Анатолий Яковлев - Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина

Пропозиция 1. Всякая светская власть возводится первоначально к народу.

2. Существует взаимный договор, молчаливый или явный, между государем и его подданными, и если он не выполняет своих обязательств, то они освобождаются от своих.

3. И если законные правители становятся тиранами или правят иначе, чем по законам Божьим и человеческим, не как должно, то теряют право на правление.

Lex, Rex. Бьюкенен, de jure Regni, Vindiciae Contra Tyrannos. Bellarmine, De Conciliis, de Pontifice. Milton. Goodwin.

4. Суверенитет Англии – в трех сословиях, а именно Короля, Лордов и Общин. Король обладает равной им властью, и его решения могут быть отвергнуты двумя другими [сословиями].

Lex, Rex. Хантон, Об ограниченной и смешанной монархии.

….

9. Не существует обязательства, вынуждающего христиан к пассивному послушанию, когда государь приказывает что-либо, противное законам нашей страны; и первоначальные христиане избирали скорее смерть, чем сопротивление, потому что христианство еще не было установлено законами Империи.

….

11. В состоянии природы нет различия между добром и злом, правдой и неправдой; состояние природы есть состояние войны, в котором всякий человек имеет право на всё.

26. Король Карл Первый был законно предан смерти, а его убийцы являлись благословенными инструментами Божьей Славы. Мильтон. Гудвин. Оуэн.

27. Король Карл Первый вел войну со своим парламентом; и в таких случаях королю можно оказывать сопротивление, более того, он перестает быть королем. Бакстер.

Мы выносим постановление, решаем и объявляем эти пропозиции, все вместе и каждую в отдельности, ложными, бунтарскими и нечестивыми; и большинство из них также еретическими и богохульными, бесчестящими христианскую религию и наносящими вред всякому правлению, церковному и государственному. Мы далее постановляем, что книги, содержащие вышеназванные пропозиции и нечестивые учения, направлены на подрыв благопристойного поведения, разложение умов доверчивых людей, возбуждение мятежей и беспорядков, свержение государств и королевств и приводят к восстанию, убийству государей и даже атеизму. И поэтому мы запрещаем всем членам университета читать названные книги под страхом наказаний согласно [университетским] статутам. Мы приказываем также публично сжечь вышеуказанные книги рукой нашего надзирателя во внутренних дворах колледжей» [262] .

После окончания Оксфордской конвокации рядом с Бодлеанской библиотекой был устроен костер, и в присутствии многочисленных зрителей, с удовлетворением воспринимавших происходящее, были сожжены следующие находившиеся в библиотеке книги: «Левиафан» Томаса Гоббса [263] , «О праве шотландцев на королевство» Джорджа Бьюкенена [264] , «Святая республика» Ричарда Бакстера [265] , «Проповедь, прочитанная перед цареубийцами» Джона Оуэна [266] , «Трактат о монархии» Филиппа Хантона, «Защита народа Англии» Джона Мильтона [267] , «De Conciliis» и «De Romano Pontifice» Роберта Беллармина [268] , «Протестантский примиритель» Даниела Уитби [269] и «Юлиан Отступник» Самюела Джонсона [270] . «Взятые вместе, они охватывали сто лет активной оппозиции правлению Стюартов и представляли собой различные интеллектуальные течения – философские, религиозные и политические». Карлу эта акция пришлась по душе, и он просил канцлера Оксфордского университета Ормонда поблагодарить «ученое и всегда лояльное сообщество» за «столь ценное и своевременное проявление любви к нему лично и к правительству», при которых они, как заверил их канцлер Ормонд, «разумеется, обретут всяческую защиту и покровительство», которые заслужили [271] .

Во «Втором трактате о правлении» Локка содержались почти все «угрожающие безопасности пропозиции», а именно, что политическая власть имеет своим источником народ; что между государем и подданными заключен договор; что тираны утрачивают право на власть и что народ имеет право на сопротивление тирании и деспотии. При сравнении «декрета» и «Второго трактата» иногда возникает ощущение, что Локк писал свой текст, заглядывая в «декрет» и опровергая содержавшиеся в нем тезисы.

Локк даже позволил себе посмеяться над концепцией «пассивного послушания», говоря, что, конечно же, «честные люди не могут противодействовать разбойникам или пиратам, поскольку это может вызвать беспорядок или кровопролитие». «Пещера Полифема дает нам прекрасный образец такого мира и такого правления, когда Улиссу и его спутникам не оставалось ничего другого, как тихо и спокойно позволить себя пожрать. И, разумеется, Улисс, который был человеком благоразумным, восхвалял пассивное послушание, наставлял в безгласной покорности, разъясняя, сколь важен для человечества мир, и показывая, какие неудобства могут возникнуть, если они решат сопротивляться Полифему, который теперь над ними властвовал» [272] .

Но продолжим наше повествование о политике нового короля, Якова II, позиции англиканской церкви и о том, как последняя попала в ловушку, которую сама себе расставила.

В последние годы правления Карла II, в 1683–1685 гг., верх взяла доктрина неподотчетности короля – ни парламенту, который не собирался с марта 1681 г., ни тем более народу, к которому как к единственному легитимному источнику власти в период кризиса «исключения» апеллировали виги. Согласно некоторым лояльным королю и церкви теоретикам, все иные формы правления (в том числе аристократия и демократия) сами возникли лишь в результате узурпации первоначальной единоличной монаршей власти и поэтому не могли считаться равными последней.

Важную роль в теоретическом обосновании репрессий сыграли идеи Роберта Филмера, работа которого «Патриарх, или Природная власть королей», написанная еще до периода гражданских войн, в 1628 г., была опубликована в 1680 г., через много лет после смерти автора в 1653 г. Филмер не просто защищал теорию божественного права королей, но считал, что Бог при сотворении мира передал этот мир исключительно Адаму и его наследникам , а не всему человечеству в целом [273] . Власть короля равна власти, которой располагал когда-то Адам как супруг, отец, собственник и царь, а монаршая власть равна отцовской и поэтому является абсолютной. Короли получают власть по праву наследства от Адама, а не через выборы и не потому, что их наделяет властью парламент или народ. История, считал Филмер, показывает, что в Средние века парламенты подчинялись короне. Монарх располагает абсолютной властью, поскольку является, подобно Адаму – праотцу человечества, – отцом нации, а подданные – это его дети, жизнью и имуществом которых он единолично распоряжается по праву, данному ему Богом.

Конечно, лоялисты не были наивными людьми. Характерной особенностью теорий абсолютного правления было то, что, как утверждалось, абсолютность (т. е. полнота, нераздельность и неподотчетность) власти короля не означает, что он может нарушать законы и действовать произвольно, следуя своим прихотям и капризам. В отличие от турецких или французских деспотов, заявляли сторонники абсолютизма, английский монарх правит, ограниченный законом. И поэтому некоторые теоретики даже считали неправильным говорить, что английская корона располагает абсолютной властью, хотя при этом и опровергали альтернативную теорию, по которой король co-равен двум палатам парламента, а также теорию о существовании некоей «древней конституции». Лоялисты доказывали, что парламенты – не изначальная форма правления, а более позднее, средневековое изобретение, они создавались короной и первоначально были не более чем продолжением королевского совета [274] .

Важным способом различения абсолютной монархии, с одной стороны, и тирании с деспотией – с другой, служило также то, что, с точки зрения лоялистов, тиранию следует трактовать не как тип правления, но в терминах моральной правоты. Все виды политии, настаивали лоялисты, включая аристократию и демократию, могут стать деспотическими, и они становились таковыми, когда переставали преследовать цели, диктуемые общественным благом и моральным законом.

Итак, в трактатах и памфлетах абсолютистов последнего периода правления Карла II речь шла скорее о противопоставлении деспотического, абсолютного суверенитета – такого, каким располагает турецкий султан или французский король, – королевско-отцовскому суверенитету английского короля, при котором, как торжественно заявлялось, счастливо жили многие поколения английских подданных. По утверждению одного из теоретиков «англиканского роялизма» – Уильяма Шерлока, английская монархия не является абсолютной в смысле турецкого или французского абсолютизма, поскольку, во-первых , разделяет доктрину пассивного послушания, разрешающую не выполнять распоряжений, противоречащих законам Божьим и законам природы, распоряжений злых самих по себе, malum in se, а во-вторых , доктрину пассивного сопротивления, прямо разрешающую сопротивляться – но не королю, а министрам, если они служат своему господину, нарушая закон [275] .