Лев Гумилев - Древняя Русь и Кипчакская Степь в 945-1225 гг.
Опасность для Руси была налицо. Перевес сил был у врага, так как наличие сильного Хазарского каганата на Волге, естественно, сказывалось на консолидации как кочевых, так и оседлых племен Восточной Европы. Хазарский царь, глава правительства, опирался на наемную мусульманскую гвардию [9, с.406-408], вербуемую в Хорезме и оплачиваемую за счет доходов от транзитной торговли. Один караванный путь шел через Хазарию из Китая в Прованс[прим. 5], а другой из Персии в Великую Пермь [11]. Благодаря этому в X в. Хазария была гегемоном Каспийско-Черноморского бассейна и состояла в союзе с мусульманскими правителями Ближнего Востока, направленном против Византии. Историей зафиксировано несколько походов русов на Каспий через Волгу, причем русы выступали как неравноправные союзники Хазарии в войне против шиитов Дейлема, нарушивших нормальную торговлю Итиля с суннитским Багдадом [12, с.164-174]. В 913 г. русы, направленные против шиитов в Гилян, были отбиты, но на обратном пути ограбили побережье Азербайджана, где располагались владения Саджидов, суннитов и союзников Хазарии. За это хазарский царь разрешил своим мусульманским воинам перебить русов, остановившихся на отдых около Итиля и переславших царю долю добычи. Предательство осталось неотмщенным.
Второй поход был в 943 г., после вышеотмеченной победы хазар. Русы захватили город Бердаа, но, ослабленные эпидемией и оставленные без помощи, пробились к морю и ушли назад. Судьба этих русов неизвестна.
Положение дел резко изменилось после гибели последнего варяжского конунга – Игоря Старого, убитого древлянами. А.А. Шахматов убедительно показывает участие в перевороте группы оппозиционных дружинников, базировавшихся в Вышгороде [13, с.109, 365]. Можно думать, что здесь играло главную роль соперничество славянороссов с пришлыми варягами. Но так или иначе, как только киевский престол занял младенец со славянским теофорным именем – Святослав, политика Киева резко изменилась: был заключен союз с Византией и возобновлена война с Хазарией, закончившаяся в 965-966 гг. полной победой русов.
Изображать поход Святослава как набег славянского викинга неправильно, несмотря на то что он не пытался закрепить за Русью Поволжье. Для безопасности Киевской державы достаточно было сломать систему, объединявшую степные народы. Население Прикаспия осталось этнографически неизменным, но лишилось общественной структуры и координации. Став разобщенными, малочисленные племена асов, черкесов, аланов, готов-тетракситов, печенегов и торков не могли быть угрозой для самостоятельности Киевского каганата, объединившего под своей державой не только славян, но и финские племена севера, что дало князьям Рюриковичам огромные богатства, а следовательно, увеличение военной силы. Вражда русов с Хазарией лежала не в этнической, а в социальной плоскости. Это было сопротивление купеческой верхушке Итиля.
В X в. Хазария лишилась и своей сельскохозяйственной базы. Дельта Волги в X в. была почти на две трети залита водами Каспия, поднявшего свой уровень на три метра [14], [15], [16], [17]. Население Хазарии было вынуждено отступать в степи, интенсивно усыхавшие, потому что трансгрессия Каспия совпадает с аридизацией степной зоны Евразии [18]. Хазары, потеряв не только торговую столицу, но и область, ее кормившую, превратились в мелкие народы, разделенные религией. Волжские хазары обратились в ислам, а донские стали православными и впоследствии стали называться «бродниками». Историческая судьба определила их этническую дивергенцию [19, с.175-178].
Русские князья господствовали над Причерноморьем, опираясь на крепости Белой Вежи и Тьмутаракани вплоть до середины XI в., когда сюда вторглись половцы. Тогда положение Руси несколько осложнилось, но не слишком и не надолго. Чтобы избежать банальных ошибок, надо учесть некоторые особенности кочевого быта.
Кочевые народы Евразии в средние века выработали две формы социального устройства: орду и племенной союз. Орда – военная организация, где мужчины служили хану. Племенные союзы объединяли свободных кочевников, управлявшихся родовыми старейшинами, и число родовичей не могло расширяться свыше членов рода. Поэтому межплеменная координация была невозможна и силы каждого племени ограничены [20, с.60-63]. Таковыми были торки, печенеги и половцы. Именно поэтому они стали жертвой монголов, создавших в 1206 г. орду, т.е. военную организацию, пополнявшуюся за счет покоренных народов. Только в XIII в. объединенная Степь перешла в наступление против могучих оседлых соседей: Китая, Хорезма и Тангута. Аналогичная ситуация наблюдается в Восточной Европе.
Степные просторы Северного Причерноморья всегда были удобны для развития скотоводства. Поэтому в Восточную Европу переселялись азиатские кочевники: печенеги, торки, половцы и, наконец, монголо-татары. Разумеется, эти миграции были связаны со столкновениями с местным населением – славянами, хозяйство которых базировалось на лесных массивах. Однако кочевое хозяйство не может существовать вне связи с земледельческим, потому что обмен продуктами одинаково важен для обеих сторон. Поэтому мы наблюдаем, наряду с военными столкновениями, постоянные примеры симбиоза. Печенеги осели в Добрудже, где на короткое время, стали союзниками Византии. Торки поселились в правобережье Днепра и поставляли пограничную стражу для киевских князей.
Половцы, наиболее сильный и воинственный народ, после первых столкновений с русичами сделались союзниками черниговского княжества. Даже монголы постарались найти опору в Северо-Восточной Руси. Батый заключил союз с Александром Невским, который стал побратимом его сына Сартака.
И это не случайно. Экономико-географическое единство региона, в котором сочетаются зональные и азональные (речные долины) ландшафты [21], определяло необходимость создания целостной системы, где части не противостоят друг другу, а дополняют одна другую. Разумеется, это не исключало столкновений, подчас кровавых, и это-то бросалось в глаза современникам событий. Авторы XII-XVI вв. фиксировали свое внимание на событиях экстраординарных, посвящали им яркие страницы. Но было бы ошибочно не замечать общего фона, который для летописцев и их читателей был настолько очевиден, что они не уделяли ему внимания. Именно поэтому самое пристальное изучение летописных сведений может дать только искаженную картину событий. Однако привлечение широкого материала из истории окрестных стран позволило А.Ю. Якубовскому отнестись критически к банальному пониманию истории Руси и половецкой степи как вечной войне не на жизнь, а на смерть. Еще в 1932 г. он писал: «Русская буржуазная историография, заполненная рассказами о военных столкновениях с половцами, не сумела заметить того факта, что для отношений между русскими княжествами и половецкой степью более характерными и нормальными являются не войны и набеги, а интенсивный товарообмен» [22, с.29].
Действительно, только такая концепция соответствует несомненным фактам, что с X по XII в. функционировали торговые пути из Киева к Черному и Азовскому морям и посреди степи стояли русские города: Белая Вежа на Дону и Белгород в низовьях Днепра. Что же касается постоянных военных столкновений, то они имели место внутри самой Руси, как княжеские междоусобицы [23].
Что же касается политического единства степных народов X-XII вв., то это миф. Постоянные столкновения из-за пастбищ усугублялись институтом кровной мести, не оставлявшей места для примирения, тем более объединения. Степной хан мог скорее найти компромисс с русским князем, считавшим, что «за удаль в бою не судят», нежели с другими степняками, полностью связанными родовыми традициями. Поэтому-то покинули родную степь венгры, булгары и аланы, уступившие место азиатам: печенегам и торкам, которых в Сибирских и Аральских степях теснили куманы (половцы),– именно в то время, когда в Русской земле креп могучий Киевский каганат. Так можно ли думать, что этому суверенному государству могли угрожать разрозненные группы беглецов, тем более что кочевники не умели брать крепости? А набеги и контрнабеги – это малая война, характерная для всех стран Средневековья.
Племенная вражда между печенегами и торками, а также постоянные войны кочевников с Болгарией и Венгрией повели к ослаблению этих нестойких племенных союзов. В 992 г. печенежский набег на Русь кончился их поражением. В 1036 г. Ярослав Мудрый разгромил их так, что западное объединение печенегов распалось. В 1060 г. Всеволод, Изяслав и Святослав Ярославичи, а с ними Всеслав Полоцкий пошли походом на торков, которые, «убояшася, побегаша» на Дунай, и вернулись оттуда с просьбой принять их в подданство, что и было осуществлено.
