Виталий Масловский - Обвиняет земля. Организация украинских националистов: документы и материалы
По тому как Маевский и Бусол рассказывали о переговорах, по их настроению Шухевич понял, что они готовы согласиться на предложенные условия. Поэтому и придумал такой ход который тормозил решение вопроса, зная заранее, что Бандера ни за что не пойдет на этот шаг, который, бы означал не только ликвидацию подполья и УПА, но и всей ОУН. Это понимали и все члены головного провода, командование УПА, которые присутствовали при разговоре.
Об условиях, которые предложили Советы, предупреждал Шухевич, не должен знать ни один человек. О сохранении тайны позаботится служба безопасности и лично Арсен. Эти слова прозвучали как предупреждение для Маевского и Бусола.
Проходили дни, протекали недели. Посланный в Мюнхен к Бандере связной долго не возвращался. Шухевич ждал вестей от Ивана Гриньоха и Миколы Лебедя, которые, как он знал, должны были пробраться в Рим, там установить контакты с представителями американской разведки. Делалось это без согласования с Бандерой.
Встреча Гриньоха и Лебедя с представителями американской разведки состоялась. Они сразу же потребовали от бандеровского подполья активизировать антисоветскую деятельность и организовать шпионаж на территории Украины, а по возможности и на всей территории СССР. Идеологи «холодной войны», поощряемые президентом Трумэном, вынашивали планы нападения на Советский Союз. Наставления американских спецслужб были немедленно доставлены Шухевичу. Перед ним они поставили требование распределить по всем областям Западной Украины свои силы, действовать отдельными боивками по нескольку человек с таким расчетом, чтобы создалось впечатление, как будто у бандеровцев большая сила и вся Западная Украина пылает в огне борьбы.
При этом условии они обещали богатую помощь финансами и оружием, радиопередатчиками и другой техникой, а также признания за ними устава повстанцев. Относительно переговоров с большевиками, Шухевич однозначно и твердо сказал: «Не может быть и речи». К разговорам о переговорах с правительством Украины никто не отваживался возвращаться. Маевский и Бусол были устранены от руководства в УПА. Понимая, что попал в немилость к Шухевичу, Маевский не нашел ничего иного, как наложить на себя руки, а Бусола вскоре убили эсбисты, инсценировав нападение боевиков.
По приказу Шухевича все вожаки националистического подполья начали распространять слухи, что вот-вот англо-американские войска пойдут войной против Советов, а поэтому необходимо усилить подрывную деятельность против Советской власти. За неисполнение этого приказа всех недовольных служба безопасности уничтожала, как предателей. Карали смертью и тех, кто приходил с повинной.
Правительство Украины не хотело кровопролития тех, кто не сложил оружия, неоднократно обращалось к запуганным и обманутым оуновцам и упавцам с призывом прийти с повинной. Эти документы публиковались в периодике, они разбрасывались в виде листовок над селами и лесами. Лишь после одного обращения в мае сорок пятого, после победы над гитлеризмом, в течение года повинились перед народом около 55 тысяч человек, втянутых в братоубийственную войну.
И все же отряды УПА которые оставались достаточно многочисленными, еще более двух лет нападали на села и районные центры, грабили и жгли помещения органов власти и магазины, мучили партийно-советских активистов, насиловали женщин, убивали детей. Поэтому органы власти вынуждены были разместить в ряде районов части внутренних войск, чтобы защитить города и села от нападения банд.
Но произвол националистов, грабежи и убийства надоели трудящимся. В селах и райцентрах родились истребительные отряды и группы самозащиты из местного населения. Они охраняли имущество и мирный труд людей. Летом сорок шестого года истребительные батальоны насчитывали несколько десятков тысяч активистов, а в группах самозащиты несли охрану десятки тысяч селян. И ряды их росли.
А бандеровские формирования распадались. Тысячи участников УПА увидев бесперспективность и бессмысленность борьбы против собственного народа, пришли с повинной. В начале сорок восьмого года активность вооруженных нападений бандеровцев значительно спала, часть их подразделений перешла в Польшу, а некоторые пытались прорваться в Западную Германию через Чехословакию. По сути, УПА перестала существовать. Националистические верховоды и гитлеровские прислужники, у которых руки были в народной крови, попрятались в глубокое подполье.
Скрылся в подполье и Роман Шухевич. Для него в разных местах Львовской, Тернопольской и Станиславской (ныне Ивано-Франковской) областей были оборудованы схроны. Переходя из одного в другой, он направлял своих подчиненных. Оуновцы продолжали расправляться с теми, кто шел за Советской властью, отсекали руки тем, кто подавал заявления в колхозы, уничтожали партийно-советский актив, специалистов сельского хозяйства, учителей. Об этом написано много и в периодической печати, и в исследованиях.
Именно Роман Шухевич, который после бегства всех вожаков ОУН и УПА остался самым главным вожаком в крае, несет личную ответственность за те преступления, которые чинили тут оуновцы и упавцы. Это он был вдохновителем и организатором убийств и расправ, это он направлял деятельность своих головорезов на истребление не только тех, кто устанавливал и укреплял Советскую власть, а и безвинных мужчин, женщин, детей, которые с симпатией к ней относились.
За десять лет после изгнания гитлеровцев с Украины националисты убили свыше 30 тысяч мирных граждан, в том числе 2622 партийных работника и активиста, 582 председателя сельсоветов, 1930 учителей и врачей. Кроме того, от их рун погибли около 25 тысяч военнослужащих армии и внутренних войск, пограничников, активистов истребительных батальонов, милиционеров.
Кровь этих людей — на руках Романа Шухевича! На его совести навсегда останется убийство героического разведчика Николая Кузнецова, которого националисты узнали по фотографии как Пауля Зиберта; гибель генерала Ватутина, уничтожение священника Гавриила Костельника, который возглавил инициативную группу по разрыву с униатской греко-католической церковью; это по его заданию был убит Ярослав Галан, который разоблачал кровавые злодеяния бандеровцев. А львовская областная газета «За вільну Україну» в номере за 5 июля 1990 года, печатая рассказ о митинге в селе Билогорща, утверждает, что Роман Шухевич всей жизнью и самой смертью нес «новую идею» «…новую мораль борца-воителя». Какую идею нес украинскому народу этот «борец-воитель», мы уже сказали. А накую мораль он исповедовал и насаждал, приведем свидетельства хотя бы одного из его «сподвижников», бывшего, проводника ОУН на Стрыйщине Петра Угера: «Особенно аморально, распущенно вели себя старшины. Не проходило дня без разгула, пьянства, диких оргий, убийств. Начали распространяться венерические заболевания. Известно, что и сам главнокомандующий УПА Чупринка лечился от болезни, которую в народе называли поганой».
В этих заметках автор пытался объективно показать лицо одного из них — Романа Шухевича. К этому хотелось бы добавить характеристику, которую дал ему тогдашний член головного провода ОУН, руководитель референтуры внешних сношений организации Михаил Степаняк в одном из писем, которые попали в руки советских органов:
«Шухевич-Тур — человек фактически мелкий, при этом болезненно честолюбивый, сообразительный, мстительный. По своим идеологическим и политическим направлениям это типичный увист-оуновец…
Холоп, как он любил высказываться, не смеет политиковать, он должен слушать и безоглядно выполнять приказы провода Дать холопу политическое образование — это значит предоставить ему возможность критиковать провод, думать над тем, правильную или неправильную политику ведет провод, — этого допустить нельзя…
Шухевич еще в легионе славился избиением стрельцов. Как председатель ОУН, а затем командир всей УПА, завел такую систему в организации и в этом пункте сошелся с Климом Савуром, если речь шла о методах насилия, террора, шомполов и мордобоя в УПА и всего украинского населения.
Как политический и военный руководитель — способный на то, на что может быть способен прусский капрал… Его кругозор дальше Львовского рынка и частной лавки не выходил. Если у него был идеал государства, то лишь как полицейского, у которого твердую руку во внешних проявлениях должна составлять власть военной верхушки. Как террорист, верил во всесилие террора и в рамках террора думал найти разрешение проблем внутренней и внешней политики. Немногословный, коварный, льстивый, аморальный и одновременно набожный и суеверный…»
…Роман Шухевич попал в беду. К нему сквозь тонкую дощатую стенку доносился разговор гостей с Анной Дидык. Он понимал, что она пытается выиграть время, чтобы он успел что-либо придумать, что-то решить. Было и так ясно, что кто-то из бойцов остался внизу и возле входа. И когда он почувствовал, что они собираются делать обыск, понял, что другого выхода нет… Складывать оружие он не собирался…
