Владимир Фортунатов - Российская история в афоризмах
Получилось наоборот: война «приписала», а народ поднялся на революцию.
Верхи не могут, а низы не хотят
В советское время школьники и студенты наизусть учили «три признака революционной ситуации»:
1. Низы не хотят жить по-старому.
2. Верхи не могут управлять по-старому.
3. Выше обычного повышается активность масс[93].
В научной и учебной литературе в соответствии с тремя этими признаками определяли наличие революционных ситуаций накануне первой русской революции 1905–1907 годов, а также перед Февральской и Октябрьской революциями 1917 года. В научных кругах считалось, что революционная ситуация была налицо также и в 1859–1861 годах. Но тогда революционная ситуация не переросла в революцию, так как крепостное право было отменено «сверху». Применительно к 1879–1881 годам большинство специалистов было склонно считать, что революционной ситуации не было.
Понятию «революционная ситуация» дал определение В. И. Ленин. Еще в июне 1913 года в статье «Маевка революционного пролетариата» он утверждал: «.Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли жить, как прежде». Кстати, многие считали, что в 1913–1914 годах постепенно складывались все признаки революционной ситуации, которая не перешла в революцию из-за начавшейся Первой мировой войны.
Марксизм не случайно называли историческим детерминизмом. Марксистское обществознание исходило из того, что в развитии всего мира и отдельных государств действуют определенные исторические закономерности. Одной из таких закономерностей считалась неизбежность смены революционным путем одного общественного строя другим. Для революционеров было важно увидеть формирование революционной ситуации, чтобы активными действиями способствовать перерастанию революционной ситуации в революцию. В. И. Ленин любил повторять, опираясь на опыт большевиков: «Ни одно правительство само не упадет, если его не уронят».
Сами большевики почему-то считали, что марксизм нельзя применить в качестве аналитического инструмента в отношении их собственной деятельности. Так, в конце гражданской войны (конец 1920 – начало 1921 года) они признавали наличие острого политического кризиса, но никто не говорил о противоречии между производительными силами (крестьяне получили землю и хотели использовать ее по своему разумению) и производственными отношениями (большую часть продукции крестьян забирали через систему продовольственной разверстки). Только в постсоветский период стали писать о том, что в Советской России назревала «четвертая революция». Верхи не знали, что делать дальше. Об этом разброде свидетельствовала внутрипартийная дискуссия в РКП(б). Низы не желали жить по-старому, о чем говорили восстания в Сибири, «антоновщина» на тамбовщине, Кронштадтский мятеж и забастовки в Петрограде. Пришлось переходить к новой экономической политике.
Очевидная революционная ситуация возникла в 1989–1991 годах. В верхах произошел явный раскол. Союзное руководство подвергалось жесткой критике, но так и не смогло найти выход из постоянно ухудшавшегося положения. Низы стучали касками, перекрывали железнодорожные магистрали и голосовали за кого попало, но не за номинальных руководителей. Перестройка, как и предполагали наиболее дальновидные люди, закончилась перестрелкой, а революционная ситуация переросла в августовскую революцию (или контрреволюцию) 1991 года.
В условиях «реформ», начавшихся 2 января 1992 года, материальное положение значительной части населения резко ухудшилось и оставалось на низком уровне более десяти лет. Но лидеры левых политических сил с удивлением обнаруживали, что низы при явном нежелании жить в условиях бешеной инфляции, разгула криминала и простора для жулья всех мастей (от Мавроди до Березовского) почему-то в массе своей не проявляли желания идти на улицы, на баррикады, под красные знамена. Знаменитая ленинская формула о революционной ситуации трансформировалась в следующее «определение»: «низы не хотят, а верхи их все могут и могут!»
Есть такая партия
3 апреля 1917 года в Петроград из Швейцарии через Германию, Балтийское море, Швецию и Великое княжество Финляндское вернулся Владимир Ильич Ленин (1870–1924), признанный лидер большевиков – радикального крыла Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Он выступил на ряде партийных собраний со своей оценкой ситуации в стране, возникшей после победы Февральской революции и прихода к власти Временного правительства. Позиция Ленина, заявленная публично, в печати, в так называемых «Апрельских тезисах», вызвала бурное обсуждение. Пионер русского марксизма Георгий Валентинович Плеханов (1856–1918), стоявший вместе с В. И. Ульяновым у колыбели российский социал-демократии, назвал рассуждения Ленина «бредом сумасшедшего» и не уставал повторять, что история еще «не смолола для России пшеничный пирог социализма».
Ленин же, не обращая внимания на нападки со всех сторон, наращивал пропаганду своей программы, разъяснял суть своего «проекта». В плане стратегии Ленин предусматривал переход от буржуазно-демократической революции к социалистической. Политическим стержнем его программы была идея установления республики Советов рабочих и беднейших крестьян и в связи с этим отказ от поддержки Временного правительства. В экономической сфере предлагалась конфискация помещичьей и национализация всей земли; переход к контролю со стороны Советов за производством и распределением продуктов; национализация банковской системы. Большевики выступали за немедленный выход России из империалистической войны. Их программа исключала сотрудничество с «умеренными» социалистами и в принципе была нацелена на захват политической власти.
В свое время декабристы оказались «страшно далеки от народа». Эта оценка принадлежит Ленину. Вождь большевиков, тщательно проанализировавший ошибки декабристов и других революционеров, хорошо понимал простую истину: будь проще, и народ к тебе потянется. Мало кому в российской, да и мировой истории политической борьбы удавалось столь просто, конкретно и по существу сформулировать то, чего хотели, чего ждали многомиллионные массы. Это были легко запоминающиеся формулы решения назревших проблем: «Мир – народам!», «Власть – Советам!», «Земля – крестьянам», «Фабрики – рабочим». В современной политологии умение политика обещать народу то, что народ хочет, называется популизмом. Латинское popularis можно перевести как «народный, полезный народу».
Покажется странным, но больше всего Ленину помогли его политические конкуренты. Они явно тянули с решением острейших вопросов текущей жизни. Все просчеты, ляпсусы, неудачные заявления кадетских, меньшевистских и эсеровских деятелей Ленин моментально и искусно использовал против них. Всего через две недели после возвращения Ленина на родину произошел первый политический кризис, в результате которого из Временного правительства был вынужден уйти П. Н. Милюков, который считался одним из самых сильных политических игроков того времени. Как оказалось, Ленин отправил Милюкова в политическое небытие навсегда.
А в России в мае 1917 года возникло первое в истории страны настоящее коалиционное правительство, которое, как представлялось, своим составом выражало некий баланс интересов, так необходимый для стабилизации ситуации. Меньшевики и эсеры, вошедшие в состав Временного правительства, опирались на Советы, пользовались их поддержкой.
В июне 1917 года в Петрограде был созван I съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Из более чем тысячи делегатов большевики составляли чуть больше ста человек. Меньшевики и эсеры господствовали на съезде и поддерживали политику Временного правительства, в составе которого работали 5 видных деятелей Партии социалистов-революционеров (ПСР) и Российской социал-демократической рабочей партии (меньшевиков) – РСДРП(м). Руководители съезда пытались сбить накал политической борьбы в Петрограде и в стране. Председатель съезда, один из лидеров меньшевиков, Н. С. Чхеидзе, обращаясь к делегатам, сказал: «Я уверен, что сейчас в России нет такой партии, которая взяла бы на себя ответственность за судьбы страны». В этот момент лидер партии большевиков на весь зал громко сказал: «Есть!» Так этот эпизод зафиксирован в стенографическом отчете съезда. Позже Ленину стали приписывать более развернутую фразу: «Есть такая партия!» Через четыре месяца после I съезда Советов большевики взяли власть в свои руки и удерживали до августа 1991 года.
Была ли реплика Ленина на I Всероссийском съезде Советов блефом, проявлением неадекватных политических амбиций, завышенной самооценки? Последующее развитие событий, а главное, многочисленные разъяснения Ленина и его соратников, их деятельность позволяют прояснить ситуацию.
