Александр Мещеряков - Политическая культура древней Японии
Свиток II
Жизнеописание Мутимаро
Второй свиток кадэн.
[Составлено] монахом Энкэй
1. Старший сын Фухито
Прижизненное имя Левого министра[475] Фудзивара было Мутимаро[476]. Он проживал в левой части столицы. Был старшим сыном Главного министра[477]. Его матерью была дочь Сога-но Кура-но Ооми[478]. Родился на 9-м году правления государя Тэмму[479], в год каноэ-но тацу [680 г.] в усадьбе Оохара. Преуспел в следовании долгу и потому прославился.
В младенчестве [Мутимаро] лишился матери. [Он] сокрушался, проливая горючие слезы, отказывался принимать даже рисовый отвар[480] и едва-едва не умер[481]. С той поры стал хилым. И хотя быстро продвигался [по служебной лестнице], ему становилось все хуже.
2. Нрава был мягкого и доброго
Когда [он] вырос, не прилеплялся к незначительным делам[482]. Манеры [его] были непринужденны. В разговоре был внимателен и неспешен. Нрава был мягкого и доброго, сердцем — прям и тверд. Не поступал неучтиво, не управлял несправедливо. Неизменно склонялся к бескорыстию и сторонился тревог.
Порой проводил дни за игрой в сюдан[483], порой всю ночь напролет читал [книги]. Не питал пристрастия к богатству и к женской красоте. Не выказывал радости и гнева. Во главу ставил преданность и искренность, действовал, сообразуясь с человеколюбием и долгом. Себя не хвалил, других не порицал. Был честным и чистым, прямым и несгибаемым. Досконально изучил суть [учений] ста школ. В совершенстве усвоил три сокровенных трактата[484]. Особенно ценил учение Шакьямуни.
Также питал пристрастие к [поискам] эликсира бессмертия. Почитал следовавших Дао-путем, преклонялся перед обладавшими добродетельностью-току. Был милостив к бедным, жалел сирот и одиноких.
Каждый год в третью луну лета молился о десяти великих добродетелях, слушал разъяснения «Лотосовой сутры», заботливо взращивая-совершенствуя сердце. Увещевая господина, выравнивал полы [его одежды][485].
[Его] усадьба находилась к югу от дворца[486]. В миру его прозвали южным министром.
3. Обладание особыми талантами
Однажды, когда [Мутимаро] был еще мал, принц Ходзуми[487], встретившись [с ним] на пиру, обратил [на него] внимание. [Принц] говорил многим выдающимся [людям своего времени]:
«Повсюду видишь детей из рода Фудзивара[488], но этот ребенок исключительный и обладает особыми талантами. Я слышал: «Тигрята и детеныши леопарда, еще не повзрослев, хотят кормиться [мясом] овцы. Птенцы гусей и журавлей, еще не научившись летать, хотят [облететь] четыре моря». Этот ребенок непременно достигнет поста канцлера!».
4. Мутимаро становится утонэри
В первый год Тайхо: [701 г.] отобрали детей из хороших домов и назначили их утонэри[489]. Детям трех министров[490] особым указом государя был пожалован старший 6-й ранг верхней степени, они были призваны [служить] утонэри[491].
[Мутимаро] было 22 года.
В указе говорилось: «Твой род славно служил императорскому роду, его заслуги отражены в государевых повелениях. Пожалование ныне этого ранга — недостаточная честь. [Однако] ныне заново составив свод уголовных и гражданских законов[492], упорядочили людей [нашей] страны. Согласно положениям законодательства, следует пожаловать именно этот ранг».
Управляющий дома[493] министра [Фухито] Оварида-но Сиби, глубоко вздохнув, сказал: «Ах! Отчего же прямой потомок этого дома обладает таким рангом?». В глубине души [он] не испытывал радости, лицо его залила краска стыда. Некий человек доложил [об этом] министру. Министр повелел управляющему дома: «Ныне в [нашем] государстве заново составлено собрание законов. Поэтому в соответствии с положениями [закона] пожалован [такой] ранг этому ребенку. Чего же стыдиться?! Прекратите пустые разговоры!»
Став утонэри, господин стал вхож в покои государя. Видевшие его, радовались его прекрасным замыслам, встречавшиеся с ним преклонялись перед его благожелательностью и изысканностью. Люди того времени единодушно говорили: «Людям следует равняться на старшего сына министра». Так превозносили его современники.
5. Перевод на должность среднего судьи
В 1-ю луну 2-го года[494] был переведен [на должность] среднего судьи[495].
Приступив к исполнению служебных обязанностей, господин решал дела справедливо и бескорыстно. [Он] прислушивался к речам, всматривался в выражение лица, и правда не ускользала от него. Разрешал сомнения и выносил справедливый приговор. Непременно проявлял всевозможную осмотрительность.
Хотя существовали [должности] старших и младших судей, правила поведения этих чиновников не были определены установлениями-сики. Документы и их формуляры были в беспорядке, решения не соответствовали [истинному положению дел].
Тогда [учтя] все обстоятельства судебного разбирательства, доложил [о них], и были определены положения установлений-сики. До первого года Тайхо: [701 г.] [уголовные установления] не были частью закона, они вошли в состав законодательства позже. С этого времени и впредь все судебные дела стали решать на местах, незачем стало [обращаться] в общественные места.
В 4-ю луну 3-го года уволился по болезни.
6. Помощник главы Высшей столичной школы
В 3-ю луну 4-го года был назначен на должность помощника главы Высшей столичной школы.
При прежнем покойном государе, [правившем из] Асука-Киёмихара[496] [знатные] роды процветали, народ во множестве отбывал повинности.
Следуя за государыней, переехал в столицу Фудзивара. Все люди суетились и спешили, эпоха не благоприятствовала [процветанию] учености. Поэтому школой постепенно стали пренебрегать, а ученики рассеялись. Хотя [Мутимаро] и занимал эту должность, но ничего не мог поделать. Войдя в школу и увидев ее пустоту и безмолвие, господин подумал: «Эта школа — место, где собираются добродетельные и талантливые, место, где главным почитается благодетельное влияние государя. И управление государством, и управление родами опираются на учение мудреца[497]. Быть преданным до конца и исполнять сыновний долг — вот основа этого пути. Ныне студенты разбрелись-рассеялись, конфуцианские традиции не раздувает ветер. Негде стало восхвалять путь мудреца и содействовать [распространению] благодетельного влияния государя».
Тогда вместе с главой [Высшей школы] Рё:гу-но Коникиси[498] доложили [о положении дел] и обратились с просьбой в связи с этим пригласить выдающихся ученых мужей, [дабы они] разъясняли канонические книги и исторические сочинения. Через двенадцать дней школа стала процветать, отовсюду, подобно облакам, стекались студенты и выстраивались подобно звездам. Множество декламирующих нараспев голосов услаждали слух.
7. Поклонение Конфуцию
Когда во 2-ю луну весны 2-го года Кэйун [705 г.] пришло время совершить ритуал поклонения Конфуцию[499], господин сказал знаменитому ученому Тори-но Ясуцугу[500]: «Говорят: „Если ритуалы не проводить три года, они непременно придут в упадок. Если музыку не исполнять три года, она непременно будет утрачена"[501]. Ныне приблизился день совершения ритуала поклонения Конфуцию. Прошу вас написать сочинение, [дабы] почтить души древних наставников и передать потомкам правила [поклонения]»[502].
Тогда Ясуцугу написал сочинение о ритуале поклонения Конфуцию. В нем говорилось: «Но вот в 4-й день этой луны этого года такие-то и иже с ними из управления Высшей столичной школы почтили дух Кун Сюань-Фу[503], сыкоу[504] из древнего [княжества] Лу, чистым вином и угощением из марсилии[505].
О появлении господина [Конфуция] на свет [возвестило] сияние, снизошедшее на гору Ни-шань[506]. И тогда совершенномудрый[507] вскормил в себе выдающиеся качества, [проявляющиеся] раз в тысячу лет, повстречал судьбу, утраченную [прежними] государями. Когда правители непросвещенны, время ввергается в хаос, ритуалы приходят в упадок, музыка гибнет.
