Виктор Шапинов - Империализм от Ленина до Путина
Кому-то, видимо в качестве издевательства над социализмом, все еще нравится называть существующую в Китае систему социалистической. О стране, где господствует частная и государственно-капиталистическая собственность, где хозяйничают транснациональные корпорации и купающаяся в роскоши бюрократия, где миллионы рабочих живут в нищете и страхе перед безработицей, говорить о такой стране как о социалистической – значит не видеть никакого различия между социализмом и капитализмом.
Ирония истории заключается также и в том, что формально считающийся социалистическим, Китай на деле обеспечивает стабильность капиталистической системы в целом, с одной стороны, своим демпингом сбивая цены на рабочую силу по всему миру, с другой стороны, став местом приложения избыточного капитала империалистических стран.
Наряду с зонами уникального роста, в мире существуют зоны, где стагнация и спад стали «нормой». 33 страны с общим населением около 600 миллионов человек вступили в XXI век с ВВП на душу населения меньшим, чем в 1975 году. Кроме бывших социалистических стран, это еще и большая часть Черной Африки, часть стран Латинской Америки и Карибского региона, арабские страны-нефтеэкспортеры и Палестина, страны Океании.
Рост неравенства
Экономический прогресс не сопровождался социальным прогрессом. И это касается не только Китая, о котором сказано выше. Например, в Джакарте, столице Индонезии, страны, которая за последние 30 лет вырвалась из вековой отсталости и имеет сравнительно мощную промышленность, 2,5 миллиона жителей живут в трущобах в ужасающей нищете, а в целом по стране из 210 миллионов жителей более 100 миллионов живет за чертой бедности, 70 миллионов голодает. Таким образом, даже там, где технологическая отсталость ликвидируется, социальная отсталость твердо удерживает позиции.
«Третий мир», как мы видели, повысил свой вес в мировом производстве, но мировое потребление по-прежнему гипертрофировано в сторону стран империализма. 210 миллионов индонезийцев потребляют столько же, сколько 5 миллионов жителей американского штата Аризона, 62 миллиона таиландцев – столько же, сколько 3,5 миллиона жителей Оклахомы, а миллиард индийцев не больше, чем 12 миллионов жителей Пенсильвании.
«Богатейшие 5 % людей в мире получают доход в 114 раз больше, чем беднейшие 5 %. Богатейший 1 % получает столько, сколько беднейшие 57 %. А 25 миллионов богатейших жителей США имеют доход, почти равный доходу 2 миллиардов беднейших людей мира»[112], – эту констатацию вопиющего неравенства мы цитируем не из революционной листовки, а из официального отчета ООН.
Неравенство растет не только между странами, но и внутри стран «третьего мира». Как отмечает тот же доклад, «в пределах национальных границ контроль над активами и ресурсами все более концентрируется в руках немногих людей».
Таким образом, концентрация капитала увеличивает неравенство между странами и внутри стран. Если учесть также вывод доклада ООН о том, что прогрессирует «сокращение всемирной группы со средним доходом», то мы можем констатировать полное соответствие мирового развития с выводом «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса о том, что «общество все более и более раскалывается на два больших враждебных лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса – буржуазию и пролетариат»[113]. И происходит это во всемирном масштабе.
Мировой пролетариат
То, что отчет ООН отмечает по отношению к доходам, можно увидеть и в отношении к средствам производства. Поляризация населения мира относительно двух полюсов – труд и капитал – происходит и в этом, более важном, отношении.
Численность
В 1861 году, во время написания «Капитала», в Англии на промышленных, строительных и транспортных рабочих приходилось 20 % экономически активного населения. Таким образом, критики теории Маркса, заявляющие, что «сегодня» пролетариат не составляет большинства и поэтому не может претендовать на революционную роль, могли бы адресовать свой упрек еще Марксу, потому что в его время промышленный пролетариат был еще дальше от того, чтобы составлять большинство населения. Тем не менее, за 120 лет доля промышленных, строительных и транспортных рабочих увеличилась в Британии до 37 %.
В ХХ веке, только с 1920-х по 1980-е, количество «классического» пролетариата (рабочего класса) выросло в мире в 6 раз. При этом рост его был также неравномерен. В Европе за этот период численность рабочего класса выросла всего в два раза – с 49 до 102 миллионов, в США и Канаде – в 4 раза, с 23 до 95 миллионов. В то время как в странах Азии, Латинской Америки и Африки численность рабочего класса возросла более чем в 10 раз – с 19 до 217 миллионов (в Латинской Америке с 5 до 63 миллионов, в Азии – с 11 до 130 миллионов, в Африке – с 3 до 24 миллионов)[114]. Для сравнения: в середине XIX века, в то время как Маркс писал свой главный труд, в Европе, США и Японии насчитывалось всего 10 миллионов наемных рабочих.
Таким образом, к началу 80-х численность рабочего класса промышленности, транспорта и строительства в странах «центра» и «периферии» сравнялась. Однако неравномерные тенденции его роста сохранились, так что сегодня рабочий класс стран «третьего мира» уже и численно превосходит рабочий класс стран империализма, что, конечно, не может не отражаться на их сравнительном революционном потенциале.
Границы
За этот более чем столетний период выросла не только промышленность. Отношения наемного труда проникли в отрасли, где до этого господствовало мелкое производство. Например, страны «центра» почти полностью перешли на крупнокапиталистический способ хозяйства в аграрной сфере. Все больше подвержено пролетаризации сельское хозяйство «третьего мира». Вышеприведенные данные лишь отчасти фиксируют такое изменение. Еще меньше они охватывают слои, которые находятся в процессе пролетаризации.
Многие профессии, которые во времена Маркса и Ленина давали положение мелкого буржуа, стали во второй половине ХХ века пролетарскими. В эти данные они не включены. Их представители по всем показателям принадлежат сегодня к миру наемного труда: это большинство инженеров, врачей, учителей, научных работников, клерков и т. д. Появились профессии, связанные с новыми производительными силами, например, программисты, чья профессия в ряде стран в наше время стала массовой. Большинство наемных работников таких профессий могут быть с полным основанием отнесены к пролетариям. Рядовые работники монополизированного транспорта и торговли, «сферы обслуживания» также являются по своему положению пролетариями.
Эти слои «нового пролетариата», которые отчасти еще находятся в процессе перехода к отношениям наемного труда, часто бывают более активными и революционными, чем «традиционный» рабочий класс крупной промышленности. В 1968 году во Франции дольше всех бастовали торговые работники, вместе с работниками автопарка и шахтерами. На другом конце планеты, в Аргентине, банковские служащие бастовали не реже, чем промышленные рабочие. Все больше наемных работников из числа «нового пролетариата» насчитывает статистика среди электората коммунистических партий мира.
«Новый пролетариат» не представляет ничего принципиально нового для марксистской классовой теории. Новым является его чрезвычайно бурный рост с 1960-х годов и увеличение его значимости в общей политической борьбе пролетариата. Уже в «Капитале» Маркс пишет о том, что в категорию производительных работников входят гораздо более широкие слои, чем просто непосредственные производители материальных благ: «Продукт превращается вообще из непосредственного продукта индивидуального производителя в общественный, в общий продукт совокупного работника, то есть комбинированного рабочего персонала, члены которого ближе или дальше стоят от непосредственного воздействия на предмет труда. Поэтому уже самый кооперативный характер процесса труда неизбежно расширяет понятие производительного труда и его носителя, производительного работника. Теперь для того, чтобы трудиться производительно, нет необходимости непосредственно прилагать свои руки; достаточно быть органом совокупного работника, выполнять одни из его подфункций»[115]. Однако, как указывал сам Маркс, понятие пролетариата вовсе не ограничивается даже этим широким понятием «производительного работника», а включает и часть непроизводительных работников, например, торговых рабочих[116].
