Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант
Основной поток, по которому богатства исламской мысли проникали на христианский Запад, был связан с переводом с арабского на латынь. Около 1060 года Константин Африканский перевел на латынь Liber Experimentorum аль-Рази, арабские медицинские труды Исаака Иудея, арабскую версию афоризмов Гиппократа и комментарии Галена, написанные Хунайном. В Толедо, вскоре после его отвоевания у мавров, просвещенный и терпимый архиепископ Раймонд (ок. 1130 г.) организовал корпус переводчиков под руководством Доминико Гундисальви и поручил им переводить арабские научные и философские труды. Большинство переводчиков были евреями, знавшими арабский, иврит и испанский, а иногда и латынь. Самым деятельным членом группы был новообращенный еврей Иоанн Испанский (или «Севильский»), чье арабское отчество ибн Дауд (сын Давида) было переделано школярами в Авендит. Иоанн перевел целую библиотеку арабских и еврейских сочинений Авиценны, аль-Газали, аль-Фараби… и аль-Хорезми; благодаря последней работе он познакомил Запад с индуистско-арабскими цифрами.22 Почти такое же влияние оказал его перевод псевдоаристотелевской книги по философии и оккультизму «Secretum Secretorum», о широком распространении которой свидетельствуют 200 сохранившихся рукописей. Некоторые из этих переводов были сделаны непосредственно с арабского на латынь; некоторые были сделаны на кастильский язык, а затем переведены на латынь Гундисальви. Таким образом, оба ученых превратили «Мекор Хайим» Ибн Габироля в тот Fons Vitae, или «Фонтан жизни», который сделал «Авице-брон» одним из самых известных философов в схоластическом кругу.
Мелкие притоки питали арабско-латинское течение. Аделард Батский, изучавший арабский язык в Антиохии, Тарсусе и Толедо, сделал из арабской версии первый латинский перевод Евклида (1120) и познакомил Запад с мусульманской тригонометрией, переведя астрономические таблицы аль-Хорезми (1126).23 В 1141 году Петр Преподобный, аббат Клюни, с помощью трех христианских ученых и одного араба перевел Коран на латынь. Мусульманская алхимия и химия вошли в латинский мир благодаря переводу арабского текста, выполненному Робертом Честерским в 1144 году. Годом позже итальянец Платон из Тиволи перевел эпохальный трактат «Хиббур ха-мешиха» еврейского математика Авраама бар Хийи.
Величайшим из переводчиков был Герард из Кремоны. Прибыв в Толедо около 1165 года, он был поражен богатством арабской литературы в области науки и философии. Он решил перевести лучшее из нее на латынь и посвятил этой задаче оставшиеся девять лет своей жизни. Он выучил арабский язык и, по-видимому, пользовался помощью местных христиан и евреев;24 Кажется невероятным, что он сделал семьдесят один перевод без посторонней помощи. Ему Запад обязан латинскими версиями арабских версий «Задней аналитики», «О небе и земле», «О порождении и тлении» и «Метеорологии» Аристотеля, несколькими комментариями Александра Афродисийского; «Элементами и данными» Евклида; «Измерением окружности» Архимеда; «Кониями» Аполлония Пергского; одиннадцатью работами, приписываемыми Галену; несколько работ по греческой астрономии; четыре тома греко-арабской физики; одиннадцать книг по арабской медицине, включая крупнейшие труды Аль-Рази и Авиценны; «Силлогизм» Аль-Фараби; три работы Аль-Кинди и две Исаака Израильского; четырнадцать работ по арабской математике и астрономии; три набора астрономических таблиц; и семь арабских работ по геомантии и астрологии. Ни один человек в истории не сделал так много для обогащения одной культуры другой. Мы можем сравнить деятельность Жерара с деятельностью Хунайна ибн Исхака и «Дома мудрости» аль-Мамуна, которые в девятом веке перелили греческую науку и философию в арабскую форму.
Следующим после Испании донором в этом переливании культуры стало Нормандское королевство Сицилия. Вскоре после завоевания острова (1091 г.) норманнские правители наняли переводчиков, чтобы перевести на латынь арабские или греческие труды по математике и астрономии, которые в то время были актуальны в Палермо. Фридрих II в Фоджии продолжил эту работу и отчасти для этой цели привлек к своему двору одного из самых странных и деятельных умов начала XIII века. Майкл Скот получил свое имя от родной Шотландии. Мы находим его в Толедо в 1217 году, в Болонье в 1220 году, в Риме в 1224-7 годах, а затем в Фоджии или Неаполе. Его первым важным переводом стала «Сферика» аль-Битруджи, критика Птолемея. Увлеченный открытием масштаба и свободы мысли Аристотеля, Скот перевел на латынь с арабских версий «Историю животных», включая «О частях животных» и «О порождении животных»; по непроверенной традиции ему приписывают переводы «Метафизики», «Физики», «О душе», «О небе», возможно, также «Этики». Версии Аристотеля, написанные Михаилом, дошли до Альберта Магнуса и Роджера Бэкона и послужили толчком к развитию науки в XIII веке. Карл Анжуйский продолжил королевское покровительство переводчикам в Южной Италии; на него работал еврейский ученый Моисей из Салерно, и, вероятно, именно Карл финансировал перевод (1274 г.) на латынь медицинского левиафана аль-Рази, Liber Continens, выполненный еврейским ученым Фараджем бен Салимом из Гирдженти.
Все упомянутые до сих пор латинские переводы греческой науки и философии были сделаны с арабских версий — иногда с арабских версий сирийских версий — уже неясных оригиналов. Они не были настолько неточными, как утверждал Роджер Бэкон, но явно нуждались в более прямых переводах. Среди самых ранних таких версий — те, что были сделаны с «Топики», «Эленки» и «Постренней аналитики» Аристотеля Джеймсом, известным нам только как «клерк из Венеции», в период до 1128 года. В 1154 году Евгений «эмир» из Палермо перевел «Оптику» Птолемея, а в 1160 году он участвовал в латинском переводе «Альмагеста» непосредственно с греческого. Тем временем Аристипп из Катании перевел (ок. 1156 г.) «Жития философов» Диогена Лаэртийского, а также «Мено» и «Федот» Платона. Взятие Константинополя крестоносцами привело к меньшим результатам в переводах, чем можно было ожидать; мы слышим только о частичной версии «Метафизики» Аристотеля (1209). Наступил период затишья; затем, около 1260 года, Вильгельм Моербекский, фламандский архиепископ Коринфа, начал, вероятно с помощниками, серию прямых переводов с греческого, по количеству и значению которых он стоит лишь рядом с Герардом Кремонским среди героев передачи культуры. Отчасти по просьбе своего друга и соратника доминиканца Фомы Аквинского он перевел так много работ Аристотеля: «Историю животных», «О порождении животных», «Политику» и «Риторику», а также завершил или пересмотрел ранние прямые версии «Метафизики», «Метеорологии» и «О душе». Для святого Фомы он перевел несколько греческих комментариев к Аристотелю и Платону. К ним он добавил версии «Прогностики» Гиппократа, «О
