Жан Мари Констан - Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн
Для прекращения конфликта в 14% списков вспоминали решения собора, но ни в одном из наказов не было обращения к папе. В окрестностях Шартра сознание деревенских жителей было настолько проникнуто духом галликанства, что когда речь заходила о реформах в области религии, все мысли обращались к королю Франции, а не к папе: в религиозном универсуме крестьян того времени фигура папы отсутствовала.
Отношения сельских жителей с католической церковью постоянно портились по причине злоупотреблений и отсутствия дисциплины среди клириков. В некоторых наказах, например, в наказе, составленном сельским нотариусом, жители деревни Кольтенвиль, избравшие своими выборщиками двух виноделов и одного торговца, жаловались на злоупотребления местного клира. Все хором твердили, «что они недовольны своим кюре (…), но, наоборот, довольны тем, как служит их викарий, только его службы приносят им радость. Но тем не менее они просят и хотят, чтобы их кюре проживал в приходе, дабы он помог возродить церковную жизнь на хуторе Семен-виль, принадлежащем к их приходу, и где вот уже пятьдесят лет не идут службы (…), которые (…) прежде устраивали в часовне господина св. Иоанна Евангелиста».
Жители прихода Уанвиль-сус-Оно были обижены отсутствием своего кюре, который не удосужился даже заменить себя «наемником». В деревне Мевуазен, находящейся в ведении капитула Нотр-Дам де Шартр, местный кюре то и дело отсутствовал, а вместо себя оставлял «бедного викария, а именно вышеуказанного мессира Симона Може (…), который также имеет основания жаловаться на своего начальника, ибо тот не платит ему того, что ему причитается».
Многие прихожане зло иронизировали над нежеланием приходских священников проживать у себя в приходах. Например, в Треоне приходской священник появлялся, только когда наступало время получать доходы. Вот что рассказывали жители этой деревни: «Приор Треона, постоянно отсутствующий в вышеназванном своем приорстве (…), проживает в восьмидесяти или даже в ста лье от вышеуказанного Треона, который он за все десять лет посетил только десять раз, то есть по разу на год (…), дабы получить (…) четыре или пять сотен ливров, причитающихся ему доходов от фермы и прочих случайных заработков». В 34% приходов такая неприкрытая алчность кюре расценивалась крайне отрицательно. Жители Треона задавали тон, в их обвинениях звучали желчность и озлобленность, а в наказе утверждалось, что священники любят «больше свой барыш, нежели обращение грешников».
Жители Фонтене-сюр-Эр возмущались неравенством перед лицом смерти, установленным священником местного прихода: «Когда по воле Господа в вышеуказанной общине кто-нибудь покидает земную юдоль, будь то бедняк или богач, они сразу не разрешают похоронить его на кладбище, а дают это разрешение только тогда, когда им дают деньги или делают подношения. А еще они [отпускают людям грехи], а также [отлучают от церкви] за деньги (…), и получается, чтобы (…) попасть и в ад, и в рай, требуются деньги». Бесстрашные жители пошли еще дальше и выразили жалобу на капелланов, заявив, «что те служат положенные требы только если умирает богатый человек, а если бедный, то не делают ничего». Далее они утверждают, что когда умирает богатый, священнослужители полагают, что родственники пригласят их на обед, а потому отпевают его «громко, все хором, облачившись в мантии и прочие церковные одежды, и отпевание проходит необычайно пышно». Когда же умирает бедный человек, они, напротив, «ведут службу очень тихо, без всяких облачений», торопясь поскорее прочесть молитву, а потому «бормочут ее сквозь зубы».
В приходах Уарвиль (уроженцем этой деревни был жирондист Бриссо), Мутье, Лувила, Имонвиль и Френе-л'Эвек в Босе составили совместный наказ, где потребовали, чтобы таинства, похороны и прочие требы совершались бесплатно.
Прихожане жаловались на корыстных священников, которых никогда нет на месте и которые дурно обращаются с бедными. Нерадивость кюре прихожане объясняли их пристрастием к «жизни светской и неправедной». Пристрастные к «нечестивой жизни» кюре вели себя «непристойно» и пренебрегали своими обязанностями священнослужителей. В трети наказов содержалось требование, чтобы кюре вели «достойную жизнь». Исполнение этого требования было сопряжено с дисциплиной, о соблюдении которой должен свидетельствовать ряд внешних признаков. Приходской священник не должен был пренебрегать своим костюмом, ибо в те времена платье было социальным символом и отражением морального облика. В деревне Юмпо жители считали, что местные священники похожи на солдат (свидетельствуя тем самым о дурном образе жизни этих священников), а потому записали в наказе, что «вышеуказанные кюре и церковники плохо справляются со своими обязанностями и одеваются столь небрежно, что похожи не на священников, а на солдат, ибо они носят бороды или густые усы, широкие штаны с накладными бедрами, рубашки с кружевами и драные колеты». Уарвиль и еще четыре деревни в Босе потребовали, чтобы священники одевались только в простое сукно, а после мессы отправлялись бы домой заниматься делами, а не шли играть в карты или в мяч, не ездили бы на празднества, ярмарки и рынки.
Наиболее резкая критика исходила из прихода Фонтене-сюр-Эр; тамошних прихожан возмущала роскошная жизнь местных каноников, сеньоров и кюре. Жители нарисовали критический портрет каноников Нотр-Дам де Шартр: «Так, множество имущества, которым владеют вышеуказанные деканы и капитул, употребляется не на дела богоугодные или дела милосердия, а на разврат и разгул; каноники пищу едят прямо вместе с лошадьми, собаками и птицами, и каждый день едят так плотно, что вряд ли даже сам наш господин король, наши принцы и вельможи держат такой обильный стол».
В деревне Арпантиньи, где большинство жителей во главе с сеньором были протестанты, также выражали возмущение поведением приходских священников, небрежно одетых, посещавших «таверны и прочие запрещенные и непристойные места». Эти священники часто слонялись «между городом и деревней, лишь бы не исполнять своих обязанностей, занимались разными вещами и даже вели дела торговые», в то время, как положено им было «отвечать за души и не избегать забот о спасении своей паствы, а, напротив, наставлять ее в том, какую потребно вести жизнь, дабы получить спасение».
Решение, по разумению глав семейств деревни Шодон, состояло в том, чтобы запретить священникам накапливать имущество. Это мнение разделяли 18% жителей приходов. Четвертая часть всех наказов требует, чтобы приходские священники знали основы всех наук, а также пребывали в расположении духа, позволяющем исполнять свои обязанности. Жители Шартренвилье предложили проводить экзамены, дабы будущие церковники ответили на ряд вопросов, и к исполнению должности допускать только тех, чьи ответы будут «удовлетворительными». Идеальный портрет приходского священника набросали жители деревни Вов: «Пусть тот будет избран приходским священником, кто способен вести службу и имеет добрый нрав, кто человек ученый и хорошего роду, кто ведет простой образ жизни и не одевается в непотребные одежды, какие носят теперь».
Подчеркнем слово «избран», употребленное жителями деревни Вов. В самом деле, в 28% наказов выражено пожелание прихожан самим избирать своих священников. Прихожане хотели вернуться к традиции церковных выборов. Однако известно, что приходских священников стали избирать только после конкордата 1516 года, подписанного Франциском I и римским папой. Поэтому прихожане не столько восстанавливали ситуацию, сколько выступали в роли новаторов, тем более что желание выборности приходских священников было совершенно недвусмысленным. В Илье выборы духовных лиц считали «делом святым и похвальным», в Лешен-Доре говорили о «призванном народе» и утверждали, что ни на одну церковную должность не следует назначать без «вышеуказанных выборов». В Сен-Престе были уверены, что выборы станут верным средством возвращения приходских священников в свои приходы, ибо если священник станет слишком часто покидать свой приход, его смогут сместить, избрав на его место человека, который будет постоянно проживать в приходе. Пять босских деревень, составивших общий список наказов, высказали аналогичное предложение и добавили, что, «когда место станет вакантным по причине смерти вышеозначенного священника, можно будет выбрать следующего священника, человека достойного, знающего, и выбирать его будут люди благородные, служители правосудия, служители церкви и представители третьего сословия».
В Шодоне были менее категоричны и соглашались на компромисс. Тамошние жители понимали, что подобное новшество произведет настоящую революцию в лоне католической церкви. И они предлагали, чтобы при отсутствии приходского священника «его должность занял бы человек грамотный, добропорядочный и добронравный, коего бы представили раздатчики бенефиций, дабы прихожане могли его одобрить».
