Петр Мультатули - «Господь да благословит решение мое...»
Генерал А. С. Лукомский писал в своих воспоминаниях: «Заседание состоялось 17/30 и 18/31 декабря под председательством Государя Императора. Главный удар решено было нанести на Юго-Западном фронте. На этом фронте остановились вследствие того, что, по имеющимся условиям, там можно было начать операцию раньше, чем на Западном и Северном фронтах, позиции противника там были более слабые и рассчитывали, что на этом фронте, после прорыва позиции противника, можно будет достичь решительных результатов. После успеха на Юго-Западном фронте намечено было перейти в наступление и на других фронтах»[344].
Это было последнее большое военное совещание Императора Николая II Верховного Главнокомандующего. 18 декабря Николай II покинул Ставку и отправился в Царское Село. «Циркулировали упорные слухи, — пишет Лукомский, — что Государь в Ставку не вернется и состоится назначение нового главнокомандующего. Говорили о возможности возвращения великого князя Николая Николаевича»[345].
В. И. Мамонтов писал о том времени в своих воспоминаниях: «Я нашел Государя бодрым и жизнерадостным, каким уже давно Его не видел. Он великолепно выглядел и казался помолодевшим и полным сил, что я Ему и высказал. „Физически-то я всегда чувствую себя хорошо и это неважно, что я выгляжу лучше, — сказал мне Государь. — А вот важно то, что нравственно я сейчас совершенно спокоен и уверенно смотрю в будущее. Я много работаю и, будучи в курсе всех наших военных действий, вполне убежден, что победа нам обеспечена“».
Мамонтов, согласившись с Царем, что военная ситуация благоприятна для России, высказал озабоченность внутриполитической обстановкой. «Государь внимательно, с недоверчивой улыбкой и возраставшим изумлением слушавший меня, не прерывая, при заключительных словах моих воскликнул: „Да вы с ума сошли, вам все это приснилось и приснилось когда же? Чуть не накануне нашей победы?! И чего вы боитесь? Сплетен гнилого Петербурга и крикунов в Думе, которым дорога не Россия, а их собственные интересы? Можете быть спокойны; если бы и могли произойти какие-нибудь неожиданности, то соответственные меры против них приняты и повторяю, победа теперь уже на за горами“»[346].
До февральских событий оставалось меньше трех месяцев.
Глава 7
Николай II и вопрос о черноморских проливах
Обладание черноморскими проливами — это давнишняя мечта России. Босфор и Дарданеллы давали ключ к Европе, открывали возможность господства на важнейших морских коммуникациях. Но кроме этих геополитических причин, проливы имели еще и огромный религиозный смысл для России. Они открывали дверь к заветной мечте — Царьграду, к великой миссии: поднять крест на святую Софию. Однако все устремления России в XVIII и XIX веках: при Екатерине Великой, при Александре I, при Николае I, при Александре II — не увенчались успехом. Противники России, прежде всего, Англия, хорошо понимали, что тот, кто владеет черноморскими проливами — владеет важнейшим геополитическим центром земли.
События XIX века не дали России добиться важнейшей геополитической задачи — утверждения на Босфоре и Дарданеллах. Но русская государственная и военная мысль постоянно возвращалась к этой цели. Чем больше в Европе пахло порохом, тем больше в русских штабах рассматривались возможности этих присоединений. Особенно эти планы усилились во время и после Балканских войн, когда стало ясно, что Турция сама уже не в состоянии удерживать свои оставшиеся владения. Сближение Турции с Германией и всяческое заигрывание ее с кайзером Вильгельмом II еще больше заставляли русских планировать возможную войну с Портой и возможные приобретения после победы. Одновременно вопросами о проливах занимается русская дипломатия. В 1908 году Россия проводит зондаж своего французского союзника на предмет открытия для нее черноморских проливов. 2 октября 1908 года, во время своего визита в Париж, тогдашний министр иностранных дел России Извольский поставил перед французами вопрос о проливах. И вновь французы, постоянно заверявшие Россию в своих дружеских к ней отношениях, заняли двусмысленную позицию. Глава французского правительства Клемансо, на словах сочувственно отнесшийся к планам Извольского относительно открытия проливов для русских военных кораблей, не высказал ни малейшего желания активно помочь их осуществлению. Французский министр иностранных дел подчеркнул необходимость уважать суверенитет Турции и важность согласия с Англией[347].
В том же 1908 году в Морской Генеральный Штаб ВМФ поступали различные записки и предложения от военных моряков, в частности, от вице-адмирала Л. А. Брусилова. Летом 1908 года состоялось Особое совещание, которое получило Высочайшее одобрение. На его основе были составлены оперативные разработки под грифом «совершенно секретно» по организации десантной операции на Босфоре. Там же ставились и основные цели по захвату проливов и объяснялись причины почему этот захват необходим. Вот что говорилось в одном из этих документов: «В случае благоприятного исхода главной Босфорской операции, обстоятельства военного времени могут вызвать наступления нашего флота совместно с сухопутными силами на Босфор. В высочайше одобренном заключении Особого Совещания 21-го июля 1908 установлено, что политическая обстановка может вынудить нас занять Верхний Босфор. Владение проливами имеет для России тройное значение:
Россия получает возможность упростить оборону своего черноморского побережья.
Россия получает базу в Средиземном море, как точку опоры, дающую ей возможность проявлять свою мощь, а в некоторых случаях и владычествовать на этом море»[348].
Но в это же время вокруг проливов и Константинополя продолжается активная борьба ведущих европейских государств за господство в этом регионе. Не найдя должного понимания у Франции, Россия обратилась к Турции с предложением открыть проливы для черноморских государств, то есть, главным образом, для самой себя. Англия видела в Константинополе свое правительство и категорически высказывалась против русского присутствия в проливах. Что же касается Германии, то она вела самые активные действия за влияние на турецкого султана и добилась в Турции главенствующего влияния. Сама же Турция вела двойную игру: в Петербург сообщала о согласии с русским проектом открытия проливов для черноморских государств, но одновременно заявляла англичанам, что никогда не примет русские предложения. Таким образом, дипломатические попытки России по защите своих интересов в зоне черноморских проливов терпели крах. Военное решение вопроса снова казалось единственно возможным. Как пишет историк К. Ф. Шацилло: «Невозможность сохранить статус-кво в проливах и чрезвычайная важность их для нормального функционирования экономики страны вновь постепенно приводят с конца 1911 г. царизм к мысли о том, что единственный способ гарантировать свои жизненно важные интересы и предупредить переход проливов в „чужие руки“ — это захватить их себе»[349].
В 1912 году с новой силой разгорелась война на Балканах. Естественно, что Россия не могла быть в ней безучастным наблюдателем. Между Турцией и Россией произошло дипломатическое столкновение по вопросу об Адрианополе. Речь шла о том, кому будет принадлежать этот город: Болгарии, за что ратовала Россия, или Турции. Как ни странно, в вопросе об Адрианополе Россия нашла поддержку в лице старого своего противника на Балканах Австро-Венгрии. Причем, причины, по которым Россия и Австро-Венгрия стремились отдать Адрианополь Болгарии, были диаметрально противоположны: Россия стремилась оторвать Болгарию от германского союза, а Австро-Венгрия от России. Императорское правительство 21 декабря 1912 года сообщила Стамбулу, что, если он не уступит в вопросе об Адрианополе, то Россия не будет сохранять нейтралитет. На кавказской границе стали сосредотачиваться войска, а в феврале 1913 года черноморский флот получил приказ быть готовым выступить в Босфор. В штабе начальника отдельного отряда судов Черноморского флота проводились заседания и обсуждались планы операций прорыва через Босфорский пролив, в случае начала войны с Турцией, а также план действий судов Черноморского флота при высадке десанта в Константинополе. Но Франция и Англия не стремились допускать Россию в этот регион. С их стороны началось сильнейшее давление на Турцию, и та была вынуждена согласиться на передачу Адрианополя.
В ноябре 1913 года проблема обладанием проливов для России вновь встала в полный рост. В Турцию была направлена германская миссия из 42-х офицеров во главе с генералом Лиманом фон Сандерсом, задачей которой была полная реорганизация турецкой армии по германскому образцу. Султан назначил немецкого генерала командующим турецкими войсками в Стамбуле. Получалось, что у выхода из Черного моря оказывается военная сила под германским командованием. Россия резко протестовала против этого, и председатель совета министров Коковцев довел этот протест до Императора Вильгельма. Министр иностранных дел С. Д. Сазонов вызвал к себе германского посла графа Пурталеса и заявил ему, что он «не может себе представить, чтобы в Берлине не отдавали себе отчета в том, что русское правительство не может относиться безразлично к такому факту, как переход в руки германских офицеров командования Константинопольским гарнизоном. Германский канцлер, — продолжал Сазонов, должен был знать, что если есть на земном шаре пункт, на котором сосредоточено наше ревнивое внимание, и где мы не могли допустить никаких изменений, затрагивавших непосредственно, наши жизненные интересы, то этот пункт есть Константинополь, одинаково открывающий и заграждающий нам доступ в Средиземное море, куда, естественно, тяготеет вся вывозная торговля нашего юга»[350].
