Алек Эпштейн - Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться
Ш. Перес подключился к переговорам с ООП весной 1993 года, став едва ли не главной движущей силой переговоров на этапе выработки израильской позиции. Однако, с другой стороны, Ш. Перес, пусть и бывший министром иностранных дел, экс-премьером и экс-министром обороны, не обладал необходимым политическим весом, не имел необходимого кредита общественного доверия, чтобы результаты, достигнутые им на переговорах, были бы приняты социумом. Обеспечить общественную легитимацию достигнутых соглашений мог только авторитет премьер-министра. «Подобно тому, как только Шарль де Голль мог предоставить независимость Алжиру, так только Ицхак Рабин мог реализовать соглашение с Арафатом», – справедливо отмечал известный обозреватель Давид Маковский[215]. При этом нужно отметить, что в течение достаточно долгого времени И. Рабин не был полностью информирован о предложениях, которые выдвигали Ш. Перес и члены делегации во главе с Й. Бейлином. О многих весьма важных компонентах соглашения И. Рабин узнавал только тогда, когда основные детали были уже полностью согласованы сторонами.
Переговоры, начавшиеся в конце 1992 года, включали секретные и неформальные встречи представителей Израиля и ООП в Осло. Переговоры эти во многом были особенными как по форме проведения, так и по содержанию и отличались от переговоров «по модели Мадрида». Во-первых, они шли тайно, на определенном этапе во все детали не были посвящены ни США, ни премьер-министр Израиля, ни власти Иордании, ни израильская и мировая общественность; во-вторых, переговоры эти шли параллельно с ведшимися в Вашингтоне консультациями израильтян и палестинцев в рамках реализации решений Мадридской конференции; в-третьих, если в Вашингтоне переговоры велись с иордано-палестинской делегацией, палестинская часть которой представляла элиту Западного берега и сектора Газы, то переговоры в Осло шли напрямую с ООП; в-четвертых, самые первые встречи в Осло осуществлялись не официальными лицами, а представителями научной интеллигенции; наконец, в-пятых, израильская позиция претерпела значительные изменения, став значительно более гибкой.
Первый раунд переговоров прошел 4 декабря 1992 года в Лондоне, после чего прошел цикл встреч с 20 по 22 января 1993 года в Сарпборсте, в ста километрах от столицы Норвегии[216]. Израильскую группу на них представляли Яир Хиршфельд и Рон Пундик, группу представителей ООП – Ахмед Куреи (Абу-Алла), впоследствии премьер-министр ПНА (в делегацию также входили Хасан Асфур и Махер аль-Курд, которого сменил Мухаммед Абу Кош). Они договорились об общих принципах ведения встреч на будущее, а именно: сохранение полной секретности, акцентирование внимания на задачах на будущее, а не на прошлых конфликтах, возможность корректировки выдвинутых предложений, участие норвежской стороны как принимающей, но не как посредника в дискуссии. К принципиальным решениям можно отнести договоренность об оставлении Израилем Газы и постепенной передаче палестинцам полномочий в области хозяйственной деятельности.
За сорок восемь часов до отъезда делегации в Осло Махмуд Аббас передал членам палестинской делегации свои соображения, которые попросил отстаивать в ходе переговоров с израильтянами. Нижеследующий документ, который сам М. Аббас процитировал полностью в своей книге «Путь в Осло», стал, по его словам, основой для последующей выработки Декларации принципов палестино-израильского урегулирования.
1. Цель – достижение справедливого, прочного и всеобъемлющего урегулирования посредством прямых переговоров на основе резолюций 242 и 338 Совета Безопасности ООН. Переговоры между палестинцами и Израилем будут проходить по фазам, которые являются составной частью всего процесса.
2. Сфера полномочий палестинской администрации в переходный период включает палестинские территории, оккупированные в 1967 году. Договоренность об обсуждении вопросов о выводе некоторых районов из-под административной юрисдикции должна быть достигнута на переговорах с условием, что не будет нарушений резолюций 242 и 338 и норм международного права.
3. Палестинская администрация переходного периода осуществляет все полномочия, которые будут ей переданы в соответствии с достигнутым соглашением (с учетом мер по пересмотру действующих законов).
4. Временная администрация избирается путем проведения всеобщих свободных и прямых выборов, в которых участвует все палестинское население Западного берега, включая Иерусалим и сектор Газы, в соответствии с переписью от 4 июня 1967 года.
5. Наблюдение за процессом выборов и передачи власти будут осуществлять представители международного сообщества в соответствии с договоренностью.
6. Для обсуждения рабочих проблем и разрешения спорных вопросов будет создана двусторонняя комиссия (от временной палестинской администрации и израильского правительства).
7. В случае, когда комиссия по решению споров не сможет найти решения того или иного вопроса, она передает его на рассмотрение арбитражной комиссии, которая формируется из представителей государств-спонсоров, а также Египта, Иордании и ООН. В арбитражную комиссию также назначается по одному представителю от переходной администрации и Израиля или от других сторон в соответствии с договоренностью.
8. Проблемы безопасности в их стратегическом и перспективном понимании, связанные с воплощением идеи мирного сосуществования, будут рассмотрены в свете наличия доброй воли у всех сторон и в духе искреннего стремления к выяснению взаимных интересов, чтобы наполнить понятие «безопасность» позитивным смыслом, обязывающим всех содействовать ее обеспечению.
9. Стороны приступают к обсуждению окончательного статуса через два года с момента начала переходного периода или раньше, в зависимости от договоренности, но в любом случае не позднее, чем в начале третьего года переходного периода.
10. Не препятствуя осуществлению соглашения об окончательном статусе, начинается неофициальное изучение возможности создания конфедерации с целью нахождения наилучших путей и средств обеспечения стабильности и мира в регионе[217].
Израильские аналитики пытались понять, почему вдруг Я. Арафат решил декларировать свое признание Израиля как легитимного суверенного государства и, по крайней мере на словах, отмежеваться от терроризма? Ведь на протяжении нескольких десятилетий глава ООП заявлял, что признание Израиля и переговоры с ним исключены и что независимость Палестинского государства может быть достигнута только силой. Суммируя многочисленные аналитические материалы, можно сделать вывод, что, по мнению израильских экспертов, метаморфоза, произошедшая с Я. Арафатом, может быть объяснена тремя основными причинами[218].
Ослабление идеологии панарабизма на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В 1960-е годы, когда Я. Арафат начал свою международную карьеру, лояльность по отношению к конкретному государству в арабских странах не демонстрировалась и даже осуждалась, в то время как арабское единство было единственной публично декларируемой целью политиков и идеологов[219]. Однако постепенно произошло замещение панарабизма доктриной национально-государственного суверенитета каждой отдельной страны. Это было вызвано как октябрьской войной 1973 года, в которой Иордания участвовать отказалась (в отличие от Сирии и Египта), так и заключением сепаратного мирного соглашения между Египтом и Израилем в 1979 году[220].
До 1967 года арабо-израильский конфликт концентрировался вокруг условий соглашения о перемирии 1949 года. После Шестидневной войны сам факт продолжения существования Государства Израиль вызывал гораздо меньше сомнений. Более релевантной проблемой стали границы этого государства. Палестинцы все меньше могли надеяться на то, что смогут быть передовым отрядом единых арабских сил, которые смогут «стереть Израиль с лица земли» или «сбросить его в море». Дипломатия А. Садата продемонстрировала, что арабские государства могут иметь свои собственные интересы: отныне каждое арабское государство или народ должны были самостоятельно бороться за реализацию своих целей, не надеясь на незыблемую поддержку всего арабского мира[221]. Сегодня любая попытка Лиги арабских государств представлять общеарабские интересы выглядит искусственной. Более всего от этого неминуемо страдали палестинцы, вся надежда которых на возвращение и создание своего национального государства на протяжении многих лет базировалась именно на панарабской идеологии.
Усиление исламского фундаментализма. Вакуум, возникший после политической кончины панарабизма, частично заполнила радикальная исламистская идеология. Это движение продемонстрировало свою силу в нескольких попытках свержения светских режимов всеми возможными средствами, включая насилие. Исламский фундаментализм проявлял себя главным образом на региональном уровне, представляя собой серьезнейшую угрозу правящим элитам арабских государств. Исламистская революция в Иране в 1979 году и события в Алжире и Судане убедили многих арабских лидеров в том, что для их режимов фундаментализм едва ли не опаснее, чем Израиль. В условиях мира с Израилем они могли даже рассчитывать на сотрудничество с ним (пусть и закулисное) в борьбе с радикальными силами. Кроме того, конец вражды с Израилем означал, что в распоряжении арабских лидеров окажется больше ресурсов и возможностей для политических маневров, а также для привлечения военного потенциала, чтобы справиться с радикальными элементами. Способность Египта и Иордании успешно бороться с фундаменталистской угрозой во многом зависела от покоя на границах с Израилем. Угроза власти ООП со стороны ХАМАСа и «Исламского джихада», проявившаяся в полной мере уже после смерти Ясира Арафата, когда ФАТХ вначале проиграл выборы в Законодательный совет Палестинской администрации (в январе 2006 года), а затем был физически разгромлен в Газе (в июне 2007 года), осознавалась уже в начале 1990-х, побуждая палестинских националистов делать выбор в пользу соглашения с Израилем.
