Живая вода и вещее слово - Александр Николаевич Афанасьев

непременно златогривым и златохвостым; если вепрем – то с золотою и серебряной щетиною; если птицею – то с золотыми перьями (жар-птица) и т. д. Подобные представления неразлучны с преданиями всех народов индоевропейской семьи; но то же самое встречаем и у других племен, потому что одинаковые впечатления производили и одинаковые последствия. У перуанцев, например, были храмы, посвященные солнцу и луне; в этих храмах изображение круглоликого солнца, испускающего из себя пламенные лучи, было сделано из чистого золота, а такое же изображение луны, согласно с ее бледным серебристым светом, – из чистого серебра. Финская «Калевала» рассказывает о том, как божественный кузнец Ильмаринен сковал солнце и луну из золота и серебра; по словам этой поэмы, «золото и серебро так же татары, как солнце и луна». В старинную рукопись, содержащую перевод хроники Малалы, занесено несколько сведений о литовских поверьях. О восходящем поутру солнце гимны Вед говорят как о «золотом сокровище», которое хотели бы утаить духи тьмы (ночи), но богиня Заря находит его и приносит обрадованному миру. В Псковской и Тверской губ. вместо «заря занимается» говорят: золочит, золочится[27], т. е. заря золотит небо. В этом отождествлении неиссякаемого богатства солнечного света, каждое утро вновь возрождающегося на востоке, с золотом кроется основание веры в «неразменный червонец», который сколько ни трать – он все цел. Аналогичное с этим поверьем предание о «неисчерпаемом кошельке (или кошельке-самотрясе)», из которого сколько ни бери – он все полон золотом, объясняется из поэтического представления тучи, закрывающей небесные светила и рассыпающей золотистые молнии, сумкою или мешком. Русские народные загадки выражаются о солнце: «За лесами, за горами золота дижа кисне (или горит)»; о солнечных лучах: «Из окна в окно (из небесного окна, открываемого Зарею, в окно избы) золото бревно (или веретено)»; о месяце: «Серёд двора лежит червона сковорода», «Насерёдь болота лежит кусок золота»; о звездах: «Рассыпался собор (или горох) на двенадцать сторон, никому не собрать – ни попам, ни дьякам, ни серебрянникам; один Бог соберет, в коробочку складет», т. е. восходящее солнце спрячет звезды; «За лисом, за пролисом золотии клубки висят».

Народные сказки, изображая блаженную страну весны, говорят о садах с золотыми яблоками, об источниках, текущих серебром и золотом, о дворцах медном, серебряном и золотом, хранящих несметные сокровища. По славянским преданиям, Солнце живет на востоке в золотых палатах; на праздник Купалы оно выезжает на небесный свод на трех конях: серебряном, золотом и бриллиантовом. Красная девица Заря, по свидетельству заговоров, восседает на золотом стуле, держа в руках серебряное блюдо (солнце), древние греки давали ей название златотронной. Зародыш этого поэтического образа кроется в глаголе, которым издревле обозначали солнечный закат. Трудность образования имен и глаголов с отвлеченным значением, какую испытывал человек в эпоху творчества языка, заставляла его о многих явлениях природы выражаться метафорически. Скрывающееся на западе солнце казалось ему отходящим к покою после дневного странствования; вечером оно, по выражению нашего языка, садится (запад – солносяд), а поутру встает и пускается в путь – восходит. Потому в германской мифологии солнцу действительно дается седалище или трон, а сербы рассказывают о его златотканом, пурпуровом престоле, что согласуется с обычным представлением солнца могучим царем, владыкою мира.

К месяцу русские заговоры обращают такое воззвание: «Месяц, месяц – серебряные рожки, золотые твои ножки!» По выражению песни, «у младого месяца первозолоты рога». На основании внешнего сходства в оконечностях молодого, серповидного месяца фантазия признала его золотые ноги и рога, точно так же, как в лучах, бросаемых восходящим солнцем, усматривала она простираемые из мрака руки, которыми дневное светило силится захватить небо. В Ведах одним и тем же словом означается рука и луч, а солнцу дается название златорукого. Блестящий бог дневного света возносит поутру свои золотые руки над сонным миром и гонит демонов ночи. У Гомера богиня Зоря (Эос) называется розоперстая: ее розовые пальцы, отпечатываясь на небе и облаках, охватываемых предрассветными или вечерними лучами солнца, озаряют их чудным пурпуровым блеском. Та же метафора прилагалась и к молнии, которую бог-громовник, словно мощною рукою, наносит удары тучам; отсюда развился миф о золотой руке Индры, данной ему в замену той, которой он лишился в борьбе со своими врагами. Греческий Аполлон также имел золотые руки. Наши сказочные предания о героях, у которых по локоть руки в золоте, по колени ноги в серебре, находят объяснение именно в этих мифических сближениях.

Как золото и серебро служили для обозначения небесных светил и молнии, так, с другой стороны, этим металлам были придаваемы свойства, принадлежащие свету и огню. «Не все то золото, що ся светить», – говорит пословица, приписывая золоту способность светить. Народная загадка спрашивает: «Что горит без пламени?» – и отвечает: золото или деньги; другие загадки прибегают к той же метафоре: «Чернец-молодец по колена в золоте стоит» – горшок в жару; «Полна коробочка золотых воробышков» – горячие уголья в печке; «Сидит курочка на золотых яичках, а хвост деревянный» – сковорода на горячих угольях и сковородник; «Вышла туторья из подполья, зачала золото загребать» – помело и жар в печи; «Колокольня нова, колокольня бела, под маковкой черно, маковка золота» или «Горенка нова, головка черна, шапочка золоченая» – зажженная свеча; «На улице анбар, в анбаре сундук, в сундуке синь плат, в синем плату золото» – дом, печь и огонь. Малорусы называют огонь богатье и богач и даже считают за грех называть его другим именем; а деньги на поэтическом языке Эдды – пламенно-красное богатство; мы и поныне говорим, что деньги жгутся (белорусская поговорка: «Деньги горячи»), но уже соединяем с этим выражением новую мысль о трудности добывать их. В народных же преданиях они в самом деле обладают этою силою. В одной из русских сказок копейка, заработанная долгою и трудною службою, горит пламенем, так что от нее можно зажечь свечу; в другой сказке черт дает человеку кулек жару, а потом в кульке оказывается чистое золото. Наоборот, в других народных рассказах деньги, полученные от нечистого, превращаются в уголья. На Украине можно услышать повесть о том, как баба-повитуха принимала ребенка у черта. Когда покончила она свое дело, нечистый сказал: «Пойдем в комору, я тебе за труд заплачу», – а новорожденный чертенок толкнул бабу и шепнул ей на ухо: «Не бери, бабушка, золото; бери каленые уголья!» Пришла баба до коморы; смотрит – над дверями висит шкура, и какой чертенок ни идет туда, всякий хватается лапой сперва за шкуру, а потом за свои глаза. Вот и баба то же сделала: дотронулась рукой до шкуры и