Юрий Воробьевский - Шаг змеи

26 января открылся II Всесоюзный съезд Советов. На нем в числе прочих было принято постановление о сооружении склепа для помещения тела В.И. Ленина. Под склепом понималось место для захоронения, но никак не будущий мавзолей. Решено было временно забальзамировать тело лишь для организации похорон. В постановлении Президиума Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР от 25 января так и говорилось — лишь о склепе, доступном для посещения… И вдруг В.Д. Бонч-Бруевич в своих воспоминаниях пишет: «Утром, часов в одиннадцать, 23 января 1924 года я собрал первое заседание специалистов по вопросу об устройстве могилы для Владимира Ильича, хоронить которого решено было на Красной площади возле Кремлевской стены, а над могилой соорудить Мавзолей».

Архитектор А.В. Щусев сообщает, что получил задание на проектирование и строительство временного мавзолея в ночь с 23 на 24 января, а уже утром 24 января эскизный проект якобы был утвержден, да еще и правительственной комиссией. В.Д. Бонч-Бруевич добавляет: во время спешной стройки мавзолея не велось никаких протоколов, а сооружение было возведено всего за четыре дня. Мерзлый грунт взрывали. Повредили систему канализации. Котлован стало заполнять зловонной жижей. Когда патриарх Тихон узнал об этом, сказал: по мощам и елей.

А ведь дьявольскую пародию на мощи действительно уже готовили. До поры до времени — втайне. 27 января, ровно в 16.00, телеграфные агентства Советского Союза сообщили: «Встаньте, товарищи, Ильича опускают в могилу!» В официальном сообщении — ни слова об увековечении тела в мавзолее{53}. Это уже потом сфабрикована будет другая версия. В альбоме А.Н.Котырева читаем, что якобы только с 23 по 25 января были получены тысячи писем и телеграмм с просьбой трудящихся увековечить тело B.И. Ленина.

Итак, несколько слоев лжи, взаимно противоречащих один другому. Причем подлог структурируется по одной схеме. Группа людей, особо приближенных к Ленину все время пытается сообщить, что мысль об увековечении возникла сразу же, в широких народных массах. Это идет, однако, вразрез с элементарной логикой и, по сути, обгоняет реальные события. В результате напрашивается вывод: мысль об увековечении тела Ленина возникла у узкой группы людей еще до его смерти, а общественности она была подана задним числом. Как инициатива самих же масс.

Подлог очевиден. Даже Л.Д. Троцкий в книге воспоминаний «Моя жизнь» писал: «Как это ни кажется невероятным, но заговорщики обманули меня насчет дня похорон»… Если учесть, что Троцкий в означенный период еще сохранял реальную власть, то дело с похоронами и впрямь становится совсем нечистым, а под заговорщиками нужно понимать группу «истых ленинцев» во главе с Ф.Э. Дзержинским — официальным руководителем всего проекта.

А.И. Абрикосов — непререкаемый авторитет в области анатомии — считал борьбу за сохранение тела бессмысленной, ибо на нем появилась пигментация, и начался процесс высыхания тканей. Он утверждал, что современная наука не обладает методами сохранения тела человека на долгие сроки. Секретарь Президиума ВЦИК А.С. Енукидзе официально заявлял, что из тела Ленина не собираются делать «мощи». Н.К. Крупская и К.Е. Ворошилов также открыто говорили о недопустимости подобного… И после всего этого Ф.Э. Дзержинский вмешивается в ход событий с предложением о подключении современной науки. 4 февраля 1924 года Л.Д. Красин предлагает использовать метод низких температур. По его проекту, в саркофаг должен был поступать охлажденный воздух из холодильной камеры. У Красина были свои соображения. Еще в 1921 году он заявлял, что верит в будущее научное воскрешение «великих исторических личностей», тела которых удастся сохранить.

26 февраля создается специальная комиссия по наблюдению за бальзамированием тела. В нее входят нарком здравоохранения Н.А. Семашко, профессор B.H. Poзанов, Б.С. Вейсброд, В.П. Воробьев и… тут снова запахло формалином. В комиссию вошел — кто бы вы думали? Б.И. Збарский! Он был включен последним. С личного указания Дзержинского. Наверно, Феликсу Эдмундовичу, одному из немногих, было известно, откуда вынырнул этот выпускник Женевского университета. И что он делал после того, как в годы Первой мiровой, несмотря на «волчий билет», вернулся на родину и организовывал производство формалина для армии.

25 марта правительством было опубликовано извещение: Комиссия решила принять меры, имеющиеся в распоряжении современной науки, «для возможно длительного сохранения тела».

Проект инженера по образованию Л.Д. Красина был отвергнут, причем в грубой форме. 26 марта начинается мумификация по методу, о котором в России догадывались лишь смутно, по аналогии с обрывочными сведениями о мумиях древнеегипетских фараонов. Во временный мавзолей спускаются трое: патологоанатом В. П. Воробьев, биохимик Б. И. Збарский и прозектор анатомического театра с изумительной фамилией Шабадаш. О содержании работ детально неизвестно. По замечаниям коллег, Б.И. Збарский неоднократно приговаривал, что «дуракам показывают только половину работы». Основная техническая идея принадлежала Збарскому, а Воробьев, Шабадаш и другие выполняли лишь анатомические манипуляции.

K 26 мая все было закончено, и делегаты XIII съезда партии посетили мавзолей. Брат Ленина — Дмитрий Ульянов, закончивший позднее свои дни в сумасшедшем доме, выбежал после посещения в состоянии крайнего аффекта и воскликнул: «Я сейчас ничего не могу сказать, я сильно взволнован. Он лежит таким, каким я его видел тотчас после смерти».

Да, несмотря на прежние заявления специалистов о начавшемся разложении, труп через четыре месяца посвежел и помолодел. Нарком здравоохранения Н.А. Семашко огласил акт правительственной комиссии, ныне весьма уместный для какого-нибудь голливудского фильма про Дракулу: «Общий вид значительно улучшился по сравнению с тем, что наблюдалось перед бальзамировкой, и приближается в значительной мере к виду недавно умерших».

Все это вызывает ощущение некоей тайны.

Красный фараон, посещение усыпальницы которого вменено было в качестве священной обязанности всем «прогрессивным» людям, скрывал свою загадку гораздо утонченнее, чем его древнеегипетские предшественники. Те прятались среди хитросплетений анфилад в основаниях пирамид. Он же не скрывался. Нет, напротив, он стремился быть на виду.

Фараоны должны были сопровождать сущность своего народа в потусторонней жизни, оттуда влияя на его физическое бытие, благословляя и охраняя. Функция коммунистического фараона оказалась прямо противоположной. Он должен был влиять на физическое бытие народа из посюстороннего мiра. И влиять не лучшим образом.

Египетские мумии, как и положено, царили в царстве мертвых. Красный фараон ретиво затесался в ряды живых, да еще с претензией на большую степень «свежести».

«Ленин и теперь живее всех живых» — некрофилический смысл этой фразы как раз и скрывался за ее вездесущестью. Меж тем черным магам и каббалистам известно, что «жизнь» мертвеца действительно возможна. Но только за счет живых. Физическое продление бытия мертвого тела всегда идет в ущерб живущим.

Словно дух Египта веял над всеми этими удивительными событиями. Дух Египта, как мы помним, — одно из имен диавола…

В начале XX века один мальчик приставал к маме со странным вопросом: является ли она блудницей? Женщина смущалась и ничего не могла понять. Не знала, что ее двенадцатилетний сынок мечтает стать антихристом. Звали мальчика Коля Бухарин. Впрочем, неважно, как звали его. Тогда — и даже раньше — немало таких народилось. Они действительно были антихристами — с маленькой буквы.

Ленин был, конечно, одним из них. Его «житие», представленное советской литературой, носит вполне религиозный характер. Это видно, например, в поэме Маяковского «В. И. Ленин». Исследователь Александр Дворкин пишет, как начинал «складываться канон марксистского «священного писания». Но если в Заповедях Моисеевых первая фраза говорит о Боге: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской из дома рабства» (Исход, 20:2), то заповеди нового Израиля, пролетариата, — Манифест коммунистической партии — начинаются со слов о привидении: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма». Согласно учению советского катехизиса, Маркс, уходя, предсказал появление грядущего мессии-освободителя. «Он придет, придет великий практик» — такие слова вкладывает в его уста Маяковский».

Как бы сверхчеловеческую природу симбирского подростка подчеркивает известный поэт Михалков: «Семнадцать минуло ему, семнадцать лет всего. Но он борец — и потому боится царь его». Как царь Ирод — Богомладенца.

Тот же исследователь отмечает и другие — пародийные — параллели между литературным мифом Ленина и земной жизнью Спасителя: «Ленин приносит избавление рабочему классу в отдельно взятой стране и дает обетование избавления для всего человечества. Он дает новый завет и скрепляет его кровью — правда, не своей, а чужой. Он создает новозаветную церковь — партию нового типа. Краткие годы своего земного служения этот «самый человечный человек» живет аскетической жизнью… По словам Маяковского, «Ежедневный подвиг на плечи себе взвалил Ильич». Смерть Ленина — понятие относительное. «Ленин умер, но дело его живет; Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить; Ленин всегда живой; Ленин и теперь живее всех живых»…