Абрам Иойрыш - А-бомба
Проект ракеты принимал все более реальную форму. Предполагалось, что махина высотой 18 м, диаметром 3,5 м и массой 87 т станет первой ступенью ракеты. Вся ракета, массой 100 т, за 35 мин. должна была донести до Нью-Йорка 1 т взрывчатки.
Сделать такую ракету было технически очень трудно. Трудности усугублялись судорожной гонкой. Опытный запуск первой ракеты, проведенный 8 января 1945 г., закончился неудачей. Авантюра фон Брауна с треском провалилась.
Потерпели крах и гиммлеровские агенты, хотя на первых порах удача сопутствовала им. Они прошли не замеченными ни американскими сторожевыми кораблями, ни постами береговой обороны, ни контрразведкой США,
Их разоблачил антифашистски настроенный американец Т. С. Уорренс. Он работал в военной промышленности США. Колпаг пытался привлечь его к участию в операции «Эльстер». Уорренс, ветеран войны, дважды раненный, сразу понял, с кем имеет дело. В ближайший свободный день он направился в Федеральное бюро расследований (ФБР) и сообщил о готовящейся диверсии. Вначале к заявлению Уорренса отнеслись весьма иронически, но Уорренс решительно настаивал на аресте фашистского диверсанта.
На первом же допросе Колпаг заговорил. Пытаясь спастись, он предал Гимпеля. Сотрудников ФБР испугало известие, что еще один агент СД находится в Нью-Йорке и что каждую минуту может произойти беда. Пришлось объявить в Нью-Йорке тревогу. Полицейские и агенты ФБР начали охоту за Гимпелем.
Гимпель в это время устроился в одном из номеров отеля «Пенсильвания». Оттуда он успел отправить в Берлин первую шифровку о благополучном прибытии в Нью-Йорк. Нацисты рассчитывали с помощью Гимпеля добиться главной цеди: обрушив на город ракеты, деморализовать народ США.
Через некоторое время Гимпель бы схвачен и перевезен в специальную тюрьму Форт-Джей в штате Нью-Йорк.
Президент США Рузвельт приказал предать диверсантов военному суду «по обвинению в шпионаже и других враждебных действиях». Суд признал их виновными по всем пунктам обвинительного акта.
Колпага казнили. А второй шпион уцелел.
После смерти Рузвельта новый президент, Г. Трумэн, заменил ему смертную казнь сначала пожизненным, а затем 30-летним заключением. В 1956 г. Гимпель был освобожден американским правительством и отправлен в Западную Германию.
Но возвратимся назад, к 1945 г.
Итак, операция «Эльстер» провалилась. Браун сделал еще одну отчаянную попытку: он предложил направить в ракете А-9/А-10 на Нью-Йорк пилота-самоубийцу. После пробного запуска 24 января 1945 г. Браун заявил, что проблема создания последней ступени ракеты технически решена. Однако Советская Армия сорвала планы фашистских ракетчиков. Наступление советских войск на Одере заставило фашистов спешно перенести свои испытательные полигоны дальше на Запад.
10. США, год 1945. «Сенатор, я не могу сказать, что это такое…»
В январе-феврале 1945 г. ученые, работавшие в рамках Манхэттенского проекта, были уверены, что бомба будет готова к началу августа. Но 12 апреля 1945 г. внезапно умер президент Рузвельт. Вместе с ним ушла из Белого дома ненависть к фашизму. Новый президент, Г. Трумэн, не знал о существовании Манхэттенского проекта, о подготовке атомной бомбы. Трумэн услышал об этом от военного министра Г. Стимсона, обрисовавшего проект в общих чертах.
Однако даже такая общая информация озадачила Трумэна: занимая высокий государственный пост, он ничего не знал о работах в США над созданием атомной бомбы.
Он вспомнил, что еще в 1944 г., когда ему пришлось возглавлять сенатскую комиссию по контролю за выполнением программы национальной обороны, его внимание привлекли огромные предприятия в бассейне реки Теннесси. Уже тогда ему показалось странным, что эти предприятия поглощают уйму денег и ничего не производят. Но стоило ему попытаться проверить их деятельность, как тот же Стимсон вежливо дал понять, что это не должно его интересовать:
— Сенатор, я не могу сказать, что это такое, но это — величайшее предприятие. Оно в высшей степени секретно.
В 1944 г. в узком кругу лиц, знавших о гигантской силе атомной бомбы, начал обсуждаться вопрос о моральной ответственности перед человечеством тех, кто ее применит. Уже после войны, будучи в отставке, Стимсон писал: «Все мы, разумеется, понимали, какую огромную ответственность накладывает на нас решение распахнуть двери такому разрушительному оружию. Президент Рузвельт не раз доверительно говорил мне о сомнениях, какие вызывают в нем катастрофические возможности этого оружия».
Во время своей последней встречи с Рузвельтом 15 марта 1945 г. Стимсон обсуждал с ним некоторые вопросы, связанные с атомным оружием. Но, по-видимому, речь шла, скорее, о последствиях использования атомной бомбы, чем о том, следует ли вообще ее использовать. Стимсон писал в своих воспоминаниях:
…Я изложил президенту соображения об атомном оружии, сообщил, когда оно примерно будет готово, и подчеркнул важность подготовки к его использованию. Затем мы обсудили две существовавшие тогда точки зрения относительно того, как по окончании войны осуществлять контроль над атомным оружием, если его применение окажется успешным. Согласно первой точке зрения, атомное оружие должно было остаться засекреченным и контролироваться теми, кто им владеет. Согласно второй точке зрения, над ним следовало установить международный контроль, основанный на свободном обмене всей необходимой информацией. Я сказал тогда президенту, что эти вопросы необходимо решить до того, как будет сброшена первая бомба, и что он должен быть готов выступить с публичным заявлением об атомном оружии сразу после того, как оно будет применено. Президент согласился с этим.
Кто знает, как обернулось бы дело, если бы Рузвельт был жив. Он не оставил никаких указаний по этому вопросу. Что же касается Трумэна, то для всех было ясно, что он как человек и как политик отнюдь не соответствовал роли преемника Рузвельта. Недаром покойный президент, будучи невысокого мнения о способностях своего преемника, не утруждал его государственными заботами. Лишенный достоинств своего предшественника, Трумэн не ведал и его сомнений. Что можно было сказать о Трумэне?
Лучше всего о нем говорила формула, которую он провозгласил в самом начале второй мировой войны: «Будут брать верх русские, поможем немцам. Возьмут верх немцы, поможем русским. Пусть они больше убивают друг друга — в этом и есть наш выигрыш». Может быть, мы воспроизводим эту формулу не буквально, но смысл точен. До такой степени цинизма никогда не доходил даже Черчилль.
Вера президента Рузвельта в возможность и полезность для США сотрудничества с Советским Союзом умерла вместе с президентом. Недовольный тем, что развитие событий в Центральной и Восточной Европе, занятой советскими войсками, может пойти по нежелательному для американцев пути, Трумэн с первых дней своего президентства выступил за жесткую линию по отношению к СССР и за фактический отказ от Ялтинских решений.
На совещании в Белом доме у нового президента 23 апреля 1945 г. было решено, что для Соединенных Штатов «пришло время занять сильную позицию в отношении Советского Союза». «В качестве орудия давления хотели использовать угрозу прекращения ленд-лиза, а также вопрос об американских кредитах для восстановления разрушенной войной послевоенной экономики», — отмечал Г. Алпровиц в книге «Атомная дипломатия: Хиросима и Потсдам».
Участник этого совещания Стимсон, не возражая в принципе против жесткой линии, считал неэффективными предлагаемые меры давления. Он больше других был информирован о «возможностях» атомной бомбы и считал ее более действенным орудием шантажа. На следующий день после совещания Стимсоа написал письмо президенту.
Президенту Гарри С. Трумэну.
Уважаемый господин Президент!
Мне совершенно необходимо как можно скорее переговорить с Вами по чрезвычайно важному и секретному делу. Я вкратце сообщил Вам о нем уже вскоре после Вашего вступления на пост, но с тех пор не считал возможным беспокоить Вас ввиду тех многочисленных трудностей, с которыми Вам пришлось столкнуться. Однако решение этого вопроса представляется мне столь важным для дальнейшего развития наших международных отношений и столь глубоко занимает мои мысли, что я считаю себя обязанным ввести Вас в курс дела.
Военный министр Генри Л. Стимсон
24 апреля 1945 г.
Встреча состоялась 25 апреля. Стимсон захватил с собой специально подготовленный меморандум, посвященный не столько военному значению атомной бомбы, сколько ее влиянию на политические и международные отношения. Начинался меморандум так: «Через месяц мы, по всей вероятности, завершим работу над оружием, ужаснее которого не знало человечество…».
Стимсон был уверен в успехе. Он заявил, что бомба будет готова примерно к 1 августа. К концу года появится и вторая бомба. В начале июля в Нью-Мексико будет произведен испытательный взрыв. Если потребуется, до 1 августа можно сделать еще одну попытку. Менее чем через месяц, если испытание пройдет успешно, первая атомная бомба будет готова к использованию в боевых условиях.
