Виктор Шапинов - Империализм от Ленина до Путина
Само понятие «экспорт капитала» было связано изначально с выталкиванием излишних, не находящих применения на внутреннем рынке масс капитала. Сегодня извлечение сверхприбылей из «внешних рынков» становится основным для империализма.
По данным ООН, в 1938 году объем зарубежных вложений в мире составлял $50 млрд. В 1965–1969 долгосрочные вложения оцениваются уже в $160–200 млрд. В 1980 году прямые капиталовложения за границей составили $513 млрд., из которых 500 происходило из капиталистических метрополий и лишь 13 из стран зависимого капитализма (из них 8 из Сингапура). В 1998 г. метрополии экспортировали по всему миру $3714 млрд., зависимые страны – $391 млрд.
Доля ведущих империалистических стран в общем капитале за рубежом
Из данных, приведенных в таблице, видно, что пять стран контролировали 63 % общего капитала, вложенного за рубежом. Финансовое господство небольшой группы стран сохраняется и усиливается – анализируя это усиление, следует учитывать не только данные этой таблицы, но и принимать во внимание усиление международных финансовых структур (МВФ, ВБ), которые также контролируются империалистическими странами.
США и Евросоюз
В неолиберальную эпоху намечается раскол в едином империалистическом блоке, который сложился в период после Второй мировой войны. Основой его создания было несомненное лидерство США среди капиталистических экономик мира и необходимость противостояния социалистическому лагерю и мировой революции. Но сегодня этот новый «священный союз» дает все новые трещины и грозит вот-вот развалиться на части.
Крах Советского Союза и социалистического лагеря устранил основные политические причины этого союза. Совместное господство над странами «третьего мира», ради которого союз мог бы быть продлен, предполагает, однако, не только совместные действия, но и конкуренцию американских, европейских и японских корпораций на рынках этих стран.
Экономическая основа союза подтачивается тем, что абсолютное экономическое доминирование США в капиталистической миросистеме давно стало прошлым. И хоть последнее десятилетие США в мировой конкурентной борьбе одерживали победы над европейским капиталом, тем не менее, соотношение уже далеко не то, что в 50–60-е годы.
Во-первых, Евросоюз рос чисто количественно, присоединяя к себе все новые и новые страны. В период с 1957 года его население увеличилось более чем в 2,5 раза, в то время как население США лишь в 1,7.
Динамика изменения населения США и Евросоюза, 1957–2004 годы
Во-вторых, экономика Евросоюза действительно догоняла весь этот период экономику США. На заре «общего рынка» ВВП Евросоюза достигал лишь 60 % ВВП США. В 1973-м – 89 %, в 1991-м – 92 %, в 2004-м – 93 %. Рост производительности труда в 1980–1999 годах в ЕС опережал рост в США. Средняя добавленная стоимость на занятого в промышленности за это время в ЕС возросла в среднем на 133 %, а в США всего на 72 %.
В-третьих, ЕС занимает все более прочные позиции на рынке экспорта капитала. В середине 1960-х на американские корпорации приходилось 2/3 экспорта капитала. В 1980 году – 44 %, в 1998-м – лишь 27 %. Корпорации объединенной Европы экспортировали: 10 % общего капитала в 1965 году, 25 % – в 1980 году, 45 % – в 1998 году. Японские компании также наращивали экспорт капитала – в 1965 и 1980 годах их доля составляла 4 %, в 1998-м – 8 %.
При этом, если доля Великобритании, традиционного союзника США в ЕС, постоянно падала как в экспорте капитала, так и в мировом ВВП, то доля конкурентов – Японии и особенно Германии и Франции – постоянно росла.
Также меняется относительная мощность ведущих финансово-промышленных групп. Среди 350 крупнейших финансово-промышленных групп в 1966 году общий объем продаж американских групп составил $270 млрд., в то время как группы из всех остальных стран продавали только на $127 млрд. Из них 40 английских групп с $45 млрд. и 24 японские с $17 млрд.
Сегодня на американские группы приходится около 25 % мировых продаж – $3700 млрд. из общих $13 800 млрд. Японских групп среди ведущих 350 насчитывается 81 с $2330 млрд. (17 % мировых продаж). Европейских – 72 с $2120 млрд. (15 %), из них количество английских сократилось до 21 с $425 млрд. (лишь 3 % мировых продаж).
Явные конкурентные преимущества США над Европой – это прежде всего так называемая «новая экономика», основанная на коммерческом использовании новых технологий, развитых ранее преимущественно в сфере военно-промышленного комплекса. Однако, наряду с этими явными преимуществами, экономика США имеет не менее явные слабости. Например, США в гораздо большей степени зависят от поставок импорта, в том числе из стран «третьего мира». В 2000 году импорт в структуре промышленного производства США составлял 33,6 %, тогда как в Европе – 25,8 %, а в Японии только 4,3 %[105]. Таким образом, «новая экономика» в значительной степени основана на росте поставок из стран «третьего мира».
Следствием роста значения поставок стал дефицитный торговый баланс США. В 2000 году дефицит составил $450 млрд. Этот дефицит компенсируется в основном за счет роста инвестиций в экономику США. Но если произойдет весьма вероятное падение финансовых рынков и, как следствие, обвалится курс доллара, то приток инвестиций сократится, и Штаты останутся один на один со своим гигантским дефицитом. Фактически это будет банкротством сверхдержавы.
В период последних кризисов банки ЕС поддерживали курс доллара, но с ростом и укреплением евро они, возможно, довольно скоро уже не будут нуждаться в американской валюте как в финансовом инструменте.
Сам проект евро, основанный фактически на немецкой марке, является решительным шагом на пути обособления самостоятельного европейского центра концентрации капитала с господством германских и французских монополий. Понятно, что такой проект не может не быть направлен прямо против США, чей доллар раньше играл роль мировой валюты.
Но и преимущество США в сфере высоких технологий ставится в последнее время под сомнение. «Соревнование между ракетами Ariane и NASA, между Airbus и Boeing свидетельствует об уязвимости американского преимущества, – пишет известный экономист Самир Амин. – США противостоят Европа и Япония в сфере высокотехнологичных продуктов, Китай, Корея и другие азиатские и латиноамериканские индустриальные страны в производстве товаров широкого потребления, и Европа и юг Латинской Америки в сфере сельского хозяйства. Вероятно, США не смогут достичь преимущества, если не обратятся к внеэкономическим мерам, нарушая принципы либерализма, диктуемые своим конкурентам!»[106]
Но есть и несомненное преимущество Соединенных Штатов, которого ЕС пока не может преодолеть. Это – быстрота уничтожения «социального государства».
Уничтожение «социального государства»
С 1913 по 1974 год доля 1 % самых богатых людей в общем богатстве империалистических стран сократилось вдвое. За последнюю четверть ХХ века, в период неолиберальной глобализации, крупнейшие капиталисты взяли реванш. В Британии, Германии и Франции их доля выросла почти на половину, а в США она даже превысила показатель 1913 года[107].
Рост доходов самых богатых сопровождается падением доходов самых бедных. Доля 90 % самых бедных в США в общем доходе снизилась с 66,2 % в 1975 году до 54,8 % в 1998 году.
Одновременный рост производительности труда показывает, что весь этот период эксплуатация труда капиталом увеличивается. Однако, в этом процессе наблюдается неравенство. Европа, где социальные гарантии были выше в период «социального государства» и наемные работники более организованы и лучше отстаивают свои интересы в коллективной борьбе, буржуазии не удается так эффективно снижать жизненные стандарты пролетариата, как в США.
Так, средняя заработная плата в промышленности стран ЕС составляет 22,3 евро/час (в Германии – 26,5 евро/час), тогда как в США – 17,5 евро/час[108]. Таким образом, американский уровень оплаты промышленного труда не превышает 78 % общеевропейского и 65 % немецкого уровня.
В США также наблюдается большее неравенство в оплате труда внутри класса наемных работников, здесь минимальная заработная плата составляет всего 35 %-38 % от ее среднего уровня, в то время как в Германии и Франции – 50–60 %[109].
США обогнали даже Японию по продолжительности рабочей недели, увеличив ее среднюю продолжительность только за 1990–1997 годы на 4 %. С 1969 по 2000 год средняя продолжительность рабочей недели в США увеличилась на 22 %. При этом 8 % американцев работают на двух работах, а 18 % вынуждены выполнять часть работы после окончания рабочего дня дома.
