Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте
Некоторое время шли молча. Гроха исподволь разглядывал Сашино платье с шикарным бархатом по подолу и сверкавшими на солнце многочисленными пуговицами.
- Богато у тебя пуговиц, - сказал он. - Ох, богато, глаза так и разбегаются!
- Уж и пуговиц нашить нельзя, - ворчливо проговорила Саша. - Две недели собирала их по дому, все пальцы исколола об иглу, пришивая, чтобы были одна к одной, и на тебе - не понравились! Совсем ты меня затюкал, друг Олешек!
- Подари хоть одну, - не унимался Гроха.
Вдруг он глянул вперед, осекся.
Саша посмотрела туда же. Далеко впереди, на возвышенности, виднелись две фигурки. Они делали знаки руками.
- Сигналят, что к хутору вышли, - сказал Гроха.
- Ответь, что поняли.
Гроха послал сигнал. Те, что были впереди, исчезли.
Это был авангард маленькой разведывательной группы, возглавляемой Сашей. Еще один чекист шел сзади, подстраховывая товарищей с тыла.
Маршрут разведки наметили заранее, определили действия каждого члена группы при различных обстоятельствах.
Хутор тоже изучили еще в городе. Бандитам нечем было бы поживиться в этом крохотном населенном пункте с нищенскими огородами. Поэтому хутор не интересовал и разведчиков. Но он был на пересечении степных дорог, от хутора шел прямой путь к селу Марьино. А оно, это село, уже давно снискало дурную репутацию прибежища всякого рода дезертиров, уголовников. Кто знает, не почтил ли Марьино своим вниманием и атаман Шерстев?..
Еще десяток верст пройден.
Первая пара разведчиков, а за ней и Саша с Грохой обошли хутор стороной. Пятый же член группы остался. Ему предстояло осесть в этом хуторе, любой ценой раздобыть лошадь и ждать, круглые сутки ждать, держа под контролем дорогу на Марьино. Он - последнее звено в той цепочке, по которой в УЧК пойдет весть о бандитах, если разведка окажется удачной.
Миновало около часа. Первая пара все замедляла шаг. Саша и Олесь нагоняли ее. Так и должно быть. Первой в село войдет Саша. Позже, под вечер, туда проникнет Гроха. Он должен связаться с Сашей. Два других разведчика останутся за околицей. Их задача - контролировать дорогу из села, в случае нужды оказать товарищам помощь, при удаче спешить назад с эстафетой и передать ее тому, кто ждет на хуторе.
Если же село будет пусто, группа отправится дальше, сообразуясь с данными, разведанными в Марьино. Вот и вся "технология" поиска.
Разумеется, в этом селе, как и в каждом населенном пункте по пути следования, чекисты будут стремиться устанавливать контакты с населением, вербовать себе помощников...
Саша и Олесь поравнялись с товарищами, шедшими впереди.
- Село за этим курганом, в низине, - сказал один из них, Георгий, коренастый крепыш лет двадцати пяти, с широко раскрытыми светлыми глазами. - Версты полторы будет, не больше. Если есть оружие, лучше сдайте.
- Нема оружия, - сказала Саша. Она тронула Гроху за рукав: - Ну, я пошла.
Спутники расступились, освобождая дорогу.
Вдали послышался приглушенный рокот - будто за холмами отбивали дробь на барабане.
- Автомобиль? - неуверенно сказал Гроха. - Вроде бы непохоже...
- Скорее мотоциклист, - возразил Георгий. - Больно громко стучит. Ого, глядите, глядите!
Рокот стал явственнее, перешел в громкий треск. Из-за кургана появился летательный аппарат. Это был старенький биплан с решетчатым фюзеляжем и открытым сиденьем между крыльев, на котором угадывался человек.
Саша знала: советских аэропланов здесь быть не могло. В уезде их всего два, оба находятся в городе и стоят в сарае механического завода - на ремонте.
Выходит, эта машина чужая?
Она вдруг вспомнила слова Кузьмича: "Банда Шерстева хорошо вооружена, даже имеет аэроплан, на котором летает какой-то иностранец".
- Ложись! - крикнула она и первой упала на землю. - Нельзя, чтобы видели нас вместе.
Но такая опасность разведчикам не угрожала. Машина шла в стороне, на небольшой высоте, людей на дороге скрывали кусты.
Тем не менее все прижались к земле.
- Тоже, я думаю, разведчик, - сказал Гроха. - Летает в чистом небе да посматривает, что делается на грешной земле. Такому позавидуешь. Саша с волнением следила за улетавшим аэропланом. Вот он уже на самом горизонте - кажется едва заметной точкой на блеклом небе. А теперь исчезла и эта точка...
Два года назад какой-то пилот производил демонстрационные полеты в ее родном городе. Это был первый летательный аппарат, который видели горожане, и, когда аэроплан приземлился, авиатору устроили овацию. А Саша стояла возле самолета, вдыхала ароматы бензина, горелого масла... Кажется, все бы на свете отдала, только подняться в воздух!
Сегодня она снова увидела аэроплан. Но от него уже надо было прятаться.
ВТОРАЯ ГЛАВА
Вскоре Саша входила в село. Мысленно она оглядела себя. Босая, в длинном суконном платье с глупыми пуговицами; щегольской цветастый платок на голове, а за плечами мешок и стоптанные башмаки на палке. Видик! Но столь же нелепо выглядят сотни других горожан, которые бродят по окрестным селам в поисках продуктов.
...Саша идет по широкой улице, делящей село на две равные части. В этот послеобеденный час улица пустынна. Но вот вдали появилась женщина с ведрами на коромысле.
Крестьянка с ведрами приближается. Теперь можно разглядеть, что она не только несет воду, но и прижимает к груди малыша.
Саша первая поклонилась при встрече, улыбнулась ребенку - веселой годовалой девочке.
- Из города я. Голодно там. В лавках полки пустые, на привозе хоть в пятнашки играй. Люди по уезду разбредаются. Ну и я подалась в ваши края: может, выменяю чего на еду.
- Отчего не выменять...
Женщина не выказала сочувствия горожанке, не проявила интереса к вещам, которые могли быть у Саши. Ответила просто так - лишь бы что-нибудь сказать. И глядела куда-то поверх Сашиной головы: вроде бы намаявшийся, ко всему равнодушный человек. А Саша за всем этим почувствовала напряжение, настороженность. Она и сама невольно подобралась.
Беседа продолжалась. На вопросы горожанки женщина отвечала односложно.
Саша решила остаться в селе.
- В хату не пустишь? - сказала она. - Мне бы ночь переспать, завтра дальше пойду. Пусти на ночь, дам тебе кое-что из вещичек.
Женщина кивнула и пошла вперед, показывая дорогу.
В просторной горнице горбатая старуха укачивала девочку н дотошно расспрашивала Сашу о городском житье-бытье, о семье, знакомых... Молодая же, как ввела гостью в дом и отдала ребенка свекрови, так и простояла весь разговор у стены. А потом тоже без единого слова набросила платок на голову и вышла.
Вернулась она спустя четверть часа, когда Саша уже помылась и собиралась прилечь на неудобном горбатом сундуке. Остановившись в дверях, поманила горожанку:
- Пойдем, слышь-ка!
- Куда? - Саша подняла голову, попыталась встретиться взглядом с женщиной.
Та отвела глаза:
- К людям пойдем...
- Ну что же, - равнодушно сказала Саша. - И мешок взять?
- Как хочешь.
Мешок Саша взяла.
Они миновали несколько домов, пересекли улицу. Вслед за провожатой Саша вошла в просторную хату. Вошла и невольно остановилась на пороге. В ноздри шибанул резкий сивушный дух. Глаза защипало от табачного дыма. Сизый туман в комнате был так плотен, что с трудом можно было различить длинный стол и сидящих за ним людей.
- День добрый, - сказала Саша.
Ей не ответили. Вероятно, разглядывали вошедшую. Потом один из мужчин встал, взял Сашу за руку, толкнул на табурет у края стола.
Теперь она увидела и оружие: в дальнем углу стояли у стены винтовки и шашки.
Винный перегар и крепкий чесночный дух, исторгаемые десятком бандитских глоток, испарения разгоряченных и давно немытых тел, запахи сыромятных ремней, прокисшей овчины и застоявшегося махорочного дыма все это смешивалось в отвратительный букет, и Сашу стало мутить. А тут еще кто-то пододвинул глиняную кружку, полную самогона.
Неожиданно для самой себя Саша встала с табурета, шлепнула ладонью по столу.
- Вы все тут с ума посходили. Видано ли, чтобы люди дышали этакой гадостью? Все как есть помрете до сроку. - Она обернулась к хозяйке, достававшей из печи огромный противень с яичницей. - Старая, отвори-ка оконце!
Не утерпев, сама толкнула створки окна, шагнула к другому.
- А ну, стой!
Саша обернулась.
- Ходи сюда, - сказал детина средних лет с повязкой на левом глазу, из которой торчали клочья серой ваты. - Ты кто будешь, такая шустрая?
- Сестра милосердия буду, - ответила Саша. - Иначе фельдшерица. А что, неможется тебе?
Одноглазый ладонью шлепнул себя по заду:
- Здесь у меня болячка!
За столом захохотали.
- Ну, будешь лечить? - Бандит привстал и сделал вид, что расстегивает штаны.
- Буду! - крикнула Саша, пересилив шум в комнате. - Вот только дрючок отыщу покрепче да этим дрючком - по заду, по спине, по бесстыжей твоей башке!
И, не давая опомниться бандиту, присела рядом, чуть отодвинула повязку на его глазу,
