Михаил Ильинский - Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.)
– Я же вам говорил, что рис не остынет на алтаре Лыонга. Он теперь настоящий рыбак. Он по воде определяет тайфун ли идет, или это просто шквальный ветер…
Я взглянул на реку. Там на волнах по-прежнему качался сампан. Но его парус теперь не казался мне стареньким, ветхим. Он был сильным, как тот парень, что вел лодку навстречу ветрам.
– Как же сложилась судьба тех людей из концлагеря, что стало с девушкой Лань? – опросил я Лиеу.
– Вы можете их увидеть. Они теперь здесь, после освобождения Юга вернулись в Суанкхань.
…Мы шли по берегу реки мимо воронок, залитых дождевой водой. Из больших овальных листьев мальчуганы мастерили кораблики, пускали по воде и «обстреливали» их круглыми камешками. Когда камешек попадал в кораблик, они радостно хлопали в ладоши.
«Сколько времени еще дети будут играть в войну?» – подумал я.
Дорога №9
Девушка с длинной косой, выбивавшейся из-под клетчатого шарфа, какие носили обычно южновьетнамские партизаны, подняла флажок. Движение открыто, заработали моторы. Колонна грузовиков двинулась в путь.
– Гравий на дороге засыпан на час раньше срока, – объяснил мне солдат. – Так, впрочем, бывает везде, где работает бригада Куит. (Так звали невысокую смуглую девушку с длинной косой.)
Скромная, молчаливая Куит в 1968 году пришла в партизанский отряд Камлока. Ей было тогда 15 лет. Родители погибли. Отец был расстрелян сайгонцами. Девочка поклялась отомстить врагам, бороться до тех пор, пока ее родина не будет свободной. Сейчас Куит возглавила строительную бригаду.
Девушка помахала нам рукой на прощание, затем приколола к косе нежный цветок лан – орхидею.
– Этот цветок для нее – символ, – объяснил солдат, глядя на удалявшуюся деревушку Камлок и фигурку девушки Куит у дороги. – На Тэт в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, когда Куит появилась на свет, отец принес в дом букетик орхидей – самых любимых цветов ее матери. Теперь она носит с собой эти цветы в память о самых близких…
За Камлоком начинается горная часть дороги, которая то карабкается на вершины гор, то резко спускается вниз, словно отдыхает у горных проток и мелких речушек. Каскады водопадов низвергаются у самого борта машины, обдавая прохожих мелкими прохладными брызгами. Природа щедро наделила тропической зеленью, прозрачными водами, ценными породами деревьев, богатым животным миром этот почти необитаемый уголок горного Чыонгшона. Но с щедростью природы беспощадно расправилась война. Там, где горные вершины покрывали густые леса, теперь цепь голых черных холмов – напалм выжег всю растительность. Обугленные стволы деревьев, образуя жуткую «аллею» среди вымершего леса, тянутся по обе стороны дороги номер 9. Здесь же американская авиация особенно интенсивно сбрасывала боевые отравляющие вещества.
Рассказывают, что в средние века северные захватчики, вторгавшиеся во Вьетнам, пытались уничтожать все селения и леса, находившиеся на расстоянии полета стрелы от места, где становились они лагерем. Примерно к подобному методу прибегали в борьбе с патриотами Южного Вьетнама американские и сайгонские генералы. Только расстояние, равное «полету стрелы», сменилось во вьетнамской войне оплошными «зонами выжженной земли». Горный ветер свистел среди безлиственного леса, в котором, возможно, еще долго не будут вить гнезд птицы, не поднимутся на эти горные вершины олени, многочисленные стада которых издревле были неотделимы от чудесных пейзажей Чыонгшона.
Чем ближе к Кхесани, тем сильнее менялся облик гор. Черными, мрачными выглядели горные отроги, славно подставлявшие дождю свои морщинистые спины. «Мертвая аллея» протянулась на многие километры до перевала Айлао – природного водораздела бассейнов реки Меконг и бурной Хиеу. Неподалеку от перевала – разбитые сайгонские опорные пункты. Еще в 1972 году они входили в систему небезызвестной базы Кхесань, которая считалась основным стратегическим центром вблизи границы с Лаосом. Аэродром Кхесани позволял принимать транспортные самолеты, вертолеты, которые не покидали воздушное пространство над дорогой номер 9, над территорией Лаоса, находившейся под контролем Патриотического фронта. В Лаосе дорога номер 9 пересекается с другими стратегическими артериями Индокитайского полуострова – дорогами номер 13 и 23. Они ведут в Луангпрабанг, Вьентьян, Сараван, Паксе – в Лаосе; Стунгченг, Кратие – в Кампучии. Бывший командующий экспедиционным корпусом США в Южном Вьетнаме генерал Уэстморленд бросил фразу: «Тот, кто владеет этим районом, будет контролировать положение в центральной части Индокитая».
Здесь у Кхесани я повстречал кадрового разведчика Дьена. Этот человек многие годы воевал под Кхесанью. Сейчас он шел по еле заметной тропинке, которая извивалась среди воронок, спокойно переступал через куски железа и бетона, отбрасывая ногой исковерканные снарядные гильзы.
Тропинкавела к невысокому холму, на котором в прошлом располагался штаб сайгонского генерал-лейтенанта Хоанг Суан Лама. Его войска во время вторжения по дороге номер 9 на территорию Лаоса в феврале – марте 1971 года были разбиты патриотами. Дьен спрыгнул в траншею, которая извивалась по склонам, уводила от базы.
– Эти траншеи – протяженностью несколько километров, – рассказывал Дьен. – По ним мы весной тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года и летом тысяча девятьсот семьдесят первого года подбирались к Кхесани и атаковали позиции противника. – Там, за небольшим холмом, – Дьен указал на юго-восток, – развертывались на временных скрытых позициях наши ракетные дивизионы. Это они обстреливали аэродром Кхесани. Обычно мы вели огонь в течение нескольких минут. Но этого было достаточно, чтобы уничтожить прибывшие на базу вертолеты и транспортные самолеты «С-130» и «С-123».
В нескольких милях от демилитаризованной зоны. Кхесань – это смерть
…Это было в Бангкоке летом 1968 года. Газеты стран мира отводили первые полосы под сообщения из Кхесани. Тогда мне довелось встретиться с одним американским морским пехотинцем, который едва унес ноги с этого небольшого отрезка южновьетнамской земли, расположенного вблизи от демилитаризованной зоны.
Глубокий шрам на правой щеке. Изуродованная рука. Прохаживаясь, он тяжело припадал на пробитую пулей правую ногу. В тонких губах попыхивала сигарета. Светло-голубые глаза скользили по лицам людей, поднимавшихся на борт американского транспортного самолета. Его взгляд как бы говорил: «Счастливцы, вы улетаете из Индокитая. Когда же придет мое время?»
Самолет выруливал на взлетную площадку, разворачивался, плавно взмывал в воздух. Солдат стоял неподвижно, затем, болезненно поморщившись, потер раненую руку. Прошло несколько минут. Но он не уходил с аэродрома.
– Не обращайте на него внимания, – шептал словоохотливый аэродромный чиновник. – Парень, наверное, спятил, – и, как бы подтверждая сказанное, он недвусмысленно барабанил пальцем по лбу. – Говорят, он был под Кхесанью. Оттуда немногие возвратились живыми. Ему еще повезло.
Кхесань. Название этого местечка превратилось в Южном Вьетнаме в нарицательное слово. Когда американский солдат говорил «Кхесань», он подразумевал «поражение», «смерть», «разгром». Что же произошло там? Почему американские военные придавали столь большое значение Кхесани?
21 января 1968 года. Специальной связью в Сайгон из района демилитаризованной зоны отправлено секретное донесение: части Народных вооруженных сил освобождения приступили к осаде Кхесани. Командующий базой полковник Дэвид Лоундс считал, что морские пехотинцы США смогут удержать позиции. Военной разведке США предстояло уточнить истинное положение.
Еще в 1962 году был отдан приказ об использовании Кхесани в качестве лагеря американских войск специального назначения «зеленых беретов» и морских пехотинцев. Она привлекла к себе внимание тем, что представляла собой базу для секретных операций против партизан Южного Вьетнама и Лаоса, находилась в непосредственной близости от ДРВ. По мере нарастания боев в районе демилитаризованной зоны над Кхесанью нависла угроза ударов патриотов. Опасаясь, что база может быть захвачена, бывший командующий американским экспедиционным корпусом генерал Уэстморленд и генерал Уолт, командовавший тогда морской пехотой во Вьетнаме, посетили этот район и совместно начертили на красном песке линии, точные контуры передовых позиций этой оперативной базы. С того времени отряды морских пехотинцев все время перебрасывались в Кхесань.
С конца января 1968 года патриоты начали круглосуточно обстреливать эту базу. Инициатива под Кхесанью полностью перешла в их руки. В среднем более ста ракет и мин обрушивалось ежедневно на эту базу.
Многие наблюдатели проводили параллель между Кхесанью и Дьенбьенфу. Конечно, существовали различия. Если база Дьенбьенфу раскинулась на территории семнадцати квадратных миль, то Кхесань умещалась на небольшом участке всего в две квадратные мили. Если французская крепость была полностью изолирована от других войск, то Кхесань рассчитывала на артиллерийскую поддержку с близлежащих американских баз «Кэррол» и «Рокпайл». Плюс авиационная и морская поддержка.
