Эрнест Ренан - Антихрист
События в Риме и Италии оправдывали это лихорадочное ожидание. Гальбе не удавалось утвердиться. До Нерона принцип законного престолонаследия, установленного Цезарем и Августом, подавлял среди полководцев мысль овладеть империей; но с той поры, как этот принцип был нарушен, каждый военачальник мог стремиться к наследию Цезаря. Виндекс умер; Вергиний подчинялся вполне лояльно; Нимфидий Сабин, Мацер, Фонтей Капитон искупили смертью свои покушения взбунтоваться; но ничего не было предпринято. 2 января 69 года германские легионы провозгласили Вителлия; 10-го Гальба признал Пизона; 15-го Отон провозглашен в Риме; в течение нескольких часов было три императора; вечером Гальба был убит. Вера в империю была глубоко потрясена; никто не верил, чтобы Отону удалось царствовать одному; приверженцы Лже-Нерона с Китноса и те, кто воображал, что столь оплакиваемый император не сегодня-завтра возвратится из-за Евфрата, не скрывали своих надежд. В то время (в конце января 69 года) среди христиан Азии и распространился символический манифест, выдававший себя за откровение самого Иисуса. Знал ли автор его о смерти Гальбы или только предвидел ее? На это ответить тем труднее, что одна из характерных черт апокалипсисов заключается в том, что авторы их иногда пользуются для доказательства своего мнимого ясновидения свежей новостью, предполагая, что она известна им одним. Таким образом, публицист, сочинивший книгу Даниила, по-видимому, что-то слышал о смерти Антиоха. Точно так же и автор Апокалипсиса, по-видимому, располагал особыми сведениями о политическом состоянии своей эпохи. Сомнительно, чтобы он знал что-нибудь об Отоне; он полагает, что вслед за падением Гальбы последует реставрация Нерона. Ему представляется даже, что участь Гальбы решена. Следовательно, наступил канун возвращения Зверя. Пылкое воображение автора открывает ему всю совокупность того, что «должно случиться невдолге», и таким образом развертываются одна за другой главы пророческой книги, цель которой просветить сознание верующих насчет переживаемого кризиса, открыть им смысл политического положения, смущавшего самые сильные умы, и в особенности успокоить их относительно участи раньше убитых братьев их. Действительно, надо припомнить, что легковерные сектанты, чувства которых мы стараемся определить, были слишком далеки от идей о бессмертии души, вышедших из греческой философии. Мученичества последних лет были страшной катастрофой для общества, которое наивно трепетало каждый раз, когда умирал человек святой жизни, и задавало себе вопрос, увидит ли он царство Божие. Чувствовалась непреодолимая потребность представлять себе скончавшихся братьев уже в состоянии блаженства, хотя бы и временного, среди бедствий, которые должны были поразить землю. Чудились их крики об отмщении; всем понятно было их святое нетерпение; все призывали тот день, когда Бог наконец восстанет, чтобы отомстить за своих избранников.
Апокалипсическая форма, принятая апостолом, для Израиля не была новинкой. Иезекииль уже ввел значительное изменение в древнем пророческом стиле, и на него можно было смотреть в некотором смысле как на творца апокалипсического жанра. Горячую проповедь, сопровождающуюся иногда крайне простыми аллегорическими актами, он заменил, без сомнения, под влиянием ассирийского искусства, видением, то есть сложным символизмом, причем отвлеченные идеи выражаются при посредстве химерических существ, задуманных вне всякой реальности. Захария продолжал шествовать по тому же пути; видение стало обязательной рамкой всякого пророческого поучения. Автор книги Даниила, заслужив необыкновенную славу, окончательно установил правила для этого рода литературы. Книги Еноха, Успение Моисея, некоторые сивиллины поэмы являются плодом его могучей инициативы. Пророческий инстинкт семитов, их наклонность группировать факты сообразно известному философскому взгляду на историю и представлять свою личную мысль в виде божественного абсолюта, их способность различать великие директивы будущего оказались в этой фантастической рамке как раз в своей сфере. С этого времени при каждом критическом положении Израиля появлялся особый апокалипсис. Гонения Антиоха, римское завоевание, светское царство Ирода порождали пламенных ясновидцев. Неизбежно было, чтобы и царствование Нерона, и осада Иерусалима вызвали против себя апокалиптический протест, так же, как это вызывали впоследствии жестокости Домициана, Адриана, Септимия Севера, Деция и нашествие Готов в 250 году.
Автор этого странного сочинения, которое, благодаря своей еще более странной судьбе, должно было подвергнуться столь многоразличным истолкованиям, писал его втайне, вложил в него весь груз христианского сознания и затем в форме послания адресовал его семи главнейшим Церквам Азии. Он требовал, чтобы произведение это было прочитано, как это было принято по отношению ко всем апостольским посланиям, в присутствии всех собравшихся верующих. В этом, быть может, было некоторое подражание Павлу, который больше любил воздействовать письменно, чем непосредственно. Подобного рода сношения, во всяком случае, не были редким явлением, и предметом их всегда было пришествие Господа. Мнимые откровения о близости последнего дня ходили от имени различных апостолов, а потому и Павел счел себя вынужденным предупредить свои Церкви о злоупотреблении, которое могли сделать его подписью для того, чтобы подкрепить подобный обман. Само произведение начиналось заголовком, который объяснял его происхождение и высокое значение:
Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа, что он видел.
Блажен читающий и слушающий слова пророчества и соблюдающие написанное в нем, ибо время близко.
Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать Вам и мир от Того, который есть, и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных; Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею, и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь.
Се грядет с облаками, и узрит Его всякое око, и те, которые пронзили Его; и возрыдают перед Ним все племена земные. Ей, аминь. «Я есмь Алфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть, и был, и грядет, Вседержитель».
Я Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Я был в духе в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: «Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли Церквам, находящимся в Асии; в Ефес и Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию и в Лаодикию». Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников, и посреди семи светильников подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом: глава Его и волосы белы, ках белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколиьану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч, и лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей. И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: «не бойся; Я есмь Первый и Последний и Живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти. Итак, напиши, что ты видел и что есть и что будет после сего. Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников, есть сия: семь звезд суть Ангелы семи Церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь Церквей».
По еврейским понятиям, полугностическим и каббалистическим, господствовавшим в то время, каждый человек, и даже каждое духовное существо, как смерть, болезнь, имеет своего ангела-хранителя: был ангел Персии, и ангел Греции, ангел вод, ангел огня, ангел бездны. Естественно было, чтобы и каждая Церковь имела своего небесного представителя. К этому в некотором роде гению каждой из общин Сын Человеческий и обращается по очереди со своими предупреждениями. Ангелу Ефесской Церкви он говорит:
Так говорит держащий семь звезд в деснице Своей, ходящий посреди семи золотых светильников.
Знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы; ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак, вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься. Впрочем, то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу.
