Коллектив авторов - Древние германцы
Кн. LV, Гл. 28, 5 – 7. [6 год] Против кельтов ходили походом несколько лиц, в том числе и Тиберий. Сначала он дошел до реки Визургис, а после этого даже до Альбиса; однако тогда не было совершенно ничего достойного упоминания. Несмотря на это, в честь этого похода не только Август, но и Тиберий получили императорский титул, и Гай Сентин, управитель Германии, удостоился почестей как победитель, так как кельты в страхе перед ними заключили мир уже не в первый, а во второй раз. Причина этого заключалась в следующем: хотя кельты недавно нарушили договор, но им был опять дарован мир: у далматов и паннонцев произошли события, более тревожные и нуждающиеся в большем внимании.
Кн. LVI, Гл. 18 – 23. [9 год. Здесь описывается поражение Вара в Тевтобургском лесу. События развертываются в то время, когда после побед Тиберия и Германика на Дунае в Риме готовились торжества.] Едва только это было решено, как из Германии пришла страшная весть и помешала римлянам закончить празднества. В это самое время в Кельтике случилось следующее. Римляне владели в ней не сплошными пространствами, а отдельными пунктами, которые им удалось захватить. Поэтому такие пункты и не упомянуты в исторических исследованиях. Их воины там зимовали и заселяли города, а варвары перестраивались на их образец, привыкли к их рынкам и там мирно с ними встречались. Впрочем, их не удалось заставить забыть отчие нравы, своего природного характера, своего самостоятельного образа жизни и своей свободы, основывавшейся на силе оружия. Но приучаясь мало-помалу при надзоре со стороны римлян к их нравам, они не тяготились переменою своего быта и незаметно изменялись. Квинтилий Вар, получив в управление Германию и распоряжаясь их делами в силу своей власти, стал стремиться к тому, чтобы их сразу переделать. Он и в остальном отдавал им приказания, как порабощенным, и взыскивал с них деньги, как с подданных. Они этого не стерпели; их предводители стремились к прежней власти, а массы предпочитали привычное состояние иноплеменному владычеству. Они не отложились открыто, зная, как много римлян и у Рейна, и в их собственной стране. Приняв Вара к себе так, как будто они собираются исполнить все его предписания, они завлекли его далеко от Рейна, в землю херусков и к Визургису. Здесь они обошлись с ним самым мирным и дружеским образом и возбудили в нем уверенность, что их можно поработить без применения военной силы. Поэтому он не держал свои войска вместе, как следовало делать во вражеской стране, а постоянно предоставлял их тем из германцев, кто просил их, не имея сам сил, как будто для охраны поселений или для поимки разбойников и для доставки провианта. Главными заговорщиками и зачинщиками происков и войны против него оказались помимо прочих Арминий и Сегимер, его постоянные спутники и обычные сотрапезники. Таким образом, он был спокоен и не ожидал ничего страшного. Он не только не верил тем, кто подозревал происходящее на деле и уговаривал его быть настороже, но даже укорял их в том, что они напрасно беспокоятся и наговаривают на этих людей. В это время восстают по плану первыми некоторые из живших вдали от него, чтобы им легче было захватить Вара, когда он двинется в поход, на пути через земли, которые он считал за дружественные, и чтобы он не принял мер к самозащите, если бы вдруг все сразу стали его врагами. Так и случилось: они… оставили его под предлогом приготовления для него вспомогательных войск и скорейшей помощи, а сами подняли стоявшие где‐то наготове силы, перебили каждый находившихся у них воинов, которых раньше выпросили [у Вара], и напали на него, когда он был в труднопроходимых лесах. Здесь они сразу оказались врагами вместо подданных и совершили много страшного. Там были обильные ущельями и неровные горы, а также густые и очень высокие деревья. Поэтому римляне еще до того, как на них напали враги, были измучены трудом, так как им приходилось рубить деревья, строить дороги и мосты, где это было нужно. За ними шло много возов, и они несли много груза на себе, как в мирной обстановке. С ними следовало немало детей и женщин и много всякой прислуги; сообразно с этим, движение происходило разобщенной вереницей. При этом поднялся еще сильный дождь и ветер и еще больше их разделил. Почва около корней и пней сделалась скользкой, и им стало неустойчиво передвигаться по ней. Вершины деревьев, ломаясь и падая вниз, вызывали смятение. И так как римляне поэтому находились в очень трудном положении, то варвары вдруг сразу отовсюду окружили их (они отлично знали все тропинки) и сначала поражали издалека, а потом, так как никто из римлян не защищался и многие были ранены, они двинулись на них врукопашную. Так как римляне шли не в строю, а вперемежку с возами и безоружными людьми, не могли нигде легко соединиться и были по отдельности слабее непрерывно нападающих на них врагов, то они сильно пострадали, а в ответ ничего не предпринимали. Они устроили там себе лагерь, заняв какое‐то удобное место, насколько это было возможно на лесистой горе. После этого они сожгли большую часть повозок и все остальное, что им было не очень необходимо, а кое‐что побросали и, собравшись кое‐как в одну колонну, на другой день тронулись в путь, так что даже выбрались на какое‐то чистое место. Конечно, их отступление не обошлось без кровопролития. Снявшись оттуда, они снова попали в леса и защищались против нападавших на них врагов и, конечно, от этого терпели очень большую неудачу. Собираясь вместе на узком пространстве, чтобы и всадники, и легионеры совокупными усилиями могли нападать на врагов, они часто спотыкались то друг о друга, то о деревья. Был четвертый день их похода, когда поднялись сильный дождь и большой ветер. Он не позволял им ни двигаться вперед, ни твердо стоять на ногах, но еще и лишил их возможности пользоваться оружием. Они не могли как следует пустить в дело намокшие стрелы, дротики и щиты. Напротив, для врагов, которые по большей части были легко вооружены и безопасно могли наступать и отступать, это было не так плохо. К тому же еще их стало гораздо больше (так как даже из остальных варваров те, кто раньше колебался, сошлись толпой прежде всего ради добычи). Римлян было уже меньше (многие погибли в прежних битвах). Поэтому их легче окружали и убивали. Тогда Вар и остальные главные начальники, боясь быть взятыми живыми в плен и убитыми руками своих злейших врагов (к тому же они все были уже ранены), решились на страшный, но неизбежный шаг: они покончили самоубийством. Когда это стало известно, то из остальных никто больше не стал защищаться, даже те, кто еще был в силах. Одни поступали по примеру своего начальника, а другие бросали оружие и поручали себя убить тому, кто согласится, так как, если бы кто‐нибудь даже особенно хотел бежать, он этого не мог сделать. Враги безбоязненно убивали всех: и людей, и коней, и… [Здесь у Диона Кассия значительный пробел. Далее идет отрывок из текста Диона Кассия в изложении византийского историка Зонары (XI – XII века):] …Варвары захватили все укрепления, кроме одного. Задержавшись около него, они не перешли Рейна и не вторглись в Галлию. Впрочем, они не смогли им овладеть, так как не умели вести осаду, а римляне использовали против них стрелков, которые их оттесняли и очень многих убивали.
После этого, узнав о том, что римляне учредили охрану Рейна и что Тиберий приближается с сильным войском, многие из врагов совсем ушли от этого укрепления, а оставшиеся отошли от него, чтобы не терпеть урона от неожиданных вылазок со стороны гарнизона, и охраняли дороги, надеясь взять его измором. Римляне, составлявшие гарнизон, пока у них было достаточно продовольствия, оставались на посту в ожидании помощи. Но так как никто не приходил к ним на подмогу и их мучил голод, то они ушли из укрепления, выбрав для этого зимнюю ночь (воинов было мало, а много безоружных).
[Продолжение текста Диона Кассия:]
Они уже было прошли первый и второй сторожевые посты врагов, но, подойдя к третьему, были замечены, так как женщины и дети от усталости, страха, темноты и холода не переставали просить мужчин вернуться. Пожалуй, все бы они погибли или попали бы в плен, если бы варвары не замешкались за разграблением добычи… Трубачи, сразу затрубив трохей312, ввели противников в заблуждение… Из-за этого они прекратили преследование… Позднее случилось следующее… Август, узнав о том, что произошло с Варом, как говорят некоторые, разорвал на себе одежду. Его охватили великая скорбь о погибших и страх за Германию и Галлию. Особенно [его пугало] то, что он предположил, как бы враги не двинулись на Италию и на самый Рим. К тому же у него уже не осталось войска из граждан цветущего возраста в достойном внимания числе, да и союзные войска, могущие быть полезными, понесли большой урон. Все‐таки он стал подготовлять новое войско из наличных сил, и так как никто из бывших в призывном возрасте не захотел быть призванным, то он произвел жеребьевку и отнял имущество и гражданские права у каждого пятого из не достигших 36 лет и каждого десятого из более старших, на кого пал жребий. Наконец, так как и при таком положении многие ему не подчинились, он казнил некоторых. Отобрав по жребию из тех, кто уже отслужил свой срок, и из вольноотпущенников столько людей, сколько смог, он закончил набор и тотчас же поспешно послал их в Германию с Тиберием во главе. Так как в Риме было много галлов и кельтов, или просто там проживавших, или служивших в страже, то он побоялся, как бы они не замыслили чего‐нибудь дурного, и последних выслал на разные острова, а безоружным приказал выселиться из города.
