Мирослав Морозов - Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Первым днем такой поддержки стало 5 ноября, когда две группы по 10 И-5 в сопровождении истребителей атаковали районы сосредоточения немецких войск в районе Дуванкоя. Во втором вылете нашей ударной группе пришлось вступить в бой с четверкой Bf-109, которые, по-видимому, осуществляли эскорт своих бомбардировщиков. В качестве объекта атаки одна из пар «мессершмиттов» выбрала И-5 заместителя командира эскадрильи 11-го шап капитана Н. Т. Хрусталева. Летевший рядом лейтенант В. Фомин попытался защитить командира и якобы сбил одного из нападавших (не подтверждается). Второй немецкий самолет завершил атаку и поджег машину Хрусталева. Возглавлявший воздушный эскорт капитан К. Д. Денисов вспоминал, что И-5 в этот момент летел на небольшой высоте и его пилот мог без труда посадить машину и спасти свою жизнь. Но внизу были немцы, а перспектива плена не прельщала летчика. Вместо посадки он под крутым углом направил свой старый истребитель в скопление немецкой техники... «Огненный таран» Хрусталева стал первым подобного рода подвигом в авиации Черноморского флота.

Убедившись в том, что действия в районе линии фронта сопряжены с сильным противодействием противника, 6 ноября советское командование предприняло вторую попытку подавить активность авиации противника ударом по аэродрому Сарабуз. Налет должны были произвести четыре Ил-2 в сопровождении двадцати истребителей различных типов, часть из которых также использовалась в качестве штурмовиков. В 11.20 советские самолеты появились над аэродромом Спат. По результатам штурмовки пилоты доложили об уничтожении 9 (шесть Bf-109 и трех Ju-88) и повреждении 7 вражеских машин. Немцы точных цифр не называют, но признают, что находившаяся в этот момент на аэродроме группа III/StG 77 понесла чувствительные потери. Еще два самолета (советские летчики определили их как Не-126 и PZL-24) были сбиты при попытке взлететь. Увы, вскоре на месте боя появились «мессершмитты», стартовавшие по тревоге с соседнего аэродрома. Завязавшаяся схватка окончилась для советской стороны крайне неудачно. За один сбитый сержантом Шелякиным Bf-109 (не подтверждается), нам пришлось заплатить тремя Як-1, одним ЛаГГ-3 и одним И-16 (пилоты Петров, Швачко, Сидоров, Сабуров, Тушаков пропали без вести). Еще четыре самолета получили повреждения, а один летчик был ранен.

Во второй половине дня группа из двух Ил-2, четырех И-16 и пяти «яков» предприняла попытку атаковать колонну немецких войск в районе Бахчисарай — Шули. Как назло, еще на пути к месту выполнения задания им встретилась большая группа бомбардировщиков, которую сопровождали 12 «мессершмиттов». Снова бой и снова с исходом не в нашу пользу. Сбит Як-1 (лейтенант Иванов), повреждено два других, а при посадке упал в море Ил-2. Его пилот Симонов получил тяже­лые ранения. Вкупе с Як-1 летчика Пичко, не вернувшимся с утренней воздушной разведки, авиагруппа СОРа лишилась за день восьми боевых самолетов. Весьма характерно, что шесть из семи воздушных побед, одержанных в эти сутки группой III/JG 77, приходились на асов: обер-лейтенанта Уббена (55 и 56-я победы), фельдфебелей Шекеля (24-я), Пичлера (14-я), Искена (14-я) и обер-лейтенанта фон Верена (10-я).

7 ноября — в день 24-й годовщины революции и историче­ского парада в Москве — активность авиации сторон была не­значительной. Лишь один раз во второй половине дня два Ил-2 и шесть И-16 слетали на штурмовку немецких войск. Осталь­ные вылеты были направлены на прикрытие порта и воздуш­ную разведку. Из нее не вернулось два «яка» (летчики Черно­вой, Милохин). Не исключено, что один из них стал жертвой фельдфебеля Искена, который в этот день доложил о своей 15-й победе — сбитом Ил-2. «Мессершмитт» самого Искена был подбит огнем с земли и разбился при вынужденной по­садке в районе Бельбека на территории, уже занятой немца­ми. Пилот при этом не пострадал. Вот как он вспоминал собы­тия того дня:

«Из Сарабуза мы постоянно летали на Севастополь. В тот день я шел достаточно низко над землей и получил пробоину в масляном радиаторе. Наверное, это был осколок зенитного снаряда. Через короткий промежуток времени мой двигатель остановился, и я вынужден был пойти на вынужденную посад­ку в долине Бельбека. Но места для такой посадки там не было, так как свободные участки были очень маленькими и узкими, не длиннее 100 м, и повсюду стояли деревья. Чтобы сокра­тить пробег, я решил задеть плоскостью за дерево. Раздался ужасный грохот, моя машина начала разваливаться, треща по всем швам. Охваченный страхом, я выскочил из кабины, но до сих пор страх этот был безосновательным, так как самолет уже не летел и не загорелся. Зато теперь у меня появились другие причины для страха. Как будто я слышал команду по громко­говорителю. По-немецки ее можно выразить так: «Внимание! Там в зеленой полосе установлены мины!» Итак, я приземлился посреди минного поля, и теперь я действительно испугался, потому что по этому полю до своих мне как-то надо было про­бежать около 100 м. Я шел так осторожно, как только мог, и внимательно смотрел, не торчит ли что-нибудь из-под земли. Однако я выбрался благополучно. По дороге я почувствовал, что моя задняя часть сильно распухла, так как во время вынуж­денной посадки я ударился копчиком. Потом меня на мотоцик­ле привезли назад в Сарабуз. В полдень позвонил командир и спросил, готов ли я снова встать в строй. Я ему ответил, что абсолютно готов к полетам. Тогда я стал его «качмареком» и получил новый самолет. После этого вскоре мы опять вылете­ли на задание.

Во время полета я заметил, что температура охлаждающей жидкости постоянно растет. Я доложил об этом командиру. По радио я получил ответ: «Ну что, теперь трусим?» — «Нет ника­кой трусости, машина действительно не в порядке». Затем мы приземлились на площадке подскока под Севастополем, и там техники установили, что на радиаторе перепутаны шланги. Через короткое время неполадки были устранены, и мы поле­тели на Севастополь, где мне посчастливилось сбить еще Ил-2».

Поддержка немецкой авиацией своих войск

Полностью осветить действия немецкой авиации над по­лем боя в период с 1 по 7 ноября весьма затруднительно. Из­вестно, что удары наносились небольшими группами самоле­тов (по 6—8) по отдельным узлам сопротивления до трех-че­тырех раз в день. Так, 1 ноября позиции 54-й береговой батареи, преградившей дорогу мотобригаде Циглера, бомби­ли восемь Ju-87. Утром следующего дня налет был повторен, после чего на батарее уцелело только одно орудие, и к вечеру противнику удалось ворваться в ее расположение. Таким же точечным ударам — небольшим по составу привлеченных сил, но метким, а потому довольно эффективным — подвер­гались и другие опорные пункты передового рубежа обороны в районах Аранчи и Дуванкоя. Например, днем 5 ноября 10 Ju-88 в сопровождении четырех Bf-109 бомбили советские позиции в районе Бельбек — Мамашай. С учетом того, что немцы еще не успели подтянуть к городу тяжелую артиллерию, пикирую­щие бомбардировщики играли главную роль в уничтожении полевых фортификационных сооружений, без чего продвиже­ние немецких войск вперед было бы вряд ли возможно.

Борьба в небе Севастополя

Более пристального изучения заслуживает противоборст­во в небе над самим Севастополем. Хотя большее внимание в тот период уделялось действиям по непосредственной под­держке войск, командование IV авиакорпуса не упускало шан­сов нанести потери кораблям и судам Черноморского флота в ходе эвакуации из портов Крыма. Так, 30 октября немецкая авиация потопила в порту Евпатории транспорт «Ураллес» (2598 брт) и сторожевой катер СКА № 045, 2 ноября у м. Ай-то­дор — тральщик «Т-504», 4 ноября в Керчи — гидрографиче­ское судно «Гидрограф» и транспорт «Рот-фронт» (1148 брт). Наносились удары и по портам Кавказа, которые на тот мо­мент средствами ПВО практически не обладали. 2 ноября в результате налета 15 «юнкерсов» на Новороссийск серьезные повреждения получил новый крейсер «Ворошилов», танкеры «Куйбышев», «Вайен Кутурье», транспорт «Чапаев». Подобная активность бомбардировщиков люфтваффе, с одной сторо­ны, а также переключение находившихся в районе Севастопо­ля зенитной артиллерии и основной массы истребителей на борьбу с наземными целями, с другой стороны, оставляли немцам неплохую возможность настолько затруднить работу севастопольского порта, что крах обороны мог бы наступить по причине нехватки боеприпасов и пополнений.

Как же организовывалось прикрытие севастопольского порта? Главную роль в нем практически до конца обороны го­рода играла 4-я эскадрилья (с февраля 1942 г. — 2-я) 8-го иап капитана И. Г. Чеснокова, вооруженная самолетами И-153. Эс­кадрилья практически весь период базировалась на аэродро­ме Херсонесский маяк (за исключением периодов с 3 по 8 но­ября и с 1 по 4 декабря). Достаточно сказать, что за период с ноября 41–го по июнь 42-го летчики подразделения провели 432 воздушных боя (в том числе 287 с «мессершмиттами»), в результате которых доложили об уничтожении 13 бомбарди­ровщиков и 5 истребителей противника. Естественно, эти пока­затели могли бы быть много большими, если бы эскадрилья бы­ла вооружена истребителями новых типов. В промежутках меж­ду вылетами на сопровождение ударных самолетов ПВО базы усиливали 1 и 5-я эскадрильи 32-го иап на «мигах» и «яках». 1-й эскадрильей командовал капитан Дмитрий Кудымов, 5-й — старший лейтенант Михаил Авдеев, но в начале обороны Се­вастополя его во главе группы из 14 летчиков отправили в тыл для перегонки новой авиатехники. На долю истребителей но­вых типов, несмотря на то что они сделали гораздо меньше вылетов, пришлось около половины воздушных побед.