Гроссман Эренбург - Черная книга
Тов. Манушин К И. (на фронте – капитан, уроженец Симферополя), рассказал мне, что в лагере- госпитале Бокунья (близ Житомира) в феврале 1942 года немцы устроили поголовный телесный осмотр всех больных и раненых (четыре тысячи человек). Ходячих больных выстроили во дворе лагеря. Комиссия в составе коменданта, фельдфебеля и двух врачей свидетельствовала каждого человека в отдельности. Заподозренных набралось тридцать три человека. Их отделили от остальных пленных. Немцы и полицейские стали тут же их избивать. Осмотрев ходячих больных, комиссия отправилась свидетельствовать лежачих. Тяжело больных и раненых, заподозренных в том. что они евреи, стаскивали с коек, били и на тележках отправляли в общий лагерь. В 5 часов утра всех отобранных, сорок человек, в нижнем белье вывезли за ограду лагеря и расстреляли. То же было проделано и в Житомирском лагере.
Систематически производились облавы на евреев в Ченстоховском лагере до осени 1943 года. "Комиссия" из коменданта, фельдфебеля и врача отбирала по внешнему виду из группы прибывавших пленных евреев Отобранных расстреливали.
Тов. Пшеницын В. А (на фронте – полковник), попавший в плен в сентябре 1941 года восточнее Пирятина, рассказал мне, что охоту на евреев он наблюдал с первого же дня своего пленения на этапах, сборных пунктах и в лагерях. На сборном пункте в селе Ковали выстроили колонну пленных и стали по внешнему виду отбирать евреев. В отборе помогали немцы Поволжья и изменники, украинско-немецкие националисты. Отобранных уводили группами за село, заставляли рыть могилы и туг же расстреливали. На всех последующих этапно-пересылочных пунктах, на остановках немцы объявляли: "Евреи и политработники, выходи". На остановке в Хороле вышли четыре врача-еврея. Над ними немцы вдосталь поиздевались, а позже, в Виннице, расстреляли. В Винницком лагере в первых числах октября 1941 года немцы расстреляли 378 евреев. В. А Пшеницын видел, как в конце сентября 1941 года в Кременчугском лагере увели на расстрел группу военнопленных евреев. Раненых, которые не могли передвигаться, несли на расстрел на носилках. Такую же расправу немцы учинили и во Владимиро-Волынском лагере: 2 марта 1942 года двести двадцать человек политработников и евреев, в их числе были и врачи, вывели за проволоку и расстреляли. Были расстреляны и тяжело больные и тифозные. Их в беспамятстве (с тем- пературой 40) вынесли на расстрел на носилках. [В числе других погибли командиры Шилькрот, Зингер, киевский врач Гринберг и другие.]
Товарищи, попавшие летом 1942 года в Ченстоховский лагерь, рассказывали мне, что после помещения прибывших в бараки полицейские начали охоту за евреями и политработниками. Евреев отбирали по внешнему виду. Их вывели на расстрел 5 октября 1942 года, политработников – десятью днями позже.
В Житомирском лагере оккупанты старались прежде всего уничтожить евреев и политработников с тем, чтобы затем медленно и методично уничтожать тысячи пленных других национальностей. Все прибывшие в лагерь должны были пройти специальную "комиссию". Признанные евреями отдавались в руки СС. Их помещали отдельно от других пленных и заставляли выполнять самые грязные и тяжелые работы. Кормили их один раз в три дня. Ежедневно вечером в бараки к ним приходили гестаповцы с собаками. Собаки набрасывались на людей, кусали и рвали их. После длительных издевательств их выводили за город и расстреливали.
Тов. Филькин Д. С. рассказывал, что 9 июля 1942 года в Гродненский лагерь № 3 прибыли двое эсэсовцев. В лагере была "особая" комната, где помещались сто шесть человек раненых евреев и политработников. Всю ночь гитлеровские звери избивали находившихся здесь безруких, безногих и тяжело раненных людей. Утром 10 января к лагерю подъехала машина с прицепом и пятьдесят человек из "особой" комнаты в одних кальсонах уложили на машину и увезли на расстрел. Через некоторое время машина вернулась и увезла на расстрел еще пятьдесят человек Оставили в живых шесть человек.
Тов. Тихоненко Н. К (на фронте – майор), находившийся в 1941 – 1942 годах в Митавском лагере военнопленных, рассказывает, что всех политработников и евреев гитлеровцы выявляли через свою агентуру, после чего они бесследно исчезали. [Вот что рассказал мне командир Берлин Л. Б. В сентябре 1941 года в Житомирский лагерь привели партию военнопленных. Их собрали во дворе, и немец- переводчик в присутствии лагерного офицера выступил перед ними с речью и сказал: "По распоряжению командования, украинцы завтра же могут разъехаться по домам. Но отпустить вас мы не можем, так как среди вас есть комиссары и евреи. Выдайте их нам, тогда мы вас отпустим по домам". Измученным людям предлагали освобождение ценой предательства.]
В феврале 1942 года меня привезли в лагерь военнопленных в Молодечно. К этому времени в лагере было больше двадцати тысяч человек, а в "госпитале" – до двух тысяч. Пленные жили в бараках, построенных из железа В них было невыносимо холодно. Питание в лагере было на грани голодного минимума. В декабре 1941 года немцы выстроили живших в одном из бараков и отсчитали каждого десятого. Таких набралось сто пятьдесят человек Их отвели в сторону и на глазах всего лагеря открыли по ним огонь из автоматов. Небольшая лишь часть из них спаслась, смешавшись после первых выстрелов с толпой пленных.
В лагере был жестокий режим: людей публично пороли. В виде наказания держали в клетке несколько часов на жестоком морозе.
Врачей-евреев не допускали к работе для обслуживания самих же военнопленных [Были отдельные исключения, но и то временные. В Молодечненском лагерном госпитале работал врачом доктор Копылович (бывший заведующий поликлиникой города Шахты). Его допустили к работе только потому, что он был отличный хирург. Я слышал от многих товарищей, что этот врач в тяжелых условиях немецкого плена честно выполнял свой врачебный долг и спас много советских людей от смерти. Сам он был отправлен из Молодечно в Барановичский штрафной лагерь "Ост", куда немцы посылали политработников и евреев и откуда возврата не было.}
Врач Дорошенко С. П, находившийся в 1941 году в Минском лагере, рассказывал мне, что в конце 1941 года немцы запретили евреям-врачам работать в лагерном госпитале. Госпиталь одно время возглавлял врач Фельдман (как говорили, бывший заведующий Могилевским облздравом). В конце ноября он был вызван в немецкую комендантуру и больше его в лагере не видели. Еврейки-врачи также были увезены и частично заморены голодом, частично расстреляны. Раненых и больных евреев помещали в тифозные отделения, хотя они и не были больны тифом. Позже их всех отправили в специальное еврейское отделение минского "Лесного" лагеря Здесь был установлен крайне жестокий режим: пищу да- вали через день и очень недоброкачественную. К весне все евреи в этом лагере были убиты или умерли от голода и от болезней. В том же Минском лагере, по свидетельству Дерюгина И. К, евреи помещались в подвале, откуда время от времени их группами выводили на расстрел В подвале свирепствовал тиф. Трупы умерших выносили раз в неделю.
В июне 1942 года из молодечненского лагеря вывезли всех офицеров в Кальварию (Литва). Вместе с "госпиталем" и я в числе больных попал в этот лагерь. Режим дикого произвола господствовал и здесь.
Особенно тяжело было положение небольшой группы военнопленных врачей-евреев, прибывших из Молодечно (человек двенадцать). Среди них были врачи: Беленький, Гордон, Круг (Москва), Клейнер (Калуга) и другие. До Кальварии они уже пережили много ужасного. В Кальварии их и небольшую группу политработников поместили изолированно. Что бы ни случилось в лагере – немцы прежде всего свою злобу вымещали на евреях. Старик-доктор Гордон, хирург, образованный врач (по его словам, за свою врачебную практику сделавший более десяти тысяч операций), был тяжело болен. Он опух от голода и одно время находился в "госпитале". По приказу немецкого врача Бройера, его, как еврея, из "госпиталя" выгнали, и он, тяжело больной, должен был часами выстаивать на поверках и подвергаться неслыханным унижениям.
За госпиталем наблюдал немецкий санитар, парикмахер по профессии, молодой по возрасту, но большой подлец. Он со злобным презрением относился ко всем советским людям. Как-то он зашел в барак Доктор Гордон, сидевший в это время на нарах, не успел вовремя встать. Тогда этот фашистский выродок избил его. Живя под постоянной угрозой смерти, преследуемый и гонимый, доктор Гордон находил в себе силы проводить в кругу своих товарищей-врачей беседы по медицине и помогать советским врачам госпиталя при сложных заболеваниях.
Другой врач, специалист по детским болезням, доктор Беленький, подвергался избиениям того же немецкого парикмахера – "санитара". Он погиб осенью 1942 года.
Охота за евреями и политработниками в лагере не прекращалась ни на один день. К весне 1943 года в лагере было выявлено около двадцати пяти евреев, прибывших с партиями пленных в разное время, скрывших ранее свою национальность и чудом уцелевших от расправы. Немецкий комендант приказал, чтобы они нашили на верхней одежде – на груди и на спине – белые четырехугольные лоскуты – "знак позора". Летом 1943 года их вместе с группой политработников увезли из лагеря
