Ирина Воскресенская - Фавориты и фаворитки государей Западной Европы
В дни траура, ежедневно отправляясь на прогулку на своём любимом пони, купленном для неё незабвенным Альбертом, она встречалась со слугой Джоном Брауном, которого любил Альберт и с которым проводил иногда время в беседах. Джон Браун с глубоким почтением относился к Альберту, и Виктория могла душевно поговорить с ним об Альберте, вспомнить счастливые дни общения с принцем-консортом, вместе отправиться на могилу её любимого супруга — мавзолей Фрогмор.
Джон Браун, бывший шотландский гвардеец, поселённый в Балморале, чтобы ухаживать за пони, был высок ростом, имел могучее телосложение и очень красивое, типично шотландское лицо. Он и одевался в шотландскую юбку со всеми регалиями старинной шотландской гвардейской униформы. Браун относился к Виктории не столько как к королеве, сколько как к персоне, врученной ему, слуге, на попечение и в соответствии с этим исполнял свой долг не просто добросовестно, но со всей теплотой жалостливого сердца. Королева, в горе своём чувствуя себя по сути совершенно одинокой, сердечно привязалась к слуге. Ей казалось, что только Джон Браун может глубоко понять её, и она, вернувшись в Балморал, разделяла своё горе со своим верным и преданным слугой.
Прошло четыре года после кончины Альберта, Виктория, взяв себя в руки, вернулась к своей «королевской работе» и вынуждена была жить во второй своей резиденции — в Осборне. Но жить без своего фаворита-слуги она уже не могла. Так созрело решение перевести его в Осборн. В письме от 4 февраля 1865 года Виктория написала: «Я решила, что Браун будет постоянно жить здесь. Он окажется полезным в других делах, кроме ухода за пони, поскольку он чрезвычайно надёжен»… и «Одному Богу известно, как я нуждаюсь, чтобы обо мне заботились». Его должность в Осборне получила название «личный служитель королевы». Королева Виктория была очень довольна преданностью и услужливостью Джона Брауна, а весь английский свет сплетничал о ней и её фаворите. В газетах и журналах печатались карикатуры, изображавшие уже немолодую и располневшую королеву Викторию в разных ситуациях (даже сидящей в ванне) и неизменно стоявшего рядом Джона Брауна Королева постоянно хвалила своего верного служителя: «Он такой спокойный, такой умный. Он обладает прекрасной памятью. Кроме того, он такой преданный, такой верный, такой ловкий», — писала она. Она защищала его от нападок, в том числе и со стороны её детей, и писала своей дочери: «В этом доме, где есть столько людей, где есть столько сплетен, но нет ни одного мужчины, способного править, его присутствие бесценно».
Действительно, Джон Браун был бесценным человеком, «основной смысл существования которого, — как писала королева Виктория, — заключается в том, чтобы мне служить». И он действительно, как изображалось в карикатурах, всегда стоял за спиной своей королевы, готовый ей служить. Два года после переезда в Осборн он ежедневно выводил кобылу королевы Флору на прогулки, он был рядом с королевой, когда она вместе с внуками совершала выезды, он подавал Виктории чай, он посещал с ней мавзолей Фрогмор, где был похоронен Альберт, и вместе с ней стоял на коленях перед прахом её незабвенного мужа, он научил её пить чай с добавлением изрядной порции виски. У него был только один недостаток, который королева старалась не замечать и тем более о нём никогда не упоминать: Джон Браун любил выпить, да иногда так, что в бесчувствии сваливался к ногам своей королевы, что она иронически расценивала как «нечто похожее на землетрясение». Виктория считала, что эти детали вполне можно было простить: ведь он сумел вернуть её к жизни и королевским обязанностям, а это дорогого стоило не только для королевской семьи, но и для всей английской нации.
Постоянное присутствие Брауна заменило ей постоянное присутствие Альберта, но не заменило ей Альберта — знатока в королевских делах. И желая этого, королева Виктория в 1867 году назначила Джона Брауна своим статс-секретарём, то есть личным секретарём королевы. Отныне он стал мистером Брауном — фаворитом королевы в высших сферах государственной власти.
(В России за год то этого, в один из июльских вечеров 1866 года, император Всероссийский Александр II вручил свою судьбу молоденькой девушке, княжне Екатерине Михайловне Долгоруковой, ставшей его тайной фавориткой-любовницей. Он обещал непременно жениться на ней.)
Как это ни странно, но, став статс-секретарём королевы, бывший служитель конюшни, а теперь мистер Джон Браун взял на себя смелость участвовать в «королевской работе» и помогать королеве разбираться в политике, проводимой правительством Он присутствовал при рассмотрении королевой почты, в том числе и дипломатической, обсуждал вместе с королевой проводимый правительством экономический и политический курс и, поощряемый королевой, смело высказывал своё мнение по тому или иному вопросу. Например, когда премьер-министр лорд Дерби предложил увеличить налог на пиво, мистер Браун возмущенно выступил против этого проекта. А королева, которая, конечно, поддержала своего любимца, сформулировала его мнение так; «…бедняки совершенно не могут платить дополнительный налог на напиток, единственный в большинстве районов, который им доступен».
Слухи о королеве Виктории и её фаворите Джоне Брауне охватили не только Англию, но и другие страны Европы, дошли они и до России. Было сочинено множество самых нелепых рассказов об этой странной чете, высокопоставленные лица английского королевства называли Викторию за её спиной «миссис Браун».
А королева, зная об этих сплетнях, мужественно продолжала любить своего Брауна и, не таясь, ничего не скрывая, оказывала ему самое искреннее внимание, а в письмах к нему и посланных ему открытках называла себя: «Ваша верная подруга, королева Виктория» или «От его лучшей подруги королевы-императрицы Виктории». А своего обожаемого Джона Брауна она называла не иначе как «мой лучший друг». Так, в новогодней поздравительной открытке от 1 января 1877 года, на которой была изображена девушка из народа, Виктория написала:
Я посылаю свою служанку,Которой вручила новогоднее письмо.Ее слова засвидетельствуютМою верность и мою любовьК Вам, лучшему сокровищуМоего сердца.Улыбнитесь же ейИ улыбнитесь мне,И пусть Ваш ответБудет нежнымИ доставит мне удовольствие.
Это было объяснение в любви, слова, которые она могла бы в равной степени адресовать и своему «несравненному ангелу» принцу Альберту. Но адресат был другой: «Моему лучшему другу Д.Б. От его лучшей подруги королевы-императрицы Виктории».
Свидетельницей этой любви королевы к своему подданному, слуге, была совсем юная принцесса Гессенская и Прирейнская Алиса-Виктория-Елена-Бригитта-Луиза-Беатриса (будущая российская императрица Александра Феодоровна), которая впоследствии также считала вполне приемлемым иметь фаворитом простого русского мужика — Григория Распутина
Несмотря на проводимую политику культа королевы, Виктория пережила несколько покушений на её жизнь. Первое состоялось в 1841 году, во время первой беременности двадцатилетней королевы. Некий Эдуард Оксфорд, 18-летний юноша, дважды выстрелил из пистолета в королевскую карету, в которой находилась Виктория, но дважды промахнулся. К счастью, это покушение не отразилось на здоровье и беременности Виктории. Потенциальный убийца осуждён не был, так как был признан сумасшедшим. Примерно через год, 29 мая 1842 года, в Сент-Джеймском парке в королевскую карету стрелял из пистолета Джон Фрэнсис Он был схвачен, его судили и приговорили к смертной казни, но казнь была отменена, и Джон Фрэнсис помилован. Не прошло и нескольких дней после второго покушения, как мальчишка Джон Уильям Бин из хулиганских побуждений выстрелил в королеву из пистолета, заряженного табаком и бумагой. Принц Альберт обратился в парламент по этому вопросу, и парламент принял закон, по которому любой, бросивший что-либо в королеву или выстреливший в неё, будет подвергнут телесному наказанию и получит семь лет тюремного заключения. Однако реально хулиган-мальчишка просидел в тюрьме только 1 год и 3 месяца, не получив никакого телесного наказания.
Несмотря на парламентский закон, по мнению голосовавших за него, весьма жёсткий, в 1850 году отставной офицер Роберт Пэйт, подскочив к королеве, несколько раз ударил её палкой, нанеся ей лишь лёгкие телесные повреждения. Он не был осуждён, так как был признан невменяемым. Все эти четыре покушения были совершены при жизни главного защитника королевы — её незабвенного Альберта. Но в 1872 году защитником Виктории явился её любимец-фаворит Джон Браун. Это был год, когда тяжело заболел брюшным тифом сын Виктории — Берти, принц Уэльский. Королева очень переживала за сына и молила Бога о нём, а после его благополучного выздоровления она отправилась в собор Святого Павла, чтобы возблагодарить Господа за это счастье. Её торжественно сопровождали: одетый в парадный выходной сюртук Джон Браун и её сын принц Артур. Когда уже после полудня они возвращались из собора, вдруг какой-то молодой человек с пистолетом в руке бросился к королеве Виктории. Бывший шотландский гвардеец Джон Браун в одну секунду, прежде чем Виктория заметила пистолет в руке нападающего, крепким ударом кулака бросил его на землю. Оказалось, что это молодой ирландец, борец за независимость Ирландии Артур О'Коннор, который при помощи незаряженного пистолета хотел добиться от королевы освобождения из тюрем его единомышленников-ирландцев. Приговор для молодого ирландца был очень мягким. А поступок Джона Брауна был оценён очень высоко. Виктория назначила ему ежегодную ренту в размере 25 фунтов стерлингов в год, сделала на заказ и вручила Брауну золотую медаль. Но это было не всё: спустя небольшое время королева Виктория присвоила Джону Брауну титул сквайра, а так как в Англии титул сквайра присоединялся к фамилии земельного собственника, то ясно, что титулу было предпослано выделение ему в собственность усадьбы. По случаю этих награждений королева в специальном письме написала ему. «В этом поступке Вы увидите мое горячее желание яснее показать, кем Вы являетесь для меня. Со временем это станет еще более очевидным. Все слышат, как я говорю, что Вы мой друг, тот, кому я больше всего доверяю. Ваша верная подруга, королева Виктория».
