Пол Брикхилл - Безногий ас
Доктор как можно мягче сказал Дугласу, что ревматическая лихорадка могла сказаться на сердце, и потому некоторое время ему следует вести себя спокойно, чтобы окончательно оправиться. Однако мальчик отказался, заявив, что чувствует себя прекрасно и намерен играть в регби в наступающем сезоне. Для него было просто невыносимо валяться в постели. Кризис наступил довольно быстро. Как-то ночью сиделка обнаружила, что его кровать пуста. Поднялся переполох, все бросились на поиски и нашли Бадера мирно спящим на лужайке, куда он вытащил матрас. Он спокойно заявил, что здесь не так душно.
Выйдя из лазарета, он начал понемногу тренироваться: сначала занялся плаванием, затем перешел к гимнастике и бегу. Вскоре после начала регбийного сезона врач осмотрел Бадера и с некоторым удивлением сказал, что он окончательно выздоровел и может играть. Бадер поправился настолько, что его сделали капитаном школьной команды.
В роли лидера Бадер проявил свои лучшие качества и буквально расцвел. Но вскоре перед ним встал вопрос: а что делать дальше? Учиться в Оксфорде? Он мог заслужить стипендию, но его порывистая натура не слишком подходила для чопорного и нудного Оксфорда. Да и что учить? Древние языки? Историю? Ма-те-ма-ти-ку?! Дерик звал его в Южную Африку но это не слишком привлекало. А в результате, как часто бывало раньше, Бадер просто забыл о проблеме и снова стал жить только сегодняшним днем.
Незадолго до Рождества в школу приехал один из выпускников, Рой Бартлетт, который сейчас учился в летной школе Кранвелл. Бадер вспомнил свою собственную поездку туда 5 лет назад. И в этот же вечер он написал письмо Сирилу Бэрджу, спрашивая, есть ли у него шансы стать курсантом Кранвелла.
Сирил Бэрдж к этому времени покинул Кранвелл и теперь служил личным помощником начальника штаба КВВС главного маршала авиации сэра Хью Тренчарда. Сирил в ответ написал, что Дуглас — как раз такой человек, какие им нужны, и что он, Сирил, сделает все возможное, чтобы ему помочь. Однако имеется одна загвоздка. За обучение в Кранвелле нужно платить по 150 фунтов в год, курс обучения длится 2 года. Могут ли Джесси и викарий позволить себе такое?
Дуглас задал этот вопрос дома, и Джесси быстро все расставила по местам. Ей вообще ненравятся полеты. Она нехочет, чтобы Дуглас служил в Королевских ВВС. Они не имеют лишние 150 фунтов в год.
Она добавила:
«Ты сейчас и в Сент-Эдвардсе учишься только благодаря доброте мистера Дингуолла».
«Что ты говоришь?» — удивился Дуглас.
Мать ответила:
«Я не хотела, чтобы ты это знал. Однако мистер Дингуолл платит за твое обучение с 1926 года».
Эта новость поразила Бадера. Насколько он знал, мать ни разу не встречалась с Дингуоллом, который был очень скрытен. Он сам плохо знал Дингуолла. Бадер никогда неучился в его классах и редко с ним сталкивался.
Вернувшись в школу, он сразу бросился благодарить Дингуолла. Но казначей сильно смутился и постарался побыстрее перевести разговор на другую тему. Он спросил, чем намерен заняться Дуглас, окончив школу. Теперь смутился Бадер. Он сказал, что хотел бы поступить в службу в Королевские ВВС.
Вскоре от Бэрджа пришло новое письмо. Он сообщал, что каждый год в Кранвелле выделяются 6 стипендий для бесплатного обучения курсантов. За них сражаются несколько сотен юношей, и экзамены очень и очень сложные. Не считает ли Дуглас, что ему все-таки следует попытаться?
Бадер снова отправился к преподавателю. Как считает мистер Йорк, сумеет ли он заработать одну из стипендий?
«Я думаю, вы можете получить ее, Бадер», — ответил неуверенно Йорк.
«Но у меня плохо идет математика».
«Вы просто ленитесь заниматься математикой, я это точно знаю».
«Но если я буду усердно работать, то сумею ли с вашей помощью взять это препятствие?»
«Если вы будете усердно работать, то наверняка. Но я не собираюсь тратить на вас время попусту, пока вы не начнете работать. Вы готовы?»
Бадер тяжело вздохнул и ответил:
«Да, сэр».
Он присоединился к небольшой группе мальчиков, которых Йорк обучал математике. Они все готовились куда-нибудь поступать. После дневных занятий Бадер каждый вечер по два часа сидел за математикой, хотя ненавидел ее по-прежнему. В то же время он продолжал играть в регбийной команде, участвовал в состязаниях по пулевой стрельбе и даже стал одним из вожаков школьного дискуссионного клуба. Это клуб помогал ему оттачивать умение правильно мыслить, вникать в самую суть проблемы.
Весной 1928 года он стал капитаном школьной команды по крикету, а в июне из министерства авиации пришло приглашение в Лондон. Ему предстояли экзамены, медицинская комиссия и собеседование перед приемом в летную школу. Кроме того, пришло письмо от Сирила, который подсказал ответы на самые распространенные вопросы собеседования.
Письменный экзамен Бадер сдавал в Барлингтон-Палас. Вопросы показались ему очень простыми, но было неприятно сознавать, что то же самое думают и десятки других мальчиков. Задание по математике, к счастью, оказалось почти полной копией того, что задавал мистер Йорк, поэтому Дуглас справился с ним довольно быстро. После ленча он оказался перед длинным столом, за которым сидели пятеро пожилых мужчин в гражданских костюмах и пристально смотрели на него. Некоторые вопросы показались Бадеру просто дурацкими. «Как часто вы чистите зубы?» «Какой город является столицей Швеции?» Но все время с него не спускали глаз. Некоторые вопросы, благодаря Сирилу, он знал:
«Почему вы решили поступить в ВВС?»
«Потому что это соответствует моему темпераменту… И мой преподаватель служил летчиком».
(Удовлетворенный кивок.)
«Чем вы занимаетесь на каникулах?»
«Спортом, сэр. Обычно командные игры. Крикет, регби. Я больше люблю регби».
Дуглас покинул зал, зная, что все сделал, как надо. (Из максимальной цифры 250 баллов он за собеседование получил 235 баллов, что происходило крайне редко.)
Затем настала очередь врачей. Они заглянули ему в горло, в уши, в глаза, проверили коленный рефлекс, проверили легкие, заставили дунуть в спирометр, прослушали сердце, измерили кровяное давление. Когда все закончилось, Бадер оказался перед мужчиной в белом халате. Тот просмотрел бумаги и сказал:
«Я вижу, вы перенесли ревматическую лихорадку. Я опасаюсь, что теперь у вас немного повышенное кровяное давление.
Перепуганный Бадер спросил:
«Это значит, что я не годен?»
Доктор ответил:
«Совсем не обязательно. Однако повышенное давление — не самое хорошее для высотных полетов. Возвращайтесь через пару недель, мы снова вас осмотрим. Я полагаю, что за это время вы успокоитесь».
Бадер вернулся в школу и постарался вести себя как можно спокойнее. Потом он снова отправился в Лондон, и врач трижды измерил ему давление. Бадер почувствовал, что у него сердце колотится от напряжения. Доктор почесал подбородок.
«Я немного нервничаю, наверное, это сказывается», — робко произнес Дуглас.
Врач сложил свой аппарат и кивнул.
«Да, заметно. Но мы все-таки пропускаем вас».
Это было великолепно! Но Бадер помнил, что ему еще требовалось заслужить стипендию.
Через неделю пришло новое письмо из министерства авиации. Бадер просто заставил себя медленно вскрыть конверт. В сухих канцелярских выражениях ему сообщали, что он закончил экзамены пятым и заслужил стипендию. Поэтому в сентябре ему надлежит явиться в Кранвелл со сменой белья и шляпой-котелком. Передать его счастье обычными словами невозможно. Обрадованный мистер Йорк сказал:
«Я искренне рад за вас, Бадер. Но помните, что теперь вам предстоят еще два года учебы».
Счастливый Бадер помчался к Дингуоллу. Тот сказал:
«Насколько я знаю Кранвелл, все юноши там имеют мотоциклы. Я думаю, ваше упорство заслуживает такого подарка».
Как Бадер ни отнекивался, Дингуолл настоял на своем, и вскоре у Бадера появился подержанный мотоцикл, который Дингуолл купил за 30 фунтов. Многочисленные благодарности он выслушал со своим обычным сдержанным смешком.
Через день или два школа была распущена на летние каникулы, и Бадер попрощался с Сент-Эдвардсом. В Спротборо его мать снова начала высказывать сомнения относительно службы в авиации, хотя и не скрывала гордости за сына. Так как Дерик уехал в Южную Африку, Дугласу теперь перепадало больше внимания.
В десятых числах сентября Дуглас, радостный, как мальчишка, привязал два чемодана к своему мотоциклу, лихо напялил новый котелок на фару, поцеловал мать, пожал руку викарию и помчался навстречу новой жизни, оставив позади себя синие клубы дыма. Через 2 часа, проезжая через Анкастер, всего в 4 милях от Кранвелла, Бадер увидел корову, лениво бредущую через дорогу. Он круто свернул в сторону, переднее колесо попало на кочку, и мотоцикл перелетел через кювет. Бадер вылетел на траву, но тут же вскочил, слегка помятый и ошарашенный. Впрочем, он не пострадал. Ругая глупую корову, Бадер поднял мотоцикл, вывел его на дорогу и нажал педаль стартера. Мотор сразу заработал, и все казалось нормальным, но лишь сейчас Бадер заметил, что тумблер фары пробил самый верх котелка. Из дыры торчала разорванная подкладка, напоминая вскрытую консервную банку. Бадера это ничуть не огорчило. Он прыгнул в седло и помчался дальше. Через 8 минут он затормозил у ворот авиабазы Кранвелл.
