Юрий Семенов - ВЫПУСК 3 ИСТОРИЯ ЦИВИЛИЗОВАННОГО ОБЩЕСТВА (XXX в. до н.э. - XX в. н.э.)
При капитализме, как и при серваризме, на первый план выступает человек - полный собственник всех средств производства. Он так же, как и серварист, нуждается для осуществления процесса производства в рабочей силе. Но если серварист приобретал личность работника и тем самым его рабочую силу, то капиталист покупает только рабочую силу, причем у самого работника. При капитализме в идеале нет внеэкономического принуждения к труду, нет внеэкономической зависимости от владельца средств производства. Работник - свободный человек. Он волен распоряжаться своей личностью и соответственно своей рабочей силой.
Капиталистическое общество - рыночное. Чтобы жить, нужно удовлетворять потребности, по меньшей мере, в пище, одежде, жилище. Приобрести все это можно только на рынке, разумеется, лишь за деньги. Чтобы получить деньги, нужно что-то продавать. Владелец средств производства сам или руками других людей создает товары и продает их на рынке. Человек, не имеющий средств производства, чтобы жить, должен продавать единственное, что имеет, а именно - свою рабочую силу. При капитализме нет внеэкономического принуждения, но есть экономическое. И оно не только не менее, но, напротив, более действенно, чем первое.
В отличие от рабства и феодализма эксплуатация человека человеком при капитализме не выступает на поверхности. Поэтому в таком обществе если не у самих рабочих, то у части наблюдателей возникает иллюзия, что наемный рабочий трудится исключительно на себя. Наемный рабочий продал капиталисту свой труд и получил за него деньги. Обмен труда на деньги был произведен в строгом соответствии с законами рынка, требующими и предусматривающими обмен стоимости на равную стоимость. Отсюда выходило, что рабочий сполна получил за свой труд, что, следовательно, об эксплуатации при капитализме не может быть и речи. Но тут сразу же возникал вопрос об источнике прибыли капиталиста.
Особенно трудным он был для создателей и сторонников трудовой теории стоимости (А. Смит, Д. Рикардо и др.), согласно которой единственный источник стоимости - труд работника. Решил ее К. Маркс, который показал, что рабочий продает капиталисту не труд, а рабочую силу. Рабочая же сила представляет собой такой товар, который в процесс потребления создает стоимость большую, чем она сама стоит. Разница между стоимостью, созданной рабочей силой, и стоимостью самой рабочей силы и есть прибавочная стоимость, выступающая на поверхности как прибыль. Таким образом, капиталистический способ производства не в меньшей степени, чем политарный, рабовладельческий и феодальный, представляет собой способ эксплуатации человека человеком.
Капитализм, который был способен к развитию, т.е. национально-рыночный, а не основанный на внешнем рынке, начал формироваться в Западной Европе на грани XV и XVI веков. С этого времени передовые западноевропейские общества стали формирующимися капиталистическими или, короче, протокапиталистическими обществами. В процессе этого развития западноевропейская система социоисторических организмов все в большей степени начала становиться индустриальной и одновременно капиталистической.
Капитализм возник в результате закономерного развития предшествующего ему общества только в одном месте земного шара - в Западной Европе. Это первичный, исходный капитализм. Во всех других областях Земли капитализм возник в результате воздействия западноевропейского общества. Везде за пределами Западной Европы капитализм является вторичным, производным.
Западноевропейская, вначале формирующаяся, а затем и вполне сформировавшаяся капиталистическая и одновременно индустриальная система с самого начала являлась мировой. С появлением этой новой, четвертой по счету мировой системы на смену эпохе средних веков приходит эпоха нового времени. При этом перемещение центра всемирно-исторического развития не происходит. Он остается там, где находился раньше, в Западной Европе.
Развитие капитализма в XVI-XIX веках шло одновременно вглубь и вширь.
5.2. Западная Европа: развитие капитализма вглубь (XVI-XIX вв.)
5.2.1. Возникновение абсолютистского политаризма
Развитие вглубь - вызревание и окончательное утверждение капитализма в его колыбели, в Западной Европе. Этот процесс был сложным и противоречивым.
Формирование национальных рынков, которое началось еще в конце средних веков, а затем превращение этих рынков в капиталистические, оказало огромное влияние на социально-экономическую структуру общества. Оно перестало быть феодальным.
Общеизвестно, что централизованные государства, обязанные своим появлением национальным рынкам, возникли в форме абсолютных монархий. Абсолютизм обычно понимается историками как явление чисто политическое, как всего лишь новая форма государственной власти. Однако все обстоит гораздо сложнее. Становление абсолютизма было одновременно и становлением новой системы социально-экономических отношений, отношений политарных. Эти политарные отношения, которые, возникая, обволакивали все остальные социально-экономические связи, можно назвать абсолютополитарными. Становящийся абсолютополитарный уклад втянул в себя в качестве подчиненных все остальные существующие в обществе уклады, включая крестьянско-общинный, купеческо-бюргерский, а затем и капиталистический.
Становление политаризма невозможно без систематического массового террора. И волна страшного террора действительно, начиная с XVI в., на более чем сотню лет захлестнула всю Западную Европу. Речь идет, прежде всего, о терроре инквизиции. Инквизиция как известно возникла еще в средние века. Но ее костры ярче всего пылали не в темной ночи средневековья, а на заре нового времени, что всегда поражало историков вообще, историков культуры в особенности.
Историк Е.Б. Черняк в книге "Вековые конфликты" (М., 1988) указывает, что, начиная с этого времени, инквизиция приобрела иной характер, чем раньше. В средние века инквизиторы стремились выявить и уничтожить действительных отступников от веры. В новое время задачей инквизиции стало создание врагов, обвинение ни в чем не повинных людей в ереси и истребление этих созданных ее же собственными усилиями еретиков. Именно с этим связано повсеместное применение пыток.
Но обвинение в ереси невозможно было предъявить всегда и всем. В результате наряду с преследованиями еретиков началась охота за ведьмами и колдунами. "В течение всего XVI в. и первой половине XVII в. по всей Центральной и Западной Европе, - пишет французский исследователь Ж. Делюмо в книге "Ужасы на Западе", - множатся процессы и казни колдунов; в период 1560-1630 гг. безумие преследования достигает своего апогея".[20] Обвинения в ведовстве были удобны тем, что от них не был застрахован никто. Обвинить можно было всех и каждого.
Преследование колдунов и ведьм не только не пресекалось государством, а всемерно им поощрялось. Церковь и инквизиция были по сути дела орудиями в его руках, хотя внешне они могли выступать в качестве вдохновителей. "Происходившие процессы и казни, - пишет Ж. Делюмо, - не были бы, конечно, возможны без их постоянного инициирования церковными и гражданскими властями".[21] Инквизиция была важнейшим, хотя не единственным орудием террора в руках становящегося политарного государства. Право политаристов на жизнь и смерть подданных проявлялось в разных формах, из которых знаменитые "lettres de cachet" (буквально - секретные письма, реально - королевские указы о заточении без суда в тюрьму или о ссылке каких-либо лиц) были, пожалуй, самыми невинными.
Характеризуя в целом эту эпоху, Ж. Делюмо писал: "В Европе начала Нового времени повсюду царил явный или скрытый страх".[22] И этот страх был прежде всего результатом описанного выше массового террора. Кстати сказать, неоднократно цитированный выше автор, не давая четкого ответа на вопрос о причинах безумия охватившего Западную Европу, в то же время отмечает, что "различные формы демонического наваждения помогали укреплению абсолютизма".[23]
Крупнейший отечественный историк Е.В. Тарле прямо связывал политику массовых репрессий в Западной Европе раннего нового времени с абсолютизмом. Как указывал он, характерная черта абсолютизма заключалась в том, что везде и всюду выискивал и карал врагов. "Если не было революционеров, преследовались умеренные реформисты; не было реформистов - преследовались вообще всякие лица, даже идеализирующие данный строй, но осмеливающиеся делать это хоть немного не по казенному, хоть немного по-своему; не было и таких - преследовались круглые шляпы, курение папирос на улице, участие в масонских ложах и т.д. и т.д. Такова историческая логика абсолютизма, который был в движении не только потому, что ему было важно двигаться к известной цели, а и потому, что он не мог не двигаться." [24]
