Лев Гумилев - Древняя Русь и Кипчакская Степь в 945-1225 гг.
Племенная вражда между печенегами и торками, а также постоянные войны кочевников с Болгарией и Венгрией повели к ослаблению этих нестойких племенных союзов. В 992 г. печенежский набег на Русь кончился их поражением. В 1036 г. Ярослав Мудрый разгромил их так, что западное объединение печенегов распалось. В 1060 г. Всеволод, Изяслав и Святослав Ярославичи, а с ними Всеслав Полоцкий пошли походом на торков, которые, «убояшася, побегаша» на Дунай, и вернулись оттуда с просьбой принять их в подданство, что и было осуществлено.
Несколько более серьезно было появление половцев, но главным образом потому, что оно совпало с обострением междукняжеских усобиц. Действительно, в 1068 г. половецкий отряд в 12 тыс. всадников нанес поражение дружине князей Изяслава Киевского, Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского. Святослав Черниговский месяц спустя, имея всего 3000 ратников, разбил этот отряд половцев [24, кн. I, с.354]. Отсутствие на Руси сильной власти, способной координировать огромные силы богатой страны, задержало достижение победы над мобильным, но тоже плохо организованным врагом. Когда же Владимир Мономах навел порядок на Руси и в 1115-1116 гг. перенес войну в степь, половцы были разбиты, расколоты на несколько племенных союзов и нашли себе применение в качестве союзников тех князей, которые нанимали их за плату. «Дикие» половцы остались за Доном и стали союзниками суздальских князей.
Решающую роль в ослаблении половцев сыграло, с одной стороны, их слишком широкое распространение, от Алтая до Карпат, а с другой – широко практиковавшаяся эмиграция: например, в Грузию по приглашению Давида IV уехал хан Атрак в 1118 г. с 20 тыс. воинов. Не реже появлялись половцы в Болгарии, Венгрии и Византии, а множество их продавалось на невольничьих базарах Ирана и Египта, где их превращали в гулямов – гвардейцев-невольников мусульманских султанов. Там они делали карьеру и даже достигали царской власти, как, например, Ильдегиз, основавший собственную династию.
С.А. Плетнева отмечает, что «в условиях почти ежегодно заключавшихся миров и брачных договоров многие половцы начали уже в середине XII в. переходить (часто целыми родами) в христианство. Даже сын и наследник Кончака Юрий был крещен» [25, с.461]. В.Т. Пашуто подсчитал, что, несмотря на рознь русских князей, половецкие набеги коснулись лишь 1/15 территории Руси [26, с.213], тогда как русские походы достигали до Дуная и Дона, приводя половецкие коши к покорности.
Действительно, если бы половцы не капитулировали своевременно, а продолжали бы войну против Руси, то они были бы начисто уничтожены. Телеги, запряженные волами, движутся по степи со скоростью 4 км в час, а по пересеченной местности еще медленнее. Зато русская конница на рысях могла проходить 15 км, а хлынцой (быстрым бегом) – 8-10 км в час. Значит, кочевья были фактически беззащитны против русских ударов, тем более что легкая половецкая конница не выдерживала натиска тяжеловооруженных русских, а маневренность не имела значения при обороне жен и детей на телегах. Наконец, половецкие зимовья не были ни мобильны, ни укреплены, тогда как русские крепости надежно защищали их обитателей, а лес – всегда надежное укрытие для беглецов.
Половецкие ханы были бы глупцами, если бы они не учитывали всех этих обстоятельств. Но они были умны и предпочитали союзы с князьями черниговскими, галицкими и суздальскими против киевских, поскольку те опирались на торков, с которыми у половцев была вражда. Именно поэтому набег Игоря Святославича в 1185 г. оказался для Кончака и Гзы полной неожиданностью, но эта авантюра не меньше удивила русских князей и вызвала всеобщее осуждение за непродуманность и бесперспективность [27].
Лаврентьевская летопись была написана в 1377 г., перед грандиозным разрывом Руси с Поволжьем, который имел следствием Куликовскую битву. Тогда соотношение сил и этно-культурных доминант резко изменилось: православная партия, представленная на Руси Сергием Радонежским, а в Византии – Иоанном Кантакузином и афонскими старцами, выступила против католическо-мусульманского блока, представленного в Литве – Ягайлом, в Константинополе – Палеологами, в Золотой Орде – Мамаем, противником Тохтамыша. Мних Лаврентий учитывал политическую конъюнктуру, но мы постараемся извлечь из его летописи крупицы достоверной информации.
При подборе сведений о русско-половецких столкновениях по Лаврентьевской летописи оказывается, что за 180 лет (1055-1236 гг.) половцы нападали на Русь – 12 раз; русичи на половцев – 12 раз и совместных русско-половецких операций в междоусобных войнах было 30.
Но если мы рассмотрим период после похода Мономаха, завоевавшего степи от Дона до Карпат, то характер столкновений изменится значительно, причем уместно разобрать и проверить примеры, приводимые как доказательство «жестокой вражды» между «своими погаными» и русскими князьями [28, с.83-84].
1120 год – «Ярослав ходи на половци за Дон и не обрете их воротися» (стб. 292). Так можно ли пройти по вражеской земле 1000 км без столкновения с неприятелем?
1125 год – «Битва с половцами Ярополка» (стб. 295-296) на самом деле – набег половцев «на торкы проклятью», кровных врагов половцев, которым Ярополк Владимирович оказал помощь.
1152 год – «Тогда же Мстиславу Изяславичу поможе Бог на половци: самех прогна, а веже их пойма, и коне и скоты их зая и множество душ христьяных отполони» (стб. 339). Это «тогда же» происходило во время похода Юрия Долгорукого на Изяслава, когда в 1149 г. Юрий призвал на помощь половцев (стб. 331, 323-4, 328). В 1152 г. сын Изяслава, Мстислав, нанес удар союзникам своего противника, т.е. налицо обычное участие половцев в междоусобице (стб. 330-335, II, 787).
1153 год – «Посла Изяслав сына своего Мстислава на половци к Песлу, зане пакостяхуть тогда по Суле, он же не нашед их и възвратися вспять» (стб. 340).
1154 год – «Тое же весны пришедше половци воеваша по Роси» (стб. 345). На самом деле их привел Глеб Юрьевич, «вборзе» разбил волынских князей (стб. 342-3), но берендеи разбили половцев, которые поссорились с Юрием Долгоруким и уехали в степь (там же).
1169 год – «Поход половцев на Киев и Переяславль» (стб. 357-361). Не было похода! 3 тыс. половцев пришли заключать договор с Глебом Юрьевичем, но часть их по пути произвела грабежи и была разгромлена 1500 берендеев. Учтем, что средние армии того времени – 50 тыс.; значит, половцев в этот раз было 6% от нормального войска.
1171 год – «Тое же зимы придоша половци на Киевьскую сторону и взяша множество сел» (стб. 362). При отходе половцев изрубили торки и берендеи и освободили полон – 400 чел. (стб. 363).
Историками правильно отмечается жестокость половцев как активной силы в междоусобицах. Не буду их хвалить, но были ли русские дружинники добрее? И имеет ли это отношение к политическим коллизиям, когда русские князья использовали не только половцев, но и торков, ливов, ятвягов как наемные войска? Надо думать, что вопрос об их добросердечии князей не интересовал.
Но, пытаясь опереться на цитату, иногда совершают очередной промах. Под 1223 г. есть запись: «Много бо зла створиша ти окаяннии половци Рускои земли, того ради всемилостивый Бог хотя погубити и наказати безбожныя сыны Измайловы куманы, яко да отомстять кровь христьяньску, еже и бысть над ними безаконьными» (стб. 446). Этот же текст имеется в более внятной форме в том же томе ПСРЛ (стб. 505), но здесь это теологическое обоснование звучит из уст татарских послов: «...мы вашей земли не заяхом, ни городов ваших, ни сел, ни на вас приидохом, но приидохом Богом попущени на холопи наши и на конюси свои на поганыя половци, а возмите с нами мир, а нам с вами рати нет» (стб. 505). Как известно, князья убили послов и выступили в защиту половцев против отходящей армии монголов. Как это объяснить? И почему в рукописи, переписанной монахом Лаврентием для Дмитрия Константиновича Суздальского в 1377 г. (с.IV), мотив осуждения половцев перекочевал из уст монгола в уста летописца? И, наконец, так ли уж было на самом деле справедливо осуждение половцев, остававшихся союзниками Руси во время войны с Батыем в 1237-1240 гг.?
Если же взять текст целиком, то получится, что монголы несли в мир справедливое воздаяние грешникам, а русские князья выступили в защиту жестоких преступников. Принимать этот тезис целиком – абсурд. Но все объяснимо, если вместо цитат за единицу исследования принять системы взаимосвязанных фактов и учитывать их естественную логику, что ныне называется моделированием исторической ситуации. При этом получается, что Русская земля, в широком смысле слова, была комплексом многих этносов, населявших монолитную территорию Восточной Европы. Славяне, среди прочих, были ведущим этносом, наиболее инициативным и восприимчивым к византийской культуре, позволявшей им противостоять другим суперэтническим целостностям, весьма агрессивным и потому опасным. Границы древнерусского суперэтноса были очерчены в XII в. четко.
