Руслан Скрынников - Минин и Пожарский: Хроника Смутного времени
В основу московского договора легло соглашение, заключенное тушинскими послами в лагере под Смоленском! Бояре внесли некоторые изменения в старый догеи вор. Из него были исключены статьи о пожаловании людей «меньших станов» за их заслуги, о свободном выезде дворян за рубеж для получения образования. Смоленский договор отчетливо показал недовольство проштнциальных служилых людей засильем столичной знати. В новом документе это настроение не получило отражения.
Семибоярщина ие заручилась окончательным согласием претендента и его отца. Тем не менее она отдала приказ о немедленной присяге царю Владиславу. Текст присяги заключал в себе два пункта. Согласно первому Москва должна была немедленно направить послов к Сигизмунд у с просьбой отпустить на царство Владислава. К этому пункту был прибавлен второй - с клятвой верности" Владиславу-царю «всея Руси». В спешке беярчские правители утратили не только осторожность, но и здравый смысл. Семибоярщина не учла того, что ее кандидат не обладал популярностью в народе
Московский договор поставил людей перед трудным, выбором: покориться ли лихим боярам с их чужестранным принцем, либо предпочесть истинно православного Дмитрия? Миф о добром сыне Грозного вновь стал овладевать воображением народа. Боярские правители напоминали человека, увязшего в трясине. Чем судорожное, они цеплялись за власть, тем глубже погружались в пучину. Объявив об избрании Владислава, верхи окончательно оттолкнули от себя парод. Свидетели московских событий единодушно утверждали, что черный народ всячески противился намерению бояр возвести на трон королевича. В обычных условиях Дума, опираясь на волю Земского собора, без больших затруднений решила бы вопрос о престолонаследии по своему усмотрению. Низы не имели представителей па соборах. Но в обстановке гражданской войны н интервенции влияние народа неизмеримо возросло.
Большая часть столичного населения не приняла участия в шествии на Новодсиичье поле, устроенном боярами. На другой день после присяги рядовая братия Симонова монастыря послала нескольких монахов к царьку с поклоном. Прошло еще два дня, и множество московского парода, пе желая присягать католическому государю, покинуло столицу и перебралось в лагерь самозванца.
Провинция имела еще больше оснований негодовать на семибоярщину, чем столица. Правители попрали приговор Земского собора и не стали ждать съезда выборных от всей земли. Они избрали государя без участия страны. Последствия не заставили себя ждать. В августе произошли волнения в Твери и Владимире, Ростове, Суздале и Галиче. Черный люд из этих городов прислал своих представителей с челобитьем к Лжедмитрию II.
Избрапие Владислава благоприятствовало сплочению феодальных верхов. Целой толпой явились в Москву бывшие тушинцы, давно перешедшие па королевскую службу. Настороженно встречало их население столицы, не. забывшее голодных «осадных» лет. Все ждали, что скажет глава церкви, ярый противник тушинского лагеря. Настал день, когда Михаилу Салтыкову пришлось отправиться в Успенский собор за патриаршим благословением. Гермоген учинил строгий допрос и тут же простил ему все грехи, снисходя к его слезному и умильному покаянию.
Примеру Салтыкова последовали многие дворяне, до последнего момента державшиеся за Лжедмитрия П. Они также вернулись в Москву и принесли присягу Владиславу. Но чем больше дворян покидало калужский лагерь, тем больше сторонников приобретал Л жеДмитрий II среди городской бедноты, крестьян и холопов.
Страна вновь стояла на пороге мощного социального взрыва. Народ но забыл восстания Болотникова и готов был начать все сначала. Страх перед назревавшим восстанием и погнал бояр в стан интервентов, С помощью иноземного войска они надеялись покончить с крестьян-ско-казацкими таборами. Московский договор заключал одни бескомпромиссный пункт, который в глазах бояр был едва ли не самым важным. По их настоянию Жол-кевский принял на себя обязательство промышлять над воровскими таборами до тех пор, пока вор не будет убит или взят в плен, а его лагерь перестанет существовать, после чего земля в тишине станет. После воцарения Владислава предстояло решить вопрос о самом существовании вольных казаков.
На рассвете 27 августа Жолкевсюш окружил лагерь самозванца в селе Коломенском. Мстиславский с полками поддержал его наступление. Гетман предъявил ультиматум Яну Сапеге, но тот отказался покинуть царька. Не желая проливать кровь соотечественников, Жолкев-ский вместо атаки вступил в переговоры с вором. Именем Сигизмунда он обещал передать ему во владение Самбор, если on не будет мешать королевским делам в России. Самозвапец отклонил предложение и, выскользнув из Коломенского, укрылся и близлежащем Никольском монастыре.
Бояре сосредоточили в поло у Коломенской заставы пятнадцать тысяч воинов. Не надеясь на свои силы, они вновь призвали на помощь Жолкевского. Гетман потребовал, чтобы ему разрешили провести войска кратчайшим путем через Москву. Едва наступила ночь, стража распахнула крепостные ворота. Пройдя по пустынным улицам, войска Жолкевского соединились с ратью Мстиславского и направились к Никольскому монастырю. Кто-то заблаговременно предупредил вора, и он до рассвета бежал в Калугу. Польские войска вернулись в свой лагерь, пройдя через крепость вторично.
Жолкевский информировал бояр о том, что войско Яна Сапеги окончательно покинет царька, если ему будут заплачены деньги. Мстиславский с готовностью откликиулся на обращение. Полужив три тысячи' рублей, еапежшщы покинули окрестности Москвы. Гетман" вел ловкую дипломатическую игру. Польские части отличались значительно большей надежностью, нежели «немцы», перебежавшие к Жолковскому под Клушииом. Боярские правители с треногой взирали на тех, кто еще недавно предал их. Гетман дал понять боярам, что охотно распустит сброд, едва лишь сможет расплатиться с ним. Мстиславский с товарищами вновь клюнули на удочку и предоставили' ему крупные субсидии. Жолкевскшг преодолел кризис, угрожавший развалом его армии, и расплатился с наемниками. Отобрав 800 самых боеспособных солдат, он отлравил прочь 2500 клушинских перебежчиков - HGMTEGB англичан, французов. Численность его армии сократилась до шести-семи тысяч человек.
После принесения присяги Владиславу Москва снарядила великих послов к королю, чтобы в его лагере под Смоленском завершить мирные переговоры. Посредством долгих уговоров и лести Жолкевский убедил Голицын и Романова взять на себя исполнение мирлой миссии: Гетман откровенно признался, что он преднамеренно удалил из Москвы этих лиц. Филарет Романов продолжал выступать рьяным защитником своего детища - смоленского соглашения. Но после низложения Шуйского его не покидала надежда видеть на троне сына Михаила, Жолкевский подумывал- о том, чтобы отослать к королю Михаила Романова, но тот был слишком мал, чтобь1 МОЖНО было включить его в посольство. Потому гетман и решил направить под Смоленск Филарета, чтобы иметь в своих руках заложника. Голицын был для Владислава еще более опасным соперником, чем малолетний Михаил. Попятно, почему Жолкевский не желал оставлять его в Москве.
С послами под Смоленск выехало около пятидесяти человек. Они представляли все чины или палаты Земского собора. От православного духовенства к королю отправились, кроме Филарета, несколько столичных игуменов и старцев. Думу представляли вместе с Голицыным окольничий Мезецш-ш, думный дворянин Сукин и двое думных дьяков. Служилую курию представляли московские дворяне, стольники и выборные дворяне из Смоленска, Новгорода, Рязапи, Ярославля, Костромы и двух десятков более мелких городов. Стрелецкий гарнизон Москвы представляли голова Иван Козлов и семеро стрельцов, столичный посад - богатый гость Иван Котлурин, портной мастер, ювелир и трое других торговых людей. С послами выехали из Москвы многие лица, сыгравшие выдающуюся роль в недавнем перевороте. "Среди них был Захар Ляпунов.
Москвичи целовали крест иноверному королевичу в надежде на немедленное лрекращение войны. Но мир все не приходил на исстрадавшуюся землю. Московские послы слали с -дороги неутешительные вести. Королевские войска -продолжали.грабить и жечь русские.села и деревни, как будто московского договора вовсе и.не было. Козельск подвергся дикому погрому. В пепел обратился Калязин монастырь. В Москве стало известно, что -Сигизмунд готовится сам занять русский трон. Король не пользовался популярностью даже у своих подданных в Речи Посполито'й. Москвичам было ненавистно самое его имя.
Боярское правительство не смогло дать стране ни мира, ни династии. И народ отвернулся от него окончательно. Всяк, кто побывал в Москве в те тревожные дни, мог наблюдать это своими глазами.
Знать пировала в кремлевском дворце с королевскими ротмистрами, а за окнами.дворца «чернь» волновалась и грозила боярам расправой. Королевские приспешники слали под Смоленск донос за доносом. Москвичи, утверждали они, замышляют поддаться вору со всей столицей, другие сами желают стать господами, и вообще все они бунтовщики. Гетман Жолкевский считал опасность восстания в Москве вполне реальной. Склонная к возмущен нито московская чернь, писал гетман, в любой момент может -призвать на помощь Лжедмитрия. Справедливость слов Жолкевского полиостью подтвердил монах Авраамий Палицын, участник тогдашних московских событий, "В ту пору, отметил Палицын в своих воспоминаниях, мпогие из столичных жителей стали «прямить» калужскому вору и тайпо ссылаться с его людьми.
