Гибель империи. Уроки для современной России - Егор Тимурович Гайдар
Эта точка зрения близка тем, кто считает случившееся результатом международной интриги. В России она представлена в публикациях авторов, верящих в существование мирового заговора против России. Если встать на эту позицию, произошедшее в конце 1980-х – начале 1990-х гг. в нашей стране объяснить нетрудно. Надо учесть и существование в России давней традиции списывать собственные проблемы на иностранные происки.
Широко распространенное в России представление о демоническом всесилии ЦРУ – зеркальное отражение доминирующего в Вашингтоне убеждения в том, что ЦРУ продемонстрировало в конце 1980-х – начале 1990-х гг. полную некомпетентность во всем, что было связано с развитием событий в СССР, затем в России.
Известна еще одна версия природы крушения советской экономики. Его связывают с интенсификацией гонки вооружений, последовавшей за приходом к власти администрации Р. Рейгана, с тем, что СССР, вынужденный быстро наращивать военные расходы, не смог справиться с их возросшим бременем[332]. Чтобы оценить достоверность такого взгляда на причины краха СССР, необходимо понять механизм принятия решений о масштабах военных расходов, объемах закупок вооружений в СССР в конце 1970-х – начале 1980-х гг.
Наряду с помощью зарубежным социалистическим странам[333] военные расходы были важнейшим приоритетом советского руководства. Их масштабы, доля в ВВП не были известны даже руководителям страны и Вооруженных Сил. Об этом наглядно свидетельствуют противоречивые данные, приводимые последним Президентом СССР М. Горбачевым и начальником Генерального штаба СССР В. Лобовым по этому поводу[334]. Их и невозможно точно оценить. Они проходили по разным бюджетным статьям, данные о них несводимы. Неразрешим вопрос о том, в какой мере советские цены на военную технику отражали экономические реальности. Но то, что доля военных расходов в ВВП, по любым международным сопоставлениям, была высокой, очевидно. Если страна, имеющая экономику примерно в четыре раза меньшую, чем США, поддерживает военный паритет с ними и их союзниками и при этом финансирует содержание группировки из 40 дивизий, чтобы контролировать ситуацию на китайской границе, то на уровне здравого смысла нетрудно понять: все это стоит дорого. Масштабы военных расходов сдерживали развитие гражданского сектора экономики СССР[335]. Но и без военной нагрузки инвестиции в экономику к 1980-м гг. были малоэффективными.
Свидетельства того, что, столкнувшись с интенсификацией военного соревнования с США в начале 1980-х гг., Советский Союз начал бурно наращивать военные расходы, малоубедительны[336]. Характерная черта советского военно-промышленного комплекса – инерционность. Объемы производства вооружений определялись не военными потребностями, а тем, какие производственные мощности созданы. Если технологически возможно нарастить выпуск – всегда находился способ обосновать необходимость этого. На вопрос помощника Генерального Секретаря ЦК КПСС М. Горбачева Г. Шахназарова “Зачем надо производить столько вооружений?” начальник Генерального штаба С. Ахромеев ответил: “Потому что ценой огромных жертв мы создали первоклассные заводы, не хуже, чем у американцев. Вы что, прикажете им прекратить работу и производить кастрюли? Нет, это утопия”[337].
Пример механизма принятия решений об объемах производства вооружений в СССР – история выпуска советских танков. СССР в 1970-х гг. производил в 20 раз больше танков, чем США. Когда после арабо-израильской войны выяснилось, что для переоснащения израильской армии необходимы крупные поставки танков, объем их производства в США за нескольких лет был увеличен примерно до четверти количества, выпускаемого в СССР. Количество танков, состоявших на вооружении Советской Армии, составляло более 60 тыс. штук. Оно многократно превышало число таких боевых машин, находившихся в распоряжении США и их союзников.
Если пытаться анализировать происходившее в области военного строительства в 1970-х – начале 1980-х гг. с военно-стратегической точки зрения, то естественный вывод, который могли сделать западные эксперты, наблюдая, какими темпами Советский Союз наращивает танковую армаду, состоял в следующем: идет подготовка к наступательной операции в Западной Европе в направлении Бискайского залива. На деле все обстояло иначе. Как показывает ставшая впоследствии доступной информация, главным аргументом в пользу продолжения производства танков, в беспрецедентных для мирных условий масштабах, было убеждение в том, что США имеют больше возможностей нарастить их выпуск в условиях войны. Аналитики Генштаба доказывали, что потери советских войск в танках в первые месяцы войны могут быть крайне высокими. Отсюда вывод: надо выпускать их как можно больше в мирное время[338]. Доводы, связанные с тем, что в изменившихся за десятилетия после Второй мировой войны условиях, при более сложной системе комплектации, быстро нарастить выпуск этих боевых машин в США и странах, являющихся их союзниками, невозможно, во внимание не принимались. Главным фактором при обсуждении этой проблемы в СССР были не военные соображения, а то, что танковые заводы построены, на них работают люди. Они должны выпускать продукцию. То же относится и к другим видам военной техники.
История с размещением советских ракет средней дальности СС-20 – наглядное подтверждение этому. Была создана хорошая ракета, существовала возможность ее массового выпуска. Руководство Советского Союза принимает решение о развертывании новой системы ядерного оружия. То, что это спровоцирует размещение ракет средней дальности НАТО в Западной Европе, увеличит для СССР риски, связанные с сокращением подлетного времени ракет потенциального противника, во внимание принято не было. Когда это стало очевидным, СССР пришлось пойти на соглашение о ликвидации ракет средней дальности в Европе. Но это произошло уже после того, как на их развертывание было потрачено немало ресурсов.
Конгресс США в начале 1980-х гг. принял решение о создании специальной комиссии для проверки оценок советского военного строительства, предоставляемых ЦРУ. Проанализировав масштабы производства вооружений, комиссия пришла к выводу, что объемы их выпуска нельзя объяснить с точки зрения военно-политической логики, если не исходить из предпосылки, что СССР готовится к наступательной войне[339]. Но, как показывают документы, никто в советском руководстве к смертельной схватке с мировым империализмом в эти годы не рвался. Объемы производства вооружений, их поставки в армию и на флот определялись загрузкой созданных производственных мощностей. Военно-промышленный комплекс СССР к началу 1980-х гг. был не способен в крупных масштабах использовать дополнительные ресурсы, направляемые на выпуск вооружений, работал на пределе своих возможностей. Это было тяжелое бремя для советской экономики, но привычное.
Да, ВПК высасывал из экономики страны колоссальные ресурсы, мобилизовывал лучших специалистов. Все это сдерживало развитие гражданских отраслей обрабатывающей промышленности. Военная перегрузка экономики была одним из факторов, делавших экономику СССР уязвимой. Груз оборонных
