Прудникова Елена - 1953 год. Смертельные игры
Служебная характеристика: «порывист»
Когда Берия в сентябре 1938 года принял Главное управление госбезопасности НКВД, Богдан Кобулов, назначенный начальником Следственного управления, нашел в недрах ГУГБ троих молодых офицеров: старшего лейтенанта Льва Влодзимирского и лейтенантов Павла Мешика и Виктора Абакумова. За считанные годы они, до тех пор мало чего добившиеся, сделали совершенно невероятную карьеру. Первый к 1941 году стал начальником следственной части по ОВД, оставаясь в этой должности до мая 1945 года, потом работал в замечательной структуре под названием ГУСИМЗ (о ней речь впереди). Второй в 1941 году был назначен наркомом внутренних дел Украины, после 22 июня стал начальником Главного экономического управления НКВД - структуры, обеспечивавшей работу оборонной промышленности, а в августе 1945 года Берия взял его своим заместителем в Первое главное управление. Оба они будут арестованы в том же июне 1953 года и, по официальной версии, расстреляны 23 декабря 1953 года, а на самом деле - кто его знает?
Третьего же ждала особая карьера и особая судьба.
Виктор Абакумов был одним из самых молодых членов сталинской команды. Он родился в 1908 году в Москве, в семье рабочего и прачки. Тринадцати лет, окончив четыре класса городского училища, стал рядовым в бригаде ЧОН (частей особого назначения) - вот и гадай: не то боец, не то сын полка... В 1923 году, после демобилизации, работал где придется - подсобником, упаковщиком, стрелком охраны. По-видимому, где-то за это время сумел подучиться, поскольку в январе 1930 года внезапно оказался на посту замначальника административного отдела торгово-посылоч- ной конторы Наркомата торговли РСФСР. В 1931 году он становится заведующим военным отделом Замоскворецкого райкома комсомола, а в 1932 году по партийной путевке приходит в НКВД, в далеко не самый простой для работы экономический отдел. Два года спустя ему писали в служебной характеристике: «К оперативной работе влечение имеет. Порывист. Быстро делает выводы, подчас необоснованные. Иногда мало обдумывает последствия... Дисциплинирован». Склонность к необоснованным выводам и неумение обдумывать последствия с опытом обычно проходят. Порывистая натура и дисциплинированность по ходу работы вполне способны трансформироваться в две составляющих чекистского девиза: «горячее сердце, холодная голова». С третьей составляющей - «чистые руки» - немножко подождем.
Карьера в «органах» у Абакумова шла трудно. Чем-то он этой структуре не подходил. Сначала работал в экономическом отделе, потом почти три года отслужил в ГУЛАГе. Первое офицерское звание - младший лейтенант - получил лишь в декабре 1936 года. Только ежовская чистка помогла чуть-чуть продвинуться по карьерной лестнице - в апреле 1937 года его назначили оперуполномоченным в 4-е отделение ГУГБ. 4-е отделение - секретно-политическое, в ежовском НКВД самое перспективное место... или же самое неперспективное. Если ты даешь хорошие показатели - едешь вверх как на лифте, если не даешь - ты никто и звать тебя никак. В 1937 году добиться приемлемых для наркома показателей можно было лишь одним методом.
Абакумов карьеры не сделал. К моменту прихода в «органы» Берии он достиг должности помощника начальника отделения и имел звание лейтенанта ГБ. Возможно, причину столь медленного служебного роста объяснят воспоминания старого чекиста Ведерникова, приведенные в книге Олега Смыслова «Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа».
Цит. 7.1.
«Абакумов пальцем подследственного не тронет, даже голос на допросах не повышал. Помню, один деятель из троцкистов так прямо измывался над ним. Развалится на стуле, как у тещи на блинах, и дерзит, угрожает даже. Мы говорим, что ты, Виктор Семенович, терпишь, дай разок этому хаму, чтобы гонор поубавил. Он на нас глянул так, словно на врагов народа».
Неудивительно, что в ежовском НКВД он не сделал карьеры.
Зато при новом начальстве не пригодившийся в прежних органах лейтенант не шел, а летел вверх, перепрыгивая через звания и должности. Уже через три месяца после смены власти на Лубянке, в декабре 1938 года, капитан Абакумов становится начальником Ростовского УНКВД. Жуткое это было место, вотчина одного из самых кровавых людей «большого террора» - Евдокимова, залитое кровью по крыши. Новый начальник в рекордные сроки пересмотрел дела на еще живых арестованных и освободил около 60 процентов, без колебаний отдавая под суд фальсификаторов и палачей. За эту работу получил в апреле 1939 года орден Красного Знамени.
Непривычно звучит? Но было именно так.
В Ростове Абакумов прослужил до февраля 1941 года, когда был назначен заместителем наркома внутренних дел СССР. Снова прыгнув через ступеньку, он уже в марте 1940 года получает звание старшего майора ГБ (что соответствует армейскому полковнику), а 9 июля 1941 года ему присваивают звание комиссара госбезопасности 3-го ранга - по армейской «табели» это соответствует генерал-лейтенанту. Даже по меркам сталинских времен карьера просто фантастическая. Объяснение на ум приходит лишь одно: совершенно исключительные профессиональные качества, то, что в своей узкой области это был работник бериевского масштаба.
Не имевший формального образования, но наделенный острым и дисциплинированным умом, настойчивостью и бойцовским характером, Абакумов оказался превосходным руководителем. Как вспоминал о нем генерал КГБ Филипп Бобков (правда, имея в виду послевоенные времена - но какая разница?), он
(Цит. 7.2.)
«постоянно держал аппарат в напряженном трудовом ритме. Вне зависимости от того, где он сам в данный момент находился, люди ощущали его присутствие, знали: министр где-то рядом и зорко следит за работой всей системы госбезопасности. Абакумов мог совершенно неожиданно заглянуть к рядовому сотруднику, посмотреть, как тот ведет дело, расспросить о подробностях, все проверить, вплоть до того, насколько аккурат- чо подшиваются бумаги».
Автор воспоминаний, правда, видит здесь определенную игру, но скорее причина была в другом: Абакумов сам в свое время засиделся на низовой работе, брошенный на произвол судьбы старшими товарищами, и теперь старался не допустить этого в отношении своих сотрудников. А то, что это яркий пассионарий даже по меркам сталинских «звездных» времен, видно невооруженным глазом.
В первые же дни войны Абакумов получил под свое начало Управление особых отделов в армии. А весной 1943 года, во время очередной реорганизации спецслужб, стал начальником знаменитой контрразведки «СМЕРШ» и подчинялся теперь уже не Берии, а лично Сталину. О квалификации «смершевцев» много говорить не приходится: это была лучшая контрразведка Второй мировой войны. Об их работе можно писать сотни страниц, и все мало, однако нам важно лишь одно: особенно «СМЕРШ» прославился на стезе разведывательных игр.
Один из подчиненных Абакумова, А. И. Нестеров, вспоминал:
Цит. 7.3.
«В чем ему нужно отдать должное - хватка у него была крепкая. Он требовал беспрекословного исполнения своих указаний и уж о данных поручениях никогда не забывал и если что-то решал, от своего решения не отступал никогда, жестко настаивая на своем. Работать с ним было нелегко, но всегда была уверенность в том, что назавтра он не скажет: "Я ничего подобного вам не поручал"».
В работе и в жизни Абакумов не любил сложных маневров, шел напролом. С подчиненными был сух, официален, никакого панибратства - однако всегда готов помочь. Вспоминает П.И. Ивашутин - будущий генерал армии, начальник ГРУ, судя по биографии, человек, служивший совершенно другим политическим силам, от которого трудно бы ждать хороших слов о ненавистном хрущевцам министре.
В 1942 году Ивашутина неожиданно вызвали в Москву.
Цит. 7.4.
«Абакумов начал неторопливо расспрашивать о положении М нашем фронте, о работе особого отдела армии и мельком поинтересовался, большая ли у меня семья. "Не знаю, - ответил я, - мои близкие пропали при эвакуации". Абакумов пообещал навести справки, а сутки спустя вызвал в кабинет, чтобы сообщить, что моя семья в Ташкенте. Я обрадовался, а он сухо, без лишних слов, дал мне 72 часа на устройство личных дел и посоветовал не рассусоливать - на центральном аэродроме приготовлен самолет».
Эта история - самая известная, однако далеко не единственная. Вот еще одна, которую рассказал историку Леониду Млечину бывший «смершевец» Николай Месяцев.
Цит. 7.5.
«В 1943 году у меня от воспаления легких умерла мама в городе Вольске. Я узнал через месяц и обратился к Абакумову, чтобы он дал мне отпуск четыре дня побывать на могиле. Он вызвал меня, дал мне десять дней и сам подписал командировочное удостоверение и сказал:
