Генрих Бёмер - История ордена иезуитов
Богатство иезуитов
Уже очень рано наиболее важным из средств, которыми пользовался орден, стали считать его богатство. Но сам он сохранял в этом вопросе глубокое молчание.
Мы располагаем скудными данными относительно состояния и доходов отдельных провинций и коллегий ордена, и эти данные относятся к эпохе упадка. Так, в 1760 году во Франции иезуиты сами оценивали свою недвижимую собственность в 58 миллионов ливров; следовательно, эта оценка не была преувеличенной. Однако французские иезуиты не считались столь богатыми и столь хорошо обеспеченными, как немецкие, которые, к сожалению, не оставили нам оценки своего состояния. Мы знаем лишь, что в момент упразднения ордена в землях австрийской короны его имения были оценены в 15,5 миллиона гульденов и что в Баварии одна только коллегия в Ингольштадте располагала более чем тремя миллионами флоринов. Думают, что в Испании орден получал со своих имений доход около 2,5 миллиона франков. В Польше ему приписывали доход почти в 3 миллиона. Доходы португальских иезуитов, если верить иезуиту Мендосе, были значительно выше, а иезуиты Италии получали, может быть, вдвое больше.
К этому нужно добавить еще доходы с обширных заморских владений ордена. Парагвай, по самому скромному расчету, стал под конец приносить ежегодно 231 000 песет (около 2021 000 франков). В Перу, в Новой Гренаде, в Мексике, на Антильских островах финансовое положение ордена было, по меньшей мере, очень хорошим. На одной только Мартинике у него было имений более чем на 4 миллиона франков.
Эти цифры для своего времени кажутся чем-то сказочным. С первого взгляда мы как будто можем сравнить генерала иезуитского ордена с современными миллиардерами. Но, присмотревшись внимательнее, мы должны будем признать подобную аналогию недопустимой потому, что огромное состояние ордена отнюдь не находилось в свободном распоряжении генерала. Оно было большей частью заранее предназначено на определенные цели, так как состояло почти исключительно из вкладов в пользу различных учреждений ордена. Правление, по крайней мере в середине XVII века, получало только один процент чистого дохода всех домов ордена. Правда, оно предъявляло притязания на новые вклады, наследства, состояния вновь поступающих членов и излишки. Но ему не всегда удавалось осуществлять эти притязания.
Таким образом, отнюдь не следует преувеличивать доходы ордена. Кроме того, из этих доходов нужно было покрывать значительные расходы, вызываемые мировой политикой ордена и отчасти миссиями. О расходах, связанных с последними, дает некоторое представление тот факт, что устройство одной только миссии у чикитосов обошлось почти в миллион талеров. Из всего этого вытекает, что орден не может быть назван без всяких оговорок богатым. Конечно, некоторые дома ордена были чрезвычайно богаты, но рядом с ними существовали дома, очень скромно обеспеченные или даже совершенно бедные, а именно: дома профессов, которые согласно статутам не имели никаких определенных доходов и существовали на добровольные пожертвования.
Финансовая сила ордена состояла в том, что генералы вели суровый надзор над управлением отдельных домов, оставляли за собой известный процент их доходов и могли употреблять излишки богатых домов на поддержку бедных учреждений. Этим путем достигалось то, что ни одно учреждение не впадало в бедность и всегда находились средства, необходимые для больших предприятий. Таким образом, главной причиной финансового превосходства ордена над всеми другими духовными конгрегациями является не богатство ордена, а великолепная организация его хозяйственного управления.
Как удалось ордену приобрести свои значительные богатства? Если верить самим иезуитам, то нужно было бы приписать их исключительно милосердному вмешательству Божественного Провидения. Но если допросить менее заинтересованных свидетелей, то окажется, что иезуиты также сыграли свою роль в этом деле. В принципе, общество не основывало ни одной новой коллегии, если основатель не обеспечивал достаточным образом содержания учителей и учеников. Кроме того, орден вменял в обязанность своим новициям отказываться не позднее чем по окончании четвертого года их послушничества от своего имущества и всех имущественных прав, и хотя им предоставлялось право отказывать его в пользу бедных, но в большинстве случаев отказ совершался, конечно, в пользу ордена.
В одной лишь провинции Верхняя Германия орден получил таким путем за период с 1620 по 1700 год 800000 гульденов деньгами, не считая феодов и поместий, домов и имений, доставшихся ему за это же время. Орден великолепно умел располагать своих богатых покровителей к щедростям, и первоначально никто и не думал упрекать его за это, так как он употреблял получаемые деньги обычно на общественно полезные дела, главным образом на школы. Далее, орден часто добивался передачи ему земель заброшенных монастырей, что нередко вызывало весьма ожесточенные столкновения со старыми орденами. Наконец, он старался эксплуатировать свои имения наиболее доходным образом, занимаясь не только скотоводством и земледелием, как другие монахи, но, в соответствии с успехами хозяйственного развития нового времени, также производством и торговлей.
В Мексике уже в XVII веке орден владел лучшими сахарорафинадными заводами и очень доходными серебряными рудниками. В Парагвае он собирал на своих плантациях великолепный чай, на который был сильный спрос на всех рынках. Здесь же в своих необъятных прериях он разводил прекрасную породу мулов. Впоследствии вывоз их в Перу достигал ежегодно 80000 голов. У чикитосов главным предметом вывоза был воск, у мохосов — какао.
Но еще доходнее, чем плантации, скотоводство и пчеловодство, были обширные промышленные предприятия, созданные орденом. Подобно общинам первых времен христианства и восточным монастырям, все индейские деревни представляли собой не только замкнутые сельские общины, но также и большие фабрики, где велось крупное производство всех продуктов массового потребления, ориентированное на американские рынки, как, например, четок, восковых свечей, ковров, одеял, бумажных тканей, сбруи.
Конечно, столь деятельная и разнообразная индустрия могла существовать лишь при наличии развитой торговой организации. Передача торговли иностранцам противоречила бы всей системе ордена. Поэтому иезуиты сами организовали транспортировку своих товаров, научились пользоваться векселями и вели свои счетные книги по всем правилам бухгалтерского искусства. Позднее это приводило многих в сильное негодование, но, по правде сказать, для негодования здесь не было серьезных причин. Если орден не хотел смерти поселений, он неизбежно должен был взять торговлю в свои руки, и если из этой торговли он извлекал иногда значительную прибыль, то эта прибыль получалась, конечно, более честным путем, чем доходы, которые извлекали из колоний многие другие предприниматели.
Иначе обстояло дело с торговыми предприятиями ордена вне Парагвая. Они, конечно, приносили очень большой доход, но в то же время, как мы увидим ниже, являлись внушающим беспокойство симптомом упадка старой дисциплины ордена.
Преподавание иезуитов. Искусство и литература
Как ни важны, как ни необходимы были для ордена обширные владения и получаемые с них богатые доходы, он тем не менее был прежде всего духовной силой и стремился прежде всего к господству над духовной жизнью народов. Мы уже знаем, в какой мере он достиг этой цели. Мы неоднократно касались вопроса, при помощи каких приемов он сделал это. Нами было уже показано, что главнейшей причиной его успехов является то обстоятельство, что ему удалось захватить позиции, позволявшие руководить общественным мнением: кафедру профессора, кафедру проповедника и исповедальню.
Монашество всегда оказывало могущественное влияние на преподавание у христианских народов. С этой точки зрения орден иезуитов также является кульминационным пунктом и завершением его развития. Он был преимущественно орденом преподавателей и ученых, самой большой образовательной организацией, которая когда-либо существовала в мире, потому что две трети его учреждений были школами и четыре пятых его членов были студентами или учителями. Если бы мы хотели изобразить гений ордена, мы должны были бы представить его в виде школьного учителя и в качестве эмблемы в руки этой фигуры должны были бы дать не азбуку и не Библию, а латинскую грамматику, ибо орден принципиально занимался лишь преподаванием в высших учебных заведениях. Только в исключительных случаях он брался за преподавание в начальных школах; обычно — лишь в миссионерских областях.
Итак, многочисленные школы ордена в Европе и в Новом Свете были главным образом средними и высшими школами. Но цели преподавания не были всюду одними и теми же. В коллегиях низшего разряда преподавали лишь классические языки, латинский и греческий. Они соответствовали приблизительно нашим гимназиям. В коллегиях среднего разряда к гимназии присоединялся философский факультет. В отличие от первых мы могли бы назвать их лицеями. В коллегиях высшего разряда присоединялся еще теологический факультет. Сам орден давал им название академий или университетов. Из того, что мы только что сказали, видно, что иезуитские университеты нельзя отождествлять с французскими или немецкими университетами начала XX века. Во-первых, они всегда были соединены с гимназией; во-вторых, они имели только два факультета: философский и теологический.
