Вардан Багдасарян - Антироссийские исторические мифы

Не следует сбрасывать со счетов, что помимо СССР и США в борьбе за Афганистан участвовали и иные геополитические субъекты.

Вследствие активности резидента ЦРУ в Анкаре Пола Хенци в конце 1970-х гг. был реанимирован пантюркистский проект создания «Новой Великой Османской империи» вплоть до включения в нее южных республик из состава СССР. Несмотря на преобладание индоевропейского населения, к которому относились составлявшие большинство пуштуны и таджики, Афганистан также рассматривался как зона османизации.

За советско-американским противостоянием, как правило, упускают, что в Афганистане действовал еще один важный геополитический игрок – маоистский Китай. Конец 1970-х гг. ознаменовался новым витком эскалации напряженности между Пекином и Москвой, выразившейся в военных действиях на территории Кампучии и Вьетнама, кульминация которых пришлась именно на 1979 г. Успех вьетнамской операции 1979 г. по свержению диктатуры красных кхмеров был расценен как опыт для аналогичного предприятия по отношению к Афганистану.

Поддержка Кремлем Дели предполагала антисоветский вектор политики президента Пакистана Зия-уль-Хака. Советизация Афганистана означала создание петли удушения Пакистана как геополитического субъекта. Еще до введения советского «ограниченного контингента» на территории Пакистана были размещены 300 тыс. афганских беженцев, из которых организовывались группировки моджахедов. Представители советских спецслужб утверждали о существовании у Исламабада проекта, по которому контролируемые оппозицией сепаратистски настроенные регионы северного Афганистана присоединялись бы к Пакистану, что перерезало мост не только между Москвой и Кабулом, но также между Москвой и Дели. В СССР опасались, что, получив контроль над афганскими урановыми рудниками, Пакистан создаст собственное ядерное оружие, последствия чего в свете индо-пакистанской конфронтации были бы непредсказуемыми.

Революционный Тегеран, с которым ассоциировался мусульманский фундаментализм, провозгласил устами Хомейни «экспорт исламской революции». Естественно, что Афганистан как пограничное государство должен был одним из первых подвергнуться хомейнизации. Проводниками тегеранской политики в Афганистане выступали хазарейцы, исповедующие шиитскую версию ислама и ставшие жертвами масштабных репрессий со стороны аминовского режима. Революционная исламизация Афганистана приводила к созданию «зеленой оси» Тегеран – Кабул – Исламабад. «Джихад меча» велся на афганской земле еще до прихода советских войск. Фундаменталистские мятежники сжигали светские школы, убивали учителей, детей-учеников и т. п. На вопрос, адресованный одному из пленных моджахедов о мотивах убийства школьников, тот отвечал, что это осуществляется ради их спасения от неверных.

В афганском геополитическом клубке переплелось множество интересов, конспирологических замыслов, мегаисторическая борьба и субъективные амбиции. Современный миф о советской агрессии в Афганистане как волюнтаристской прихоти четырех кремлевских старцев несостоятелен и является следствием преднамеренной демонизации исторического прошлого СССР.

65. Миф о восстановлении исторической правды в годы перестройки

В перестройку в общественном сознании утверждалась мысль о необходимости пересмотра отечественной истории, особенно советского ее периода. Это преподносилось как выявление белых пятен в истории и отказ от догм советской историографии. Безусловно, освещение истории СССР с позиций марксизма-ленинизма в значительной мере носило идеологизированный характер. Но это не умаляло значения сделанного советскими историками в непростых для научного творчества условиях.

Пересмотр истории имел определенные положительные результаты. Восстанавливалась память о недостаточно известных или вовсе неизвестных событиях, именах. Появилась возможность иначе посмотреть на социальные процессы, выявлялись новые механизмы общественного развития. Но представление о том, что «теперь-то мы, наконец, узнали подлинную историю», оказалось иллюзорным.

Пересмотр зачастую подразумевал простую смену акцентов в оценках. Героизация истории сменялась рассмотрением ее как цепи преступлений и ошибок, превращаясь в итоге в сплошную трагедию. Так, в освещении Великой Отечественной войны стали доминировать сюжеты о поражениях Красной армии в 1941 г., о якобы бессмысленных и огромных советских потерях, о непрофессионализме высшего советского руководства, о необоснованных репрессиях против ряда народов, о генерале Власове как борце с тоталитарным советским режимом и т. п. В результате победа, являвшаяся предметом особой национальной гордости советского народа, превращалась в некую случайность, выстраданную вопреки всем объективным обстоятельствам. Подобная картина наблюдалась и по другим проблемным вопросам. Опасность мифа заключалась в том, что он, по сути, лишал общество его истории, а народ – своих корней[229].

66. Миф о статье Н. Андреевой «Не могу поступаться принципами» как антиперестроечном манифесте

Миф возник после публикации 13 марта 1988 г. в «Советской России» указанной статьи. Ее автор – преподаватель химии ленинградского вуза Нина Андреева. Фактическое авторство иногда приписывают Е. К. Лигачеву, но он это отрицает. Статья стала одним из элементов острой общественной дискуссии о Сталине и сталинизме, в которой к 1988 г. преобладал резко критический тон. Н. Андреева, не отрицая негативных сторон советской истории периода 1930–1950-х гг., призвала к более объективному освещению сталинской политики. Трагические моменты, по мнению автора, не могут заслонить великих свершений советского народа. Н. Андреева указала на опасность нигилистического отношения к истории.

На короткое время статья стала предметом изучения в партийных организациях и идеологическим ориентиром. Но очень быстро ситуация резко изменилась. Два дня подряд по 6–7 часов (!) Политбюро обсуждало статью. М. С. Горбачев, А. Н. Яковлев, В. А. Медведев, а вслед за ними и другие члены Политбюро осудили статью, назвав ее антиперестроечным манифестом. 5 апреля в «Правде» было дано опровержение статьи.

По прошествии времени статья Н. Андреевой представляется вполне взвешенной в русле заявленной лидерами перестройки верности социалистическому выбору. Тем более что название статьи фактически заимствовано из выступления М. С. Горбачева на пленуме ЦК КПСС в феврале 1988 г., на котором он заявил о приверженности принципам социализма. Однако в 1988 г. любые попытки объективно разобраться в личности и деятельности Сталина встречали резкий отпор со стороны радикальной интеллигенции и части высшего руководства. Тогда же возник стилистически характерный как раз для сталинских времен термин «нинандреевщина». Осуждение статьи Андреевой на столь высоком уровне было важным сигналом, свидетельствовавшим о серьезности намерений высшего руководства страны в плане отказа не только от социалистических ценностей, но и от защиты истории от искажений.

67. Мифы, связанные с ГКЧП

История ГКЧП была короткой, но оставила после себя немало домыслов.

Прежде всего это квалификация событий 19–21 августа 1991 г. как путча. Такое определение, озвученное в те же дни президентом Б. Н. Ельциным, не позволяет четко ответить на вопросы о том, кто и против кого устроил путч. С формально-юридической стороны путч – это тяжкое государственное преступление, а совершившие его подлежат суровой уголовной ответственности. Но суд по делу ГКЧП вследствие объявленной амнистии до конца доведен не был, а презумпция невиновности не позволяет называть людей преступниками лишь на основании факта участия в комитете.

Но и с фактической стороны термин «путч» сомнителен. Его организаторы обладали полнотой государственной власти и не претендовали на большее; они не лишали полномочий президента СССР М. С. Горбачева; их действия не только не несли угрозы СССР, но были направлены на его сохранение. Введенные по приказу ГКЧП в Москву войска не сделали ни одного выстрела, не захватили ни одно здание. Единственный конкретный шаг, на который осмелились члены комитета, – решение о приостановлении выпуска ряда газет, так, впрочем, и не доведенное до исполнения.

Еще один домысел связан с информацией о якобы готовившемся штурме Белого Дома, где находилось в те дни российское руководство. Иллюзия реальности штурма поддерживается широко известными фактами массовых действий по организации обороны Белого Дома. Однако сама по себе организация обороны еще не свидетельствует о неизбежности нападения. Уже вскоре после поражения ГКЧП стало ясно, что никаких приказов на штурм Белого Дома отдано не было. Выдвинутые Горбачевым члены ГКЧП сами действовали в русле горбачевской линии на ненасилие и не брали на себя ответственности. В ночь, когда ожидался штурм, российское руководство оставило своих защитников и укрылось в бункере Белого Дома, где имелось все необходимое для жизни. Российскому президенту была предоставлена возможность укрыться на территории американского посольства, но он в последний момент отказался.