Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 1)
Полковой комиссар что-то кричал капитану, куда-то указывал, но из-за грохота слов было не разобрать. Потом они, забыв про Савельева, побежали по окопу. Антон постоял, не зная, что делать. Взгляд его упал на прислоненную к стенке окопа винтовку без штыка, он схватил ее и побежал вслед за ними.
Через несколько метров окоп стал мельче, потом раздвоился и вдруг кончился. Савельев оказался на склоне голого холма, внизу перед глазами у него блестел Сан, и он увидел ту переправу, о которой по телефону говорил полковой комиссар. На нашем берегу, у самой воды, догорало несколько немецких танков, подбитых, видимо, давно, зато с противоположной стороны реки, по переправе, ползли и ползли не торопясь десятки вражеских машин.
В Савельева откуда-то стреляли, он чувствовал, как горячие вихри обжигают ему шею, лицо, видел, как вокруг, взбивая пыль, колотятся в землю пули, но растерянно крутился, не зная, что делать, побежал куда-то, инстинктивно заворачивая в сторону леса. Пули щелкали и щелкали вокруг. "Если добегу до леса, останусь, наверное, жив", - подумал он спокойно и, неожиданно провалившись ногой в пустоту, упал.
- Вот чудо-юдо заморское, - услышал он над ухом. - Ты откуда, дядя, взялся тут? Не с неба упал?
Антон понял, что находится опять в окопе, на дне его сидели на корточках несколько красноармейцев.
Окоп был небольшой, метров тридцать в длину, но хорошо замаскированный, поэтому, подбегая, Антон его не заметил.
- Я этого чудака привез, товарищ младший сержант, - раздался знакомый голос. - Еще подумал: не десантник ли фашистский?
- Кружилин! Машину-то... успели разгрузить?
- Почти, - мрачно ответил Кружилин.
Бойцов было человек восемь. В дальнем конце окопа лежали трое, прикрытые шинелями.
- Откуда в меня стреляли? - спросил Антон, потирая ушибленный бок.
- А вон на берегу немцы в песок зарылись. Мы их с утра держим. - Младший сержант зачем-то потрогал металлические треугольники на петлицах.
- Танки, братцы! - раздался испуганный вскрик.
- Тихо! - Младший сержант встал на колени, выглянул из окопа. - Ну, танки. Не видел ты их, что ли, сегодня? Сейчас их накроет некрасовская батарея.
"Не накроет уж, видно", - с грустью подумал Савельев.
Все бойцы, встав на корточки, молча и угрюмо глядели через бруствер, как с понтонной переправы один за другим сползают темно-зеленые танки с черно-белыми крестами и, разворачиваясь, с ревом устремляются влево и вправо. Танк вправо, танк влево, танк вправо, танк влево...
- Обойдут нас, - негромко сказал Кружилин.
- Как же вы позволили переправу им навести? - спросил Савельев.
И как бы в ответ засвистели над головой пули, потом донесся треск автоматных очередей. Этот свист и треск слился в один протяжный вой, красноармейцы прижались на дно окопа, и только двое все продолжали глядеть туда, откуда стреляли немцы. Потом медленно, как бы нехотя, сползли по стенкам окопа вниз.
- А-а, черт, говорил же - без нужды не высовываться! - выругался младший сержант. - Оттащите их к тем троим. - И сверкнул белками глаз на Савельева. Попробуй не позволь тут...
Небо густо застилали поднимающиеся где-то далеко клубы дыма. Антон догадался, это горит Перемышль. "А как же Львов? Бомбили немцы Львов или нет? И успел ли приехать Юрий?" - тревожно мелькнуло в сознании.
Неожиданно прекратились взрывы за спиной, перестали свистеть вверху пули. Младший сержант положил на бруствер винтовку и по-крестьянски поплевал на руки.
- Приготовиться!
Снизу, от реки, веером шли танки, четыре из них ползли прямо на окопчик. За танками густо бежали немцы, в касках, маленькие какие-то, коротконогие.
- Ого-онь! - закричал младший сержант.
Беспорядочный треск винтовок слился с отрывистым ревом немецких автоматов, воем танковых моторов и потонул в нем. Савельев дернул затвор, прицелился в темно-грязную фигуру бегущего немца и выстрелил. Немец сделал еще несколько шагов, споткнулся и, взмахнув руками, упал... Савельев удивился этому. "Ты гляди-ка... И правда, не разучился еще..."
Потом он стрелял и стрелял, пока затвор не клацнул вхолостую. Обернулся, поискал взглядом, у кого бы спросить патронов. Глаза его встретились с потухающими глазами младшего сержанта.
- У меня... в подсумке возьми, дядя... - прошептал парень, съезжая по стене окопа вниз. На его губах при каждом слове вспухали и лопались кровавые пузыри.
- Сержант!.. Слышь, сынок?! - затряс его Антон, но парень закрыл глаза. Голова его тяжело откинулась в сторону.
Антон приподнялся. Танки были совсем близко. Оставив пехоту позади метрах в трехстах, они лезли на холм. По всему холму трещали выстрелы. Таких окопчиков, в каком находился Антон, на холме было, оказывается, много.
- Танки пропустить! Отрезать пехоту от танков! - крикнул знакомый капитан, спрыгивая в окоп. - А-а, это вы, Савельев... Не ушли? Прохоров! Сержант где?
- Вот, - сказал Кружилин, кивнув на труп. Капитан наклонился над убитым.
- Это был лучший боец в моем батальоне, - сказал он грустно. - А мой батальон - лучший в полку. - Помолчал и прибавил: - Первый и третий батальоны уже смяты, уничтожены. Многие красноармейцы не выдержали, дрогнули... А мои не побегут. Вы видели, чтобы мои бойцы... хоть один... побежал бы?
- Нет.
Над головой раздался железный лязг, через окоп, обдавая людей вонью и копотью, обваливая на них землю, перевалился танк. Капитан упал на труп бойца, словно хотел своим телом прикрыть его от гусениц.
- И не увидите, - сказал он, отряхиваясь от земли. И зачем-то спросил: Может, ты, Кружилин, испугаешься и побежишь?
- Я не побегу, товарищ капитан, - хмуро сказал боец.
- Вот... А вообще-то... немцы слева и справа прорвались далеко вперед. Гранаты - к бою!
Савельев выглянул из окопчика и метрах в пятидесяти увидел немцев. Так близко он их видел впервые. В грязно-серых расстегнутых блузах, с засученными рукавами, в рыжих касках, они беспорядочной толпой бежали прямо на окоп.
- Грана-атами-и... - протяжно крикнул капитан над ухом.
У Савельева гранат не было, он, вдавив в магазин патроны, прицелился в широкоплечего немца. Целился и думал, что немец, вероятно, тоже видит его, вот и автомат вскинул в его сторону... Выстрелить Антон не успел, перед немцем брызнул земляной сноп. Савельев еще видел, как, переломившись назад и вбок, падал этот немец, а потом все закрыла стена гранатных разрывов.
- Отставить! - раздался голос капитана.
Выстрелы смолкли, дым и пыль впереди медленно рассеивались. Перед окопом на земле беспорядочно валялись немцы, но было видно, что это не трупы.
- Лупи, лупи их, ребята-а! - совсем не по-командирски закричал капитан. Голос его разнесся по всему холму. - Не давать им подняться! Бить прицельно!
По всему холму опять загремели винтовочные выстрелы. Немцы стали отползать.
...Усеяв склоны холма трупами, фашисты отползли почти к самому берегу реки, на свои старые позиции. Установилась тишина.
Капитан вытер правой рукой грязный лоб, огляделся.
- Все у нас живы?
- Почти, - откликнулся Кружилин и начал стаскивать в дальний угол окопа трупы бойцов.
В живых осталось, не считая капитана, Кружилина и его, Савельева, три человека. Левая рука капитана висела плетью, на плече расползлось большое темное пятно.
- Так, - сказал он и, сжав бескровные губы, сел на дно окопа, прислонился головой к стене.
Кружилин сказал:
- Вы ранены, товарищ капитан, давайте перевяжу.
Капитан молчал.
- Сейчас они опять полезут, - проговорил Савельев.
- Подождут маленько, - усмехнулся капитан. - Зачем рисковать? Вот, послушайте, - кивнул он на стенку окопа.
Савельев прижал ухо к стене и уловил, что земля чуть подрагивает.
- Где-то далеко танки, кажется, идут.
- Нет, они уже близко. Они уже подходят к переправе.
Савельев приподнялся над окопчиками и увидел, что на той стороне Сана к понтонной переправе подходит новая колонна танков.
- Ну, а где же наши пушки? - простонал Кружилин. тоже глянувший в сторону реки. - Товарищ капитан, почему молчат наши пушки?
- Разве я артиллерией командую, Кружилин? - строго спросил капитан. Боец опустил голову.
Потом все молчали, слушали, как гудят на той стороне Сана танки.
- Слушай, капитан, - проговорил наконец Савельев. - Надо что-то делать...
- Ну что? - равнодушно спросил капитан. - Отступать?
- Может быть...
- Так... - усмехнулся капитан. - А приказ был?
- Но ведь зазря люди гибнут, бессмысленно.
- Не знаю.
- Что не знаете?
- Бессмысленно или нет. Это командование дивизии знает.
Капитан застонал от боли в плече, закрыл глаза. Савельеву стало жалко этого человека, и в то же время он с неприязнью подумал о нем: "Солдафон, наверное, тупоголовый. Приказа об отступлении нет..."
Савельев заговорил об отступлении не из боязни за свою жизнь, о себе он сейчас вообще не думает. Просто обстановка, в которой они очутились, заставляла его думать трезво и рассуждать логически.
