Валерий Никоноров - «Свистящие стрелы» Маодуня и «Марсов меч» Аттилы. Военное дело азиатских хунну и европейских гуннов
«Возведенный на престол Небом великий шаньюй» Маодунь своей бурной активностью завоевателя и жестокого, неумолимого деспотического правителя на многие века стал образцом кочевого владыки. Его деятельность заложила основы и направления внешней и внутренней политики властителей кочевых империй на весь последующий ход истории в степных просторах Центральной Азии.
Главной, первоочередной целью кочевых владык было подчинение своей абсолютной власти всех народов, живущих «за войлочными стенами» разборных переносных жилищ — юрт. Покоренный народ, подчинившийся правителю кочевого государства, должен был платить ему «налог кровью» — служить в его войсках, погибать и побеждать во имя своего владыки, покоряя для него все новые и новые народы, расширяя его власть и увеличивая его военную силу до тех пор, пока все номады не станут под его знамена. По отношению к побежденным Маодунь поступал по-разному. Наиболее жестоко он расправился со своими основными соперниками в борьбе за господство над Центральной Азией. У народа дунху он полностью уничтожил весь правящий род «от мала до велика» и «овладел подданными его, скотом и имуществом». Этот кочевой народ после сокрушительного хуннского разгрома перестал существовать как единое целое. Он распался на две орды — ухуаней и сяньби. Юэчжей, кочевой народ, шаньюй Маодунь «прогнал» из Ордоса. Не желая погибать или покоряться, юэчжи бежали на запад, стремясь уйти от беспощадного врага. Такой способ спасения предпочитали многие побежденные номады. Однако шаньюй не дал им покоя и на отдаленных землях Алашаня и Ганъсу. Он послал вслед за откочевавшими юэчжами хуннское войско во главе с западным чжуки-князем, который застал их врасплох и нанес жестокое поражение. С этого времени победители стали считать побежденных «своими законными рабами» и преследовали их до окраин Великой степи. Решающий удар по «кровным врагам» хунну — юэчжам нанес шаньюй Лаошан, сын и преемник Маодуня. Он наголову разгромил этот кочевой народ. Их правитель был убит. Ему отрубили голову. По приказу шаньюя из черепа юэчжийского владетеля сделали чашу для вина, чтобы, пируя, шаньюй мог вспомнить о своей победе и припугнуть неверных вассалов. После этого орда юэчжей распалась. Большие юэчжи ушли еще дальше на запад, в земли саков на Тянь-Шане и далее в Бактрию. Малые юэчжи покорились хунну и остались жить в Наньшане. В ходе погони за юэчжами хунну покорили племена, жившие на Тянь-Шане. Жившие в Ордосе племена лоуфаней и байянов покорились хунну, стали их вассалами. В вассальную зависимость от хуннских шаньюев попали динлины, гянь-гуни и другие степные кочевые племена. Хунну широко расселились по Монголии и Забайкалью. Многие группы номадов вошли в состав хуннского народа, благодаря чему значительно возросла его численность.
Хуннская держава стала грозным противником самого мощного государства Восточной Азии — китайской империи Хань. Отношения с Китаем стали главным направлением внешней политики Маодуня и всех последующих хуннских шаньюев. При завоевании Ордоса Маодунь-шаньюй «обратно взял все земли», некогда захваченные китайцами. После покорения многочисленных кочевых степных племен военная мощь и численность хуннской армии значительно возросли. «При Модэ [Маодуне] Дом Хунну чрезвычайно усилился и возвысился; покорив все кочевые племена на севере, на юге он сделался равным Срединному Двору»{11}. Осознав свою возросшую военную силу, шаньюй Маодунь не преминул использовать ее против империи Хань.
Свой первый военный поход в Китай хунну совершили в том же, 201 г. до н.э., в котором шаньюем Маодунем были покорены все кочевые племена Великой степи. Китайский император Гао-ди воспринял хуннскую опасность всерьез. Он собрал огромное войско и самолично возглавил поход против кочевников, желая уничтожить «варваров» одним мощным ударом, подавить их своей многочисленностью. Шаньюй Маодунь принял вызов. Искусно маневрируя и отступая со своими всадниками на быстроходных конях, он смог заманить китайское войско в западню, в теснину, окруженную горами, где окружил передовой отряд китайского войска во главе с самим императором.
На протяжении семи дней авангард китайской армии не мог вырваться из окружения, и остальная многочисленная китайская рать не смогла прорвать кольцо окружения, спасти императора и доставить голодающим воинам съестные припасы. Положение было критическим, ханьской императорской армии грозила голодная смерть, полный разгром, позорный плен. После такой ошеломляющей победы у ног шаньюя Маодуня лежала бы вся обезглавленная и обезоруженная империя Хань с ее многочисленным населением, городами и возделанными полями.
Однако кочевников погубила алчность. Китайцам каким-то образом удалось пробраться в ставку шаньюя, подкупить яньчжи, супругу Маодуня, чтобы она уговорила ее своенравного мужа и повелителя выпустить императора Гао-ди с войском из окружения. При том что был известен свирепый нрав хуннского владыки, который без малейших колебаний выстрелил в своего отца, казнил мачеху и младшего брата, рубил головы недогадливым старейшинам и воинам, отдал одну из своих «любимых яньчжи» правителю дунху, затея китайцев и самой не в меру алчной супруги может показаться безрассудной. Однако, как ни странно, Маодунь-шаньюй дал себя уговорить и выпустил императора и ханьское войско из окружения. Возможно, яньчжи действовала не самостоятельно, а с негласного согласия шаньюя, которому китайцы обещали заключить мир на самых выгодных для хунну условиях.
Хунну вернулись в свои степи. Император Гао-ди немедленно прекратил войну и отправил в ставку шаньюя Маодуня ханьское посольство, во главе которого стоял князь Лю Гин, для того, чтобы «заключить договор, основанный на мире и родстве». Хотя заключить сам договор во время этого визита не удалось, посол Лю Гин стал после этой поездки во вражеский стаи ревностным сторонником «умиротворения» хунну на основе мирного договора. Наверное, на него произвела впечатление многочисленность и выучка хун неких войск. Несколько опустошительных набегов хунну на пограничные районы империи Хань помогли склонить императора Гао-ди в пользу заключения мира и династийного союза с хун неким шаньюем и правящим родом Силюанди. Лю Гин настаивал и уговаривал императора выдать замуж за Маодуня китайскую принцессу. Он прельщал императора тем, что новым шаньюем, преемником Маодуня, может стать его сын от китайской принцессы, внук ханьского императора. Следовательно, он должен будет вести себя по отношению к императору как младший родственник, относиться к Гао-ди как внук к деду. Императору было жаль отдавать свою дочь в руки миких и необузданных варваров», но ради спокойствия и безопасности государства он был готов на эту жертву. Однако когда принцесса Люйхэу узнала, что ее собираются выдать замуж за «кровожадного хунна», она категорически отказалась ехать в ставку шаньюя Маодуня, заявив, что покончит с собой, если ее будут принуждать к замужеству. И тогда китайцы совершили настоящий подлог, вместо природной, рожденной в императорской семье, принцессы император Гао-ди отнял у одного из природных вельмож его дочь, специальным указом возвел ее в достоинство принцессы и послал шаньюю. В 198 г. до н.э. ханьское посольство во главе с «главным умиротворителем» хунну Лю Гином препроводило свадебный кортеж приемной «принцессы» в ставку шаньюя. Договор был заключен, все условия соблюдены, между державой Хунну и империей Хань воцарились «мир и родство», а подложная «принцесса» стала женой, одной из «любимых яньчжи» Маодуня-шаньюя. По договору «мира и родства» Ханьская империя была обязана ежегодно поставлять своим хуннским «сородичам» немалое количество шелковых и хлопчатобумажных тканей, вина, риса, различных продуктов и ремесленных изделий. В хуннские земли хлынул поток китайских вещей. В хуннских памятниках в Монголии и Забайкалье найдены бронзовые зеркала и монеты, палочки для еды из слоновой кости, лаковая посуда и нефритовые изделия, железные клинки с чеканенными иероглифическими надписями. Но главным, «стратегическим» китайским товаром, которого больше всего домогались кочевники, был шелк. Шелковая материя, из которой кроили и шили одежду, помимо яркой расцветки и вышивки, обладала дезинфицирующими свойствами. Тот, кто носил такую одежду, был избавлен от паразитов. Поэтому шелк стал не только предметом торговли, но и орудием дипломатии.
Фактически договор «мира и родства» узаконил регулярную уплату дани китайской империей своему северному соседу в обмен на прекращение разорительных набегов. Размеры этой дани были столь велики, что многие предметы, изготовленные в Китае, от хунну попадали к другим, вассальным кочевым племенам, жившим в отдаленных землях Южной и Западной Сибири. Поток китайских изделий подавил и вытеснил у хунну некоторые предметы своего, местного ремесла. По договору «мира и родства» ханьский император и хуннский шаньюй считались «братьями», то есть равными друг другу правителями союзных государств.
