Лев Гумилев - История народа хунну
Положение Усуни еще больше осложнялось возникшей войной с Кангюем. Царство Кангюй, расположенное в степях между Аральским морем и Балхашем, было и осталось союзником Хунну.
В середине I в. до н. э. Кангюй описан как кочевое владение, лежащее от Давани, т. е. Ферганской долины, на расстоянии 2000 ли[404], т. е. около 900 км. Значит, Кангюй находился в холмистой степи Восточного Казахстана, между озером Балхаш и Иртышом. От Средней Азии, или Турана, его отделяли бесплодная степь Бет-Пак-Дала и пески Муюнкум. На востоке он примыкал к Тарбагатаю, на западе граничил с государством Яньцай, т. е. аланами[405]. На китайских картах Западного края указаны границы Кангюя: восточная — у озера Алакуль, южная — у хребтов Киргизского Алатау (причем по историческим сведениям Таласская долина была окраиной Кангюя), западная — у реки Сарысу, а северо-западная у озера Тенгиз, где Кангюй граничил с Уи-бэй-го — Северным Уи, в названии которого нетрудно усмотреть этноним угры; по данным археологии, они именно там и обитали[406]. «История Старшей династии Хань» сообщает, что Кангюй имел пять вассальных владений. На карте они помечены на северном берегу Чу. Расстояние между ними приводятся: максимальное от Янгуань (крепость недалеко от Дуньхуана) — 8555, минимальное — 7525 ли, т. е. между ними расстояние около 500 км. Это как раз протяжение Чу от Чу-Илийского хребта до Сыр-Дарьи, около Кзыл-Орды. Китайские названия владений (Сусйе, Фуму, Юни, Ги, Юегянь)[407] ничего не дают для идентификации их с местными названиями или с названиями, известными из Страбона. Эти небольшие лимитрофные княжества заслоняли Кангюй от Согда, Ирана и Греко-Бактрии, а позднее Кушана. Зато с парфянами кангюйцы должны были непосредственно сталкиваться: по левому берегу Сыр-Дарьи, ниже Кзыл-Орды, сохранились развалины древних городов[408], а, согласно Страбону, на восточном берегу Аральского моря жили да'и, основное парфянское племя[409]. Но характер связей Кангюя с Парфией остался неизвестным.
Отношения Кангюя с Китаем были всегда враждебными. Во время похода Ли Эршиского кангюйцы хотели оказать помощь осажденному Гуйшуану, но опоздали. В дальнейшем китайских послов они принимали весьма грубо[410]. Вероятно, именно противодействие Кангюя парализовало китайское влияние в Давани. Возможно, не без кангюйского участия вспыхнуло восстание в Яркенде в 65 г., когда были убиты китайский посол и владетель-китаефил[411]. Впрочем, восстание было подавлено.
Кангюйское царство было в это время значительным: население исчислялось в 600 тыс. человек, строевое войско — в 120 тыс. Это немалая цифра для тех времен. Почти столько же было персов в эпоху Кира и лишь вдвое больше греков. Для нас важнее знать, кем Кангюй был населен и в каких отношениях находился со своими соседями. В «Истории Старшей династии Хань» сказано, что западный сосед Кангюя — Яньцай — от него независим[412], в «Истории Младшей династии Хань» говорится, что от Кангюя зависимы и Яньцай и его северный сосед — Янь[413]. Подчинение Кангюем этих соседей произошло уже в I–II вв. н. э. Волгу кангюйцы не переступили.
Кангюй сильно враждовал с Усунью. Подчинение же Усуни Китаю вызвало военное вмешательство Кангюя, причем разделенная и дезорганизованная Усунь не могла защититься. Однако и кангюйцы не были в состоянии полностью разгромить Усунь без посторонней помощи, поэтому они искренне желали успеха хуннам. Усуни же, признав протекторат Китая, полностью порвали с хуннами. Даже Уцзюту, сын хуннской царевны, отказался от родства ради сохранения престола.
Вообще Усунь сравнительно с Хунну была государством слабым и ничтожным. Страсти, волновавшие князей и дружинников, были тут и там одни и те же, но Хунну походило на взбаламученное море, а Усунь — на потревоженный пруд. Таково было главное различие между этими двумя народами, сходными по происхождению, культуре и образу жизни. Вся дальнейшая история Усуни состояла из мелких распрей, доносов, измен, предательских убийств и особого интереса не представляет.
ПОДЧИНЕНИЕ ХУННУ КИТАЮ
Вернемся к хуннам. Народ разделился на две части, но в ставках обоих шаньюев было неблагополучно.
Большая часть хуннов оказалась в подданстве Чжичжи, из них наиболее разумные были обескуражены и подавлены неудачей переговоров с Китаем. Все жаждавшие покоя постепенно перебирались на юг к Хуханье и умножали его силы. Оставались «горячие головы», толкавшие Чжичжи к новым авантюрам, и шаньюй следовал за ними, хотя это не могло привести к добру.
Хуханье тревожили те же элементы хуннского общества — воинственные и вечно недовольные. На его счастье, однако, вождь недовольных — младший брат погибшего чжуки-шаньюя — покинул его и бежал в западные степи. Там он собрал своих сподвижников и объявил себя шаньюем под именем Илиму. Таким образом, Хуханье избавился от человека, способного поссорить его с китайским сюзереном, а Чжичжи приобрел нового врага. Впрочем, тот расправился с ним быстро. Илиму-шаньюй пал в первой же битве, а народ его снова подчинился Чжичжи.
Учитывая, что Хуханье получает от Китая помощь хлебом, но может получить и войском, Чжичжи не вернулся на восток, под удары врага. Он перенес свою ставку в Джунгарию и направил к усуньскому гуньмо Уцзюту посла для переговоров. Уцзюту же обезглавил посла и его голову послал китайскому наместнику, а против хуннов выдвинул 8 тыс. всадников. Чжичжи разбил усуней и повернул на север, где покорил хагасов (древнее название — гяньгуни), отпавших в 56 г., и динлинов. Обеспечив свой тыл, он снова пошел на усуней и весьма стеснил их.
Тем временем Хуханье осмелел и перебрался обратно на север — в Восточную Халху. Его подданные не терпели ни в чем недостатка, и число его сторонников росло[414].
В 48 г. Чжичжи потребовал своего сына из Китая. Задержать его у китайцев не было оснований, и его отпустили, а вместе с ним направили к Чжичжи посла. При невыясненных обстоятельствах посол был убит в ставке Чжичжи. В Китае долго не знали о судьбе посла, но когда это стало известно, участь Чжичжи была решена.
Опасаясь Хуханье и китайцев, Чжичжи принял предложение кангюйского владетеля присоединиться к нему для совместного похода на Усунь. В случае удачи Чжичжи должен был получить усуньские земли для поселения. Хунны тронулись на запад через холмы Тарбагатая и пустыню Бет-Пак-Дала. По пути их застали пурга и морозы. Много людей замерзло, и только 3 тыс. хуннских воинов привел Чжичжи в Кангюй. С такими силами о покорении Усуни нечего было и думать.
После ухода Чжичжи Хуханье овладел всей территорией Хунну. В хуннской державе, остававшейся под покровительством Китая, воцарился мир. Мирный договор, заключенный в 47 г., гласил, что «дома Хань и Хунну равноправны».
Множество храбрых погибли в гражданской войне, а уцелевшие спаслись ценой такого перенапряжения, что жаждали только покоя. Вместе с тем инерция былого величия была еще настолько велика, что окрестные племена не решались нападать на хуннов, и в степи на полстолетия установился прочный мир. Его можно по справедливости назвать Pax Sinica.
ХУННЫ В СРЕДНЕЙ АЗИИ
Кангюйский царь радушно принял Чжичжи, дав ему в жены свою дочь, а сам женился на дочери Чжичжи. Непонятно, почему 3 тыс. хуннов могли иметь такое значение для страны, которая могла выставить 120 тыс. всадников. Но тут мы, видимо, опять наталкиваемся на преувеличение и стремление округлить цифры выше 10 тысяч. Кроме того, эти всадники были разбросаны на территории от Волги до Тарбагатая, и, надо думать, под рукой у кангюйского владыки крупных сил не было. Поэтому небольшой, но сплоченный и боеспособный отряд Чжичжи представлял для кангюйцев солидную силу.
Первый удар союзники обрушили на усуней, совершенно неподготовленных к активной войне на западном фронте. Чжичжи опять показал себя блестящим полководцем и мастером хуннского способа ведения войны. Нападение следовало за нападением, причем в 42 г. до н. э. хунны разгромили столицу Усуни — Чигу, т. е. Город красной долины, расположенный в верховьях Нарына[415]. Усуням пришлось бросить свои западные владения и уйти на восток. Это спасло их от полного поражения.
Другим объектом хуннских набегов оказалась Ферганская долина, но, видимо, Чжичжи ограничивался только ограблением ее, так как осада крепостей была хуннам не под силу[416].
Награбленная добыча требовала места для хранения. В долине реки Талас Чжичжи выстроил для себя и своего отряда крепость. 500 человек строили ее два года. Она была окружена земляным валом и двойным частоколом со сторожевыми башнями, что указывает на влияние римской фортификации. В гарнизоне этой крепости находились свыше ста пехотинцев, которых считают римлянами. Предполагается, что это были легионеры Красса, сдавшиеся парфянам и направленные ими служить на восточную границу[417]. Но почему они попали к Чжичжи?
