Игорь Князький - Император Траян
«После сего Павел, оставив Афины, пришёл в Коринф и, найдя некоего Иудея именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его – потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, – пришёл к ним; И, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремесло их было делание палаток. Во всякую субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос».[425]
В то же время вот что Евсевий сообщает о начале христианского апостольства в Риме: «в то же царствование Клавдия, всеблагой и человеколюбивый Промысл привёл в Рим того же борца с этим развратителем людей – мужественного и великого апостола Петра, за своё мужество именуемого первым среди остальных апостолов. Он, как благородный вождь Божий, облечённый в Божественные доспехи, принёс с востока жителям запада драгоценное сокровище духовного света, самый свет и слово, спасающее душу, – проповедь о Царстве Небесном».[426]
Вослед Евсевию о прибытии в Рим апостола Петра и появлении при Клавдии в Риме христиан сообщает и Орозий: «В 795 год от основания Города (41 г. – И.К.) четвёртым после Августа принял власть Тиберий Клавдий и правил четырнадцать лет. В начале его царстоввания в Рим прибыл Пётр, апостол Господа Иисуса, и всех уверовавших наставлял твёрдым словом в спасительной вере и подтвердил её славнейшими чудесами; и после того в Риме появились христиане».[427]
Если в Риме около 42 г. и появились христиане, то это вовсе не означает, что именно их из – за «какого – то Хреста» Клавдий изгнал вместе с прочими иудеями. Изгнание времени правления Клавдия не было первым изгнанием иудеев из Рима. Тиберий также изгнал иудеев из столицы, о чём сообщают Светоний и Иосиф Флавий.[428] Если Светоний не указывает причину гнева императора на иудеев, то Иосиф Флавий объяснял всё следствием «гнусности четырёх человек», присвоивших себе дары – золото и пурпур – для Иерусалимского храма некоей знатной римлянки Фульвии, принявшей иудаизм.[429]
Первым исторически поднял меч на христиан Нерон, за то и вошедший в историю как Антихрист. Правда, бесчеловечная расправа Нерона с римской общиной христиан не была связана с их вероучением, а явила собой лишь способ прекратить слухи о поджёге Рима по приказу императора. В страшном пожаре обвинили сторонников нового малопонятного римлянам вероучения. Здесь не обошлось без наговора на христиан со стороны иудейских иерархов – первосвященника Измаила и казначея храма Соломона Хелкии, близких к жене Нерона Поппее Сабине, благосклонной к иудаизму.
Вторым после Нерона гонителем христиан церковная традиция считает Домициана.[430] Она восходит к сообщениям христианских историков IV–V вв. Евсевий Памфил в «Церковной истории» писал: «Домициан был свиреп ко многим людям: казнил в Риме без настоящего суда немало людей видных и знатных; тысячи известных людей, ни в чём не повинных, отправил в изгнание и отобрал их имущество. Под конец он явил себя преемником Нерона в ненависти к Богу и в богоборчестве. Он был вторым, поднявшим против нас гонение, хотя отец его Веспасиан не замышлял против нас ничего плохого.
Тогда же, как рассказывают, апостол и евангелист Иоанн, бывший ещё в живых, за своё свидетельство о Слове Божием осуждён был жить на острове Патмосе».[431]
Сходные сведения сообщает о гонении Домициана Орозий. По его словам, Домициан, «обезумевший от высокомерия, когда велел почитать себя в качестве бога, вторым после Нерона повелел начать гонение на христиан; именно в то время блаженнейший апостол Иоанн был сослан на остров Патмос».[432]
Близкие сведения сообщают также Иероним и Лактанций.
Сам факт преследований христиан при Домициане сомнений не вызывает, хотя сведений о каком – либо прямом его распоряжении, именно против них направленном, нет. Не исключено, что христиане, во всяком случае, проповедники этого учения, могли попасть под горячую руку римских властей, когда гнев Домициана обрушился на философов. Возможно, их также ссылали. Ведь ссылка на Патмос Иоанна сомнений не вызывает. В то же время никаких известий о гибели христиан в результате гонения Домициана, если вообще такой термин исторически состоятелен, нет. Главное здесь – отсутствие каких – либо целенаправлено антихристианских распоряжений высшей власти.
Переписка Плиния и Траяна даёт совершенно новую картину. Отношение вифинского легата к христианам самое суровое: упорствующих он отправлял на казнь. При этом Плиний признаёт, что никогда не присутствовал на следствиях по делам о христианах и потому не знает, о чём их принято допрашивать и в какой мере наказывать. Значит, следствия о христианах в Империи уже были, если Плиний знал о них, хотя подробностями не интересовался. Проведя собственное расследование, он не обнаружил в почитании Христа ничего преступного, кроме «безмерного уродливого суеверия».[433] С римской, языческой точки зрения, разумеется. И этого вполне достаточно для смертных приговоров. Тем не менее, Плиний не до конца уверен в необходимости дальнейших столь же суровых действий, поскольку убедился, что сами собрания христиан достаточно безобидны. Более того, они подчинились указу легата, запрещающему тайные общества, согласно распоряжению императора. Но само распространение христианства среди значительного количества людей вызывает у него опасения, хотя в последнее время традиционные языческие верования новую религию и потеснили.
Ответ Траяна краток, чёток и ясен:
«Траян Плинию.
Ты поступил вполне правильно, мой Секунд, произведя следствие о тех, на кого тебе донесли как на христиан. Установить здесь какое-нибудь общее определённое правило невозможно. Выискивать их незачем: если на них поступит донос и они будут изобличены, их следует наказать, но тех, кто отречётся, что они христиане, и докажет это на деле, т. е. помолится нашим богам, следует за раскаяние помиловать, хотя бы в прошлом они и были под подозрением. Безымянный донос о любом преступлении не должно принимать во внимание. Это было бы дурным примером и не соответствует духу нашего времени».[434]
Траян верен себе: анонимные доносы ему отвратительны. Но в явном изобличении христиан он беды не видит. Он не только поощряет Плиния на дальнейшие следствия, но и впервые в истории от имени высшей римской власти, им олицетворяемой, саму принадлежность к христианству объявляет преступной и наказанию непременно подлежащей. Поскольку он оставляет без комментариев сообщение Плиния об отправке на казнь упорствующих христиан, степень наказания «доказанного христианина» очевидна.
Конечно, ответ Траяна – это ещё не закон против христиан. Первый эдикт, направленный против них, издаст лишь император Валериан (253–260 гг.).[435] В то же время, трудно не согласиться с мнением, высказанным ещё во второй половине XIX в. французским исследователем раннего христианства Бенжаменом Обэ, что Траян таким образом ставил христиан под вечное подозрение, под постоянно угрожающее преследование.[436] Русский исследователь римских гонений на христиан А. П. Лебедев, приравнивавший ответ Траяна Плинию к закону, писал: «Закон даёт прямой ответ на вопрос: есть ли христианство преступление? И ответ даётся утвердительный».[437]
Христианские авторы эпохи Империи расценивали ответ Траяна именно как указ (эдикт). Так Евсевий писал: «Траян издал указ: «Христиан не разыскивать; попавшегося – наказывать».[438] Орозий, называя Траяна третьим, кто склонился к преследованию христиан, утверждает, что, узнав об отсутствии в действиях христиан чего – либо противного римским законам, он «тотчас более короткими рескриптами смягчил свой эдикт».[439]
Возникает естественный вопрос: если было гонение, то кто его жертвы и были ли они? Ответ на это даёт Евсевий: «После Нерона и Домициана, при императоре, чьё время мы теперь описываем (Траяна – И.К.), частичные гонения на нас поднимала восставшая чернь. В таком гонении, как передают, мученической кончиной завершил жизнь Симеон, сын Клеопов».[440] Далее Евсевий цитирует писателя Игисиппа, у коего он и ранее черпал разные сведения: «Некоторые из этих еретиков донесли на Симеона, сына Клеопова, что он потомок Давида и христианин. Так он и пострадал, ста двадцати лет от роду, при императоре Траяне и консуле Аттике».[441]
Симеон был вторым епископом Иерусалимской церкви. Конечно, христианский епископ мог пострадать от рук злобной черни, враждебной христианам, мог быть и убит. Но указанный возраст Симеона на момент гибели неизбежно вызывает сомнения. Очень сложно представить себе старца ста двадцати лет, действующего епископа. Важно и другое. Аттик был проконсулом в Иудее в 103–107 гг.[442] Так что гибель Симеона не могла быть следствием ответа Траяна Плинию (в период между 109–111 гг.), ставшего официальным началом гонения.
