Н. Новиков - Операции флота против берега на Черном море в 1914-1917 годах
Подтянув резервы и с трудом сдерживая неприятеля, Ляхов срочно сообщил и генералу Юденичу, и адмиралу Эбергарду о тяжелом положении фронта и о необходимости выполнить перевозку десанта к Офу без замедления.
Как сказано выше, высадка намечалась в Ризе, откуда войска должны были идти на фронт берегом. Теперь под влиянием реальной угрозы сухопутное командование переменило свое намерение и уже в момент выполнения операции высадки потребовало, чтобы бригады сейчас же были переброшены на фронт. Просьба эта кончалась сообщением, что «необходима крайняя срочность доставки, обстановка не допускает отсрочки».
Генерал Юденич, находившийся на корабле начальника высадки, получив тождественное донесение, подкрепленное затем личным докладом Ляхова по телефону, счел положение угрожающим и решил принять все меры, чтобы в тот же день доставить на фронт хотя бы одну бригаду без обоза. Однако остановить высадку, бывшую в полном разгаре, было невозможно. Пользуясь хорошей погодой, транспорты быстро выкидывали людей, лошадей, артиллерию, грузы на берег, где все это было перемешано и требовало известного времени для приведения в боевую готовность. Приостановить выгрузку и перебросить оставшееся на транспортах в район фронта к Хамуркану, значило бы привезти туда людей без снаряжения, лошадей, без фуража и наоборот.
На совещании Юденича с начальником высадки было решено продолжать высадку до конца, тем более что этому благоприятствовала погода, а затем перебросить одну из бригад (людей без обоза) к Хамуркану Начальник высадки брался выполнить эту операцию и просил лишь сношений с морским командованием для получения разрешения и необходимого прикрытия. Еще до принятия этого решения пришел ответ морского командования на просьбу генерала Ляхова.
Командующий флотом, имея сведения от начальника транспортной флотилии, что он закончит разгрузку к 17 ч, и считая своей главной задачей обеспечить возвращение разгруженных транспортов в Батум и Поти, отвечал: «Обращаю ваше внимание на недопустимость посылки пароходов в Хамуркан при наличии неприятельских подлодок и когда средства флота заняты более сложной операцией».
Вызванный генералом Юденичем начальник транспортной флотилии адмирал Хоменко на просьбу выделить несколько транспортов ответил отказом за невозможностью отменить уже сделанные распоряжения о возвращении транспортов в намеченные базы, указав, что флотилия выполнила порученное ей дело и должна продолжать без перебоя грузовые перевозки. На доводы, что этого требует серьезное положение на фронте, ради чего была предпринята вся операция, адмирал Хоменко снова сослался на невозможность для него отменить полученные приказания командования и предложил вести переговоры с самим командованием.
После этого флотилия в 17 ч, закончив выгрузку, ушла под охраной миноносцев. На рейде Ризе остался начальник высадки, восемь тральщиков типа «Эльпидифор» и несколько мелких судов, находившихся в его распоряжении. Обсудив с генералом Юденичем создавшееся положение, начальник высадки предложил использоваться переброски одной бригады имеющиеся в его распоряжении «эльпидифоры», которые могли принять на короткий переход требуемое число людей с их снабжением на себе. Необходимо было получить охрану в пути. С этой целью в 17 ч 40 мин начальник высадки сообщил морскому командованию по радио, что «Юденич просит, не откладывая, перевезти одну бригаду в Хамуркан на тральщиках, придавая этому большое значение»{205}.
Ввиду неполучения ответа, радио было повторено с добавлением просьбы сообщить, какая охрана и прикрытие будут даны на пути Ризе — Хамуркан. Чувствовалось, что каждый час задержки сильно осложнит выполнение этой дополнительной операции. Особенно важно было воспользоваться условиями погоды (почти штиль), которая могла в условиях этого района быстро смениться непогодой. Использование «эльпидифоров», нагруженных войсками, в таком случае совершенно исключалось. Даже при наличии средней волны в 4–5 баллов приставание к берегу непосредственно (ценнейшая десантная особенность «эльпидифоров») было бы невозможно, что при отсутствии перегрузочные средств — ботов, которые взять с собой было немыслимо, лишало переброску всякого смысла.
Эти соображения, переданные начальником высадки, считавшим себя поставленным в необходимость предупредить Юденича об условиях, при которых операция возможна, побудили последнего послать командующему флотом в 18 ч радио следующего содержания: «Высадка пластунов в Ризе была обусловлена необходимостью перевозки одной бригады в тот же день дальше, до Хамуркана. До сего времени никаких распоряжений о дальнейшей перевозке нет. Благоволите сообщить, когда таковая будет произведена. Турки против Ляхова усиливаются и несколько раз переходили в наступление, а пластуны бесцельно стоят на берегу, ожидая перевозки».
Ответ командующего флотом гласил: «Перевозка в Хамуркан на «эльпидифорах» может считаться обеспеченной при большом числе миноносцев, которые могут быть сосредоточены и действовать после проводки транспортов в Поти и Батум и, возобновив запасы топлива. Однако если обстоятельства требуют перевозки теперь, то она будет прикрыта от возможного появления неприятельских крейсеров. Предупреждаю, что при наличии в Хамуркане подводных лодок и при малом числе миноносцев вероятен случай потери от одной атаки целых батальонов. По моему мнению, лучше выждать очищения моря, если невозможно продвижение войск по суше».
Из последующего обмена радио между штабом командования и штабом начальника высадки выяснилось, что адмирал Эбергард не считает возможным выделить миноносцы. Штаб сообщал: «Предупредите Юденича и Ляхова, что прикрытия в воскресенье и понедельник не будет (то есть в этот и следующий день), со вторника — непрерывно».
Это означало, что переброска морем в эти дни не может быть осуществима и, так как сухопутному командованию надо возможно скорее перебросить бригады на фронт, оставалось только немедленно направить их берегом. Движение это частью обозов уже началось, но при наличии единственной очень плохой дороги по берегу прибытие на фронт затягивалось на два или три дня. Между тем в вечернем сообщении Ляхов подтверждал серьезность положения и снимал с себя ответственность за удержание фронта.
Надеясь все же добиться согласия морского командования и видя, что флот занят прикрытием уходящих транспортов и считает десантную операцию делом конченым, Юденич прибег уже к дипломатическому приему того времени, обычно дававшему результаты. Посланная им новая радиограмма била в этом направлении: «Главнокомандующий{206} находит необходимым во все время операции продолжать охрану флотом побережья, чтобы обеспечить войска от обстрела неприятельских кораблей».
В сущности она означала, что сухопутное командование считает операцию незаконченной и ставит командованию флотом на вид, что фактически цель операции не достигнута.
Вызов был принят, и ответ гласил: «Прошу вас донести августейшему главнокомандующему, что успешная морская перевозка в 2-дневные срок войск из Новороссийска в Ризе достигнута без потерь, напряжением всех сил флота, и, я надеюсь, доказывает твердое стремление флота всеми мерами облегчить труды нашей армии».
Обмен телеграммами был внезапно переведен в совершенно иную плоскость. В 23 ч 25 мин того же 7 апреля командованием было получено радио: «Вышел на «Александре Михайловиче»[102] с первой бригадой пластунов на тральщиках Хамуркан. К рассвету пришлите на короткий срок миноносцы в охрану Юденич»{207}.
Поставленному перед совершившимся фактом командованию оставалось лишь отдать немедленное приказание; «Перевод транспортов на север отменяется. Начальнику минной бригады со своими миноносцами идти охранять «эльпидифоры». Флот в прикрытии».
Обстоятельства, побудившие Юденича на этот шаг, были таковы.
Еще днем, во время только что начавшихся переговоров, вернувшиеся с берега чины штаба Юденича донесли, что дорога забита обозом и движение войсковых частей будет очень затруднено. Командующий Кавказской армией обратился к начальнику высадки с вопросом, Допускается ли им возможность воспользоваться ночным временем для переброски бригады на тральщиках и можно ли эту переброску произвести, приняв необходимые меры предосторожности при помощи имеющихся в распоряжении начальника высадки средств охраны.
В случае убежденности начальника высадки в осуществимость такой переброски, Юденич брал на себя ее решение.
Будучи одновременно начальником прибрежного района и зная обстановку на море, адмирал Каськов представил следующие соображения и план действий:
1. Обнаруженные утром в районе высадки неприятельские подводные лодки в течение дня себя ничем не проявили, и можно думать, что обилие средств охраны (миноносцы, тральщики, сети и пр.) заставило их отказаться от атак. В случае, если бы они продолжали наблюдение за районом, то уход всех крупных транспортов должен был убедить их в окончании операции. Отсутствие объектов для атаки должно было побудить лодки идти на восток в надежде найти случай для нападения в местах скопления транспортов или вернуться в базу, по крайней мере на ночь.
