Владимир Беляев - Под чужими знаменами

На чьи деньги одевались, нанимали комфортабельные квартиры и откармливались в ресторанах сотни тех львовских интеллигентов, которые с утра и до вечера проводили время в политических дискуссиях? Из чьих фондов получали деньги люди без определенных занятий на организацию фашистских издательств и газет?

Если на такие вопросы не мог ответить рядовой, мало сведущий в политике гражданин, то они должны были быть абсолютно ясны охранке панской Польши, весьма заинтересованной в том, чтобы знать, чем занимаются украинские националисты, выдававшие себя за борцов против польского ига.

Руководство украинских буржуазных националистов состояло на службе у немецких фашистов. А первый пункт политической программы гитлеровцев гласил: «любой ценой добиться уничтожения Советского Союза». Польские паны подкручивали от удовольствия усы, уверенные, что от такого дела и им перепадет лакомый кусок. Они во всяком случае были довольны, что хоть на время «получили покой» на западноукраинских землях и смогут использовать украинских националистов в своих антисоветских интригах. К тому же украинские буржуазные националисты обязались энергично помочь польской охранке выловить на западноукраинских землях всех подозреваемых в сочувствии советской власти, всех «коммунистических смутьянов». За это они получили разрешение печатать все, что им вздумается; на тему о «самостийной Украине». Не кто иной, как маршал Пилсудский и его наследник — опереточный генерал Рыдз-Смиглы считали себя сторонниками именно такой «самостийной Украины», которую они даже могли бы защищать своим шляхетским оружием какого-то там Петлюру они перевезут из варшавской гостиницы в киевскую, и он будет низко кланяться в пояс польским панам за то, что они позволили ему называть себя атаманом. Пока же пусть «самостийники» помогают польской полиции вылавливать коммунистов.

Во Львове в те годы еще доживали свой век представители старшего поколения галицийских политиканов — верные псы австрийского престола. Когда им стало, наконец, ясно, что западные державы посмеялись над ними, обещая «галицийскую автономию», они начали бороться уже не за какую-то там «автономию», а за право организовать частный банк или другое коммерческое предприятие. Бессменный многолетний председатель украинского парламентского представительства в Вене Кость Левицкий возвратился во Львов и тайно дал торжественное обещание быть лояльным к польскому правительству. Для того чтобы найти новый источник дохода, он стал председателем комитета по строительству украинского театра во Львове. Все, что общественность собрала для этой цели, он сумел прикарманить, ссылаясь на валютные изменения.

Вслед за Левицким появляются во Львове и другие «общественные деятели», продавшиеся немецкому империализму. Тут были представители разных партий и групп, для видимости враждовавшие друг с другом, а в действительности тесно связанные общими классовыми интересами. Они были призваны буржуазией усыплять бдительность рабочих и крестьян западноукраинских земель. Варшавское правительство не мешало, а, наоборот, приветствовало появление новых политических партий на этих землях.

Зубры национализма активизировались вокруг украинской национально-демократической партии, которая насчитывала за плечами тридцатипятилетний стаж предательства. Эта партия организовала в 1918 году правительство Западно-Украинской народной республики, в ее руках были две насквозь продажные газеты — «Дело» и «Свобода».

Национал-демократы некогда цеплялись за хвост мантии австрийского императора, полагаясь на его, по выражению Ивана Франко, «свинскую конституцию». Они всегда опирались на украинскую буржуазию и попов и ненавидели рабочих и крестьян. Стоило только крестьянам в 1918 году во времена существования Западно-Украинской народной республики начать делить помещичьи земли, как всякие левицкие организовывали кровавые карательные экспедиции.

Те самые адвокаты, которые с таким пафосом ратовали на митингах за создание единого украинского государства, выступали как самые заклятые враги трудящихся масс Западной Украины, стремившихся к объединению с Советской Украиной.

В 1926 году украинская национально-демократическая партия меняет свою вывеску, она хочет сгладить перед общественным мнением сам факт позорного провала ее политики и начинает называться украинское национал-демократическое объединение (УНДО). В качестве руководителя выдвигается Дмитрий Левицкий — провинциальный адвокат, который в должности петлюровского «дипломата» в Копенгагене нажился на спекуляции валютой и купил себе во Львове особняк.

В состав УНДО вошли представители самой оголтелой части украинской буржуазии, которые шли на сговор с польскими захватчиками, пожимали руки агентам немецкого фашизма. В объединение вошли те, кто повторял всяческие небылицы и любую клевету о Советском Союзе, распространяемые польской и немецкой реакционной прессой, кто лебезил перед греко-католическим митрополитом Шептицким только потому, что он имел деньги и связи с высокопоставленными особами. УНДО впитала в себя разномастный националистический сброд, желавший жить в мире с пилсудчиной.

Жил, например, во Львове продажный адвокат Степан Федак, директор банка «Днестр» и член партийного суда УНДО.

Сын Федака, покушавшийся на Пилсудского, почему-то очень быстро был освобожден из тюрьмы; две дочери Федака вышли замуж за двух руководителей украинской военной организации (УВО) — за Коновальца и Мельника — провокаторов и террористов, которые жили за границей. Об этом все знали, знала хорошо и польская охранка.

Мог ли кто-либо поверить, что в семье Федака и в его ближайшем окружении не знали о «работе» его многообещающих зятьков?

В 1929 году украинская военная организация — УВО, — возглавляемая Коновальцем и Мельником, стала выступать под новой вывеской. Она назвала себя Организацией украинских националистов (ОУН).

Единичные террористические акты, совершавшиеся членами ОУН против отдельных государственных деятелей панской Польши, ставили своей целью завоевать симпатии широких крестьянских масс, которые, ощущая на своей шее петлю, все туже затягивавшуюся польскими захватчиками, ненавидели их. По эти террористические акты были довольно редки, плохо организованы и мало эффективны. Польская охранка не мешала террористам.

ОУН установила связь со всеми реакционными силами Польши и Германии, которые исподтишка готовили военный поход против Советского Союза.

ОУН не выступала в Польше и на западноукраинских землях открыто как политическая партия. Для легальной деятельности она создала особую организацию — Фронт национального объединения, — которая проводила пропаганду за «самостийную Украину», всячески подчеркивая враждебность ко всему советскому. Заправилой Фронта национального объединения был Дмитро Палиив.

В 1930 году во Львове, по указанию Ватикана, была создана Украинская народная католическая партия. Ее организовал митрополит граф Андрей Шептицкий. Он имел намерение убить сразу двух зайцев: усилить пропаганду католицизма и иметь под рукой людей, которые поддерживали бы систематическую связь с другими партиями украинских буржуазных националистов. Как глава униатской церкви,[4] Шептицкий стремился приблизить формы греко-католического обряда к византийской восточной обрядности. Однако за этим скрывались старые планы окатоличивания Украины при помощи немецких танков и униатского кропила. Шептицкий ловко использовал свое влияние на руководство УНДО — всех тех сомнительных «директоров» и «советников», которые при всяком удобном случае заявляли, что без религии не может быть настоящей «самостийной Украины».

Была во Львове еще одна политическая партия украинской буржуазии — Украинская социал-радикальная партия (УСРП) во главе с Кириллом Трильовским и Даниловичем, такое же сборище предателей, как и другие подобные ей партии.

Готовясь к войне, немецкие фашисты, естественно, стали прибирать к рукам всех изменников народов тех стран, против которых предполагали воевать. Украинские буржуазные националисты были охотно приняты гитлеровцами на «вооружение».

Проект создания «независимой» Украины был одобрен Гитлером, как в свое время одобрял его и кайзер. Руководство организацией украинских националистов взял на себя подручный Гитлера, «теоретик» расизма Розенберг. В это же время в игру вошла и немецкая разведка в лице полковника Николаи, который решил создать международную организацию украинских националистов, имея в виду использовать и реакционные элементы украинской колонии в США. В ход были пущены не только немецкие марки, но и американские доллары.