Александр Бушков - Чингисхан: Неизвестная Азия
Но это был еще не конец Хорезма, «лоскутной империи». После смерти Мухаммеда султаном стал его сын Джелал ад-Дин…
Только не подумайте, что новый султан с ходу принялся организовывать то самое «всенародное сопротивление» татарам. Он, действительно, порой повоевывал с воинами Чингисхана, но главные задачи у него были другие. Например, он собрал войско (в то самое время, когда страну якобы «наводнили» и «опустошили» татары), отправился в Грузию, сжег тамошнюю столицу, нагреб немало добычи и с триумфом вернулся домой.
Потом отправился в Индию и активнейшим образом участвовал там в междоусобных войнах раджей. Потом водил войска штурмовать единоверный Багдад — за что против него ополчилась целая коалиция мусульманских правителей Малой Азии и Ближнего Востока, и Джелал, как-то забыв о татарах, воевал еще с коалицией.
Периодически он, правда, пытался организовать что-то такое под лозунгом «Смерть татарским оккупантам!», но вяло, неубедительно и как бы не всерьез. Все его силы поглощали другие занятия, о которых араб ибн-Васил пишет без всякой деликатности: «Чинил несправедливости, враждовал с соседями, вел себя предательски и вызывал недовольство».
Чуть позже, когда последовательно провалились все интриганские предприятия Джелала, а грабить больше было некого, так как войско его покинуло, он заметался всерьез. Он утопил в реке свой немаленький гарем, чтобы красавицы не достались татарам, а сам принялся рассылать письма тем окрестным властителям, с которыми только что воевал, уговаривая сколотить антитатарский союз — под его, естественно, главенством и командованием.
Соседи эту идею дружно проигнорировали. Джелал ад-Дин, в точности как его папаша, еще какое-то время скитался с горсткой джигитов, пока его не взяли в плен дикие курды где-то в горах. Как водится, ограбили начисто. Султан начал уверять, что он — султан, и предводитель курдов, решив — а вдруг правда? — оставил его в живых и поселил в какой-то глухой деревушке.
Тут вернулся с охоты какой-то абориген, который стал интересоваться: что это за хорезмийская морда расселась тут, как порядочная? «Ошалел? — ответили ему односельчане. — Это ж великий султан, он сам сказал!» Увы, курд оказался вовсе уж дикий и недоверчивый: он сказал, что таких «султанов» на любом базаре на пятачок пучок, и, недолго думая, проткнул Джелала копьем. На том и кончилась династия хорезмшахов, о которой никто особенно и не сокрушался…
Преследуя рассеявшиеся войска хорезмшаха, татары вошли и в Грузию, но быстро ее покинули после первого же сражения. Они, быть может, и остановились бы там пограбить, однако Грузия лежала в развалинах, только что опустошенная и разграбленная Джелал ад-Дином…
Полководцы Чингисхана Джебе и Субудай, преследуя отступающих хорезмских половцев, вышли в причерноморские степи. Половецкий хан Юрий Кончакович попытался дать им сражение, но татары его разбили и гнали до Днепра.
Тогда половцы бросились за помощью к русским князьям, живописно повествуя, как на них вопреки всяким понятиям, наехали чисто конкретные беспредельщики. Большинство князей не горело желанием тащиться в дикие степи — половцы, знаете ли, в конце концов, не братья родные — но часть Рюриковичей решила показать удаль молодецкую: киевский Мстислав Романович, галицкий Мстислав Удалой, еще один Мстислав, козельский и черниговский, смоленский Владимир, курский Олег и еще несколько.
Судя по всему, они искренне представляли нового противника какой-то кочевой бандой, которую нетрудно будет разогнать, а потом, как у князей принято, от души пограбить.
Получилось совершенно наоборот…
Сначала повторилась почти та же самая история с Джучи и Мухаммедом. Татары прислали к князьям послов, и те резонно, в общем, заявили, что воюют не с русскими, а с половцами, против русских же ничего не имеют и потому предлагают кончить дело миром.
Князья послов убили. По некоторым источникам, не просто убили, а умучили…
Не стоит усматривать в этом типично русскую специфику. Это был обычный пример свойственной всей Европе «рыцарственности», согласно которой короли и князья, бояре и герцоги были полными хозяевами своего честного слова: хотели — давали, хотели — брали обратно. Обещали под честное слово не трогать сдавшихся городов — а потом выжигали их начисто. Обещали сохранить жизнь сдавшимся пленникам — и вырезали поголовно, да еще и животы вспарывали, разыскивая в желудках проглоченные драгоценности (как поступил король Ричард Львиное Сердце с тремя тысячами сарацин). Степь жила по своим законам, а рыцарская Европа — по своим…
Интересно, что татары прислали послов и во второй раз — с теми же предложениями. Этим повезло, убивать их не стали, но всякие предложения о мире отвергли. И стали переправляться на левый берег Днепра.
Поначалу Мстислав Удалой, оправдывая свое прозвище, одержал первую победу: разбил татарский сторожевой полк и захватил немало скота. Глядя на добычу, остальные князья воодушевились: вроде бы неплохо получается…
И девять дней преследовали отступающих татар, пока не достигли совершенно никому тогда не известной речушки по имени Калка…
Единого командования у русской рати не имелось. Вдобавок Мстислав Удалой уже в походе ухитрился прежестоко поссориться со своим киевским тезкой (и двоюродным братом). Так что отряды двигались каждый отдельно — а о том, чтобы обсудить единый план сражения, и речи не было.
И начался бардак… Мстислав Удалой, никого из союзников не предупредив — а то еще добычей заставят делиться! — переправился через Калку и вместе с половцами пошел на татар.
Поблизости от него вел самостоятельную баталию Олег Курский.
Мстислав Киевский наблюдал за происходящим с безопасного расстояния, по рассказам уцелевших, приговаривая что-то вроде: пусть копошатся, неумехи, я человек умный, подожду немного, а потом этих поганых татар в одиночку разобью…
Получилось все с точностью до наоборот. Татары ударили на половцев, те, пустившись бежать, врезались в галицкие ряды и совершенно их смешали, так что воинство кинулось врассыпную. Мстислав вновь показал свою удаль: он первым примчался к днепровской переправе, посадил своих людей в несколько лодок, а остальные приказал сжечь и изрубить, нимало не беспокоясь, на чем будут переправляться оставшиеся в степи русские дружины и что с ними будет вообще. Позднейшие историки оправдывали его тем, что он якобы «лишил татар возможности переправиться», но это совершеннейший вздор — идущие за ним в погоню татары тут же переправились без всяких лодок и продолжали преследование… Мстислав, правда, все же ускользнул.
Пока одни татарские отряды преследовали бегущего Удалого, другие взялись за Мстислава Киевского… Вот тут он спохватился, но было поздно. Три дня отбивался, потом попал в плен. Встречается утверждение, что татары победили его обманом — якобы предложили за выкуп отпустить восвояси, но когда Мстислав поверил и покинул укрепленный лагерь, татары его коварным образом убили вместе со всеми воинами.
История эта представляется недостоверной по двум причинам. Во-первых, совершенно непонятно, кто мог сообщить о ней на Русь, коли татары вырезали русских поголовно? Во-вторых, зная татарские обычаи, легко предположить, что они не стали бы вступать с убийцами своих послов ни в какие переговоры, а попросту приложили бы все силы, чтобы укоротить их на голову…
Вокруг битвы на Калке до сих пор сохраняется масса загадок и неясностей. Очень долго был неизвестен даже год, когда она состоялась — то ли 1223-й, то ли 1224-й. Только в 1854 году историки договорились считать, что — 1223-й.
Есть сведения, что на стороне татар воевала дружина неких «бродников», людей крещеных и вроде бы истинно русских, с воеводой Плоскиней во главе. Кто они были точно и каким образом ухитрились в сжатые сроки «покумиться» с татарами, остается загадкой — но не оставляет ощущение, что средневековая история сложнее, чем мы о ней думаем…
Во многих книгах современных авторов встречается утверждение, что на Калке погибли те самые легендарные богатыри из былин — Добрыня Никитич, он же Добрыня Золотой Пояс, и Алеша Попович со своим верным слугой Топором, а также еще семьдесят витязей…
Вынужден разочаровать. Еще сто лет назад было доказано, что это — более поздняя легенда, сочиненная древнерусскими книжниками уже значительно позже прихода «татаро-монгольского ига»…
Еще одна загадка: когда татары, преследуя бегущего Мстислава и его спутников, достигли города Новгород-Святополч на берегу Днепра, горожане отчего-то вышли им навстречу крестным ходом — но были сгоряча перебиты.
История предельно странная: русские авторы «Повести о битве на Калке» (сами, как водится, участия в ней не принимавшие и писавшие с чужих слов) особо подчеркивают, что до того никто из русских с татарами не встречался, кто они такие, какому богу молятся и чего вообще хотят от жизни, совершенно не представлял. «Из-за грехов наших пришли народы неизвестные, безбожные моавитяне, о которых никто точно не знает, кто они, и откуда пришли, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют их татарами, а иные говорят — таурмены, а другие — печенеги».
