Розмари Горинг - Шотландия. Автобиография
Метод расположения сведений в алфавитном порядке в последние годы сделался настолько широко распространенным, что опубликованы словари едва ли не для каждой отрасли наук, и их число продолжает возрастать. Достоинства этого метода очевидны, а одобрение публики подтверждает его ценность.
Среди изданий такого рода наиболее важны и значимы общие словари искусств и наук. Но, к величайшему сожалению, они из всех возможных словарей менее всего удовлетворительны и менее всего оправдывают свое назначение… Систематическая природа наук не допускает разделения оных и принудительного распределения по различным категориям, однако мы наблюдаем подобное насилие над науками во всех словарях, по сей день опубликованных…
В издании подобного рода науку следует представлять целиком, иначе представление будет иметь весьма малую ценность.
Нелепость и недостатки иного подхода, доныне соблюдаемого, станут очевидны из нижеследующих примеров. Предположим, что нужны некие сведения по сельскому хозяйству. Вы разумно ожидаете, что, обратившись к тому или другому словарю, отыщете искомое, как сулят все предисловия и введения к оным — они же содержат все доступные сведения о науке и литературе, изложенные наиболее удобным и объясненные наиболее простым способом. Что ж, и каково тогда приходится? Мы вынуждены рыскать по алфавиту и изучать множество статей — растения, почва, навоз, пахота, боронение, плуг, осушение, сев, песок, мел, глина, рвы, канавы, изгороди, пшеница, ячмень, овес, зерновые, семена и пр. Прочитав несколько статей и по-прежнему не сознавая, в каком порядке их следует изучать, вы наталкиваетесь на новые отсылки, и число таковых множится, так что вы словно оказываетесь в лабиринте, не ведая, в какую сторону податься, и если вы счастливо изберете нужный поворот, то все равно будете еще далеки от цели. Думать, что некто способен обрести целое из подобного набора разрозненных сведений, попросту смешно; с тем же основанием вы можете рассчитывать, что обретете представление о здании, давно разрушенном, если вам покажут камни, которые от него остались. А как обстоит дело, кстати, с той областью, каковая трактует здания, то есть с архитектурой? Что ж, после толкования самого слова, в значении которого никто не усомнится, нам предлагаются методы использования сей науки, с какими знаком всякий здравомыслящий человек, а ниже — несколько фраз о происхождении самого слова, которое вряд ли кто-либо затруднится проследить и без помощи словаря. Но ничего не говорится о самом предмете: о том, каковы составные части архитектуры, каковы способы практического применения. Чтобы окончательно разъярить утомленного читателя, ему советуют изучить сочинения таких-то и таких-то авторов, каковые писали по данному предмету, следовательно, он должен купить эти книги или найти их у друзей, а словарь более ничего предложить не может.
Таковы недостатки прежнего отношения к наукам, а составители словарей столь привержены методу разделения и расчленения, что вместо того чтобы давать цельное представление там, где имеется статья наиболее общего свойства, они старательно и тщательно разбивают ее на множество мелких статей. К примеру, вы хотите узнать историю пчеловодства, понять, как устроена повседневная жизнь пчел и что они делают. Вы ищете слово «Пчела» и читаете: «Насекомое, имеющее много разновидностей. См. APIS». Из следующей статьи становится ясно, что APIS — «в зоологии название четырехкрылых насекомых, с жалом на кончике туловища. См. ПЧЕЛА, РОЙ, УЛЕЙ, МЕД, ВОСК». Что ж, вы идете к слову «РОЙ» и видите: «См. УЛЕЙ», а статья о последнем извещает: «Обиталище пчел. См. ПЧЕЛА». Еще встречаются упоминания о двух или трех разновидностях ульев, причем описания не приводится, зато сообщается, что одни плетутся из ивняка, другие из соломы, бывают также из дерева и стеклянные, а обычная форма улья — коническая. И далее вы вынуждены изучать такие статьи, как «Роение», «Мед», «Соты», «Воск», причем каждая новая неизменно отсылает вас к предыдущим и к последующим, а в итоге вы, скорее всего, закрываете книгу с чувством разочарования…
Имея целью исправить подобные недостатки и сделать доступным цельное представление о науках, была задумана книга, которая ныне выставляется на суд читателей. Будучи первой попыткой такого рода, и весьма объемной по содержанию, а также потребовавшей немалого труда в подготовке, она сообщает читателям все, что можно узнать по тому или иному предмету во всей его полноте.
Доктор Джонсон прибывает в Шотландию, 14 августа 1773 года
Джеймс Босуэлл
В 1773 году доктор Джонсон наконец согласился с предложением своего ученика Босуэлла посетить Шотландию и отправил письмо с сообщением, что он прибыл туда. Так началось путешествие, знаменитейшее в истории шотландской литературы. Босуэлл немало опасался, что Джонсону его родная страна придется не по нраву.
В субботу, четырнадцатого августа 1773 года, поздно вечером я получил письмо, гласившее, что он разместился на постоялом дворе Бойда, в начале Кэнонгейт. Он шлет мне приветы и так далее, а я искренне обрадовался тому, что наконец-то завлек его в Шотландию. Дружелюбие мистера Скотта (друг Джонсона из Оксфорда. — Ред.) и его привязанность к нашему Сократу мгновенно расположили меня к нему. Он сказал, что доктор, к несчастью, уже успел получить представление о шотландской нечистоплотности. В ту пору он не пил сброженных напитков и попросил подсластить лимонад, а слуга грязными пальцами взял кусок сахара и бросил тот в стакан. Доктор в раздражении выкинул стакан из окна. Скотт прибавил, что и слуге тоже изрядно досталось. Мистер Джонсон говорил мне, что подобное некогда произошло с ним в гостях у одной дамы в Париже. Он оказал мне честь, остановившись под моим кровом. Я искренне сожалел, что не могу предоставить приют также и мистеру Скотту. Мы с мистером Джонсоном прогулялись рука об руку по Хай-стрит до моего дома на Джеймс-Корт. Вечер выдался темным, и я никак не мог предотвратить его знакомство с вечерним городом. Некий покойный баронет, имевший политический вес в начале нынешнего правления, как-то обронил, что «гулять по улицам вечернего и ночного Эдинбурга весьма опасно, прежде всего для обоняния». Прочие опасности преувеличены, благодаря радениям магистратов и городским законам, запретившим выплескивать помои из окон; но поскольку в старом городе множество домов из нескольких этажей, и на каждом живет своя семья, а канализации нет и в помине, вонь на улицах неистребима…
Впечатления от Шотландии, 1773 год
Сэмюел Джонсон
В том году, когда Джонсон и Босуэлл путешествовали по Хайленду и островам, горцы-эмигранты уже уплывали в Америку и в колонии. И все же, пусть Шотландия, ими увиденная, была отчасти новой страной, на которой не могли не сказаться последствия относительно недавнего якобитского восстания, в Хайленде жизнь почти не изменилась.
Дом сложен из камней, тяготеющих своими очертаниями к округлости. Должно быть, его построили там, где не бывает сильного ветра, иначе он развалится, поскольку камни не скреплены цементом; а вода свободно уходит в почву, потому что полом служит голая земля. Стена, обыкновенно около шести футов высотой, немного отклоняется от перпендикуляра внутрь. Потом из подручного материала делают стропила, покрывают их вереском, каковой отлично удерживает тепло, и связывают его молодыми побегами, чтобы ветер не сорвал крышу; края вязанок придавливают камнями над стеной. Света внутри нет, поскольку нет окон, а дырка в вереске служит для отвода дыма их очага. Эта дыра расположена не прямо над очагом, иначе дождь может залить огонь, посему дым, вполне естественно, сперва заполняет весь дом, а уже потом выходит наружу. Таковы общие принципы строительства домов, в каковых до сих пор обитают эти гордые и могущественные племена. Впрочем, среди хижин не меньше разнообразия, нежели среди дворцов; та, которую мы осматривали, была далеко не беднейшей, ибо делилась на несколько помещений, а ее обитатели владели тем имуществом, какое всегда готов воспевать пасторальный поэт.
Войдя, мы увидели старуху, варившую в котелке козлятину. Она плохо говорила по-английски, однако при нас был переводчик; и она охотно поведал нам об устройстве своего домашнего хозяйства. У нее пятеро детей, из которых еще ни один не отделился. Старший, мальчик тринадцати лет, вместе с ее мужем, которому восемьдесят, ушли валить деревья в лес. Два других сына отправились в Инвернесс покупать еду, то бишь овсяную муку. Мясо она считала дорогим удовольствием и сказала, что по весне, когда козы приносят приплод и дают молоко, дети вполне могут обойтись без мяса. Она владела шестью козами, а в пристройке рядом с домом я видел множество козлят. Также она разводит домашнюю птицу. У озера мы увидели огород с картофелем и участок земли, на котором лежали четыре доски с двенадцатью снопами ячменя. Все в доме сделано собственными руками, а если что нужно купить, это выменивается на рынке на козлят и цыплят.
