СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг. - Ирина Владимировна Волкова
Чан Кайши все более ориентировался на сближение с Англией и США. СССР, уже в 1941 г. рассматривавший Лондон и Вашингтон как своих союзников, был заинтересован в скорейшем создании мощной антигерманской коалиции. В этом плане расширение связей Китая с США и Англией в известной степени снимало с СССР проблему снабжения армии ГМД оружием, не ставя Чунцин на грань военного поражения. В то же время Чан Кайши был уже не столь зависим от поставок военных материалов и техники из СССР. Это позволяло ему занимать более жесткую позицию в отношении КПК и вести подготовку к предстоящему возобновлению силовых акций против нее. В совокупности эти факторы привели к свертыванию в 1942 г. активной фазы военно-политического сотрудничества СССР и ГМД.
Таким образом, на начальном этапе японо-китайской войны сформировалась сложная структура двусторонних отношений. Когда стороны руководствовались реалиями международной обстановки и действовали исходя из общности их геополитических интересов, это приводило к развитию конструктивного диалога. При усилении классовых, идеологических мотивов в советско-китайских отношениях возрастала напряженность. Однако осуществление сторонами с 1937 г. широкой программы военного и дипломатического сотрудничества и отсутствие между ними острых конфликтов говорило о том, что ВКП(б) и Гоминьдану к этому времени удалось преодолеть идейно-политические разногласия. При всем различии политических платформ двух партий, стороны смогли выйти на уровень межгосударственных отношений, отвечавших интересам защиты суверенитета и территориальной целостности обеих стран.
С конца 1932 г. по 1937 г. в советской внешней политике классовые лозунги были постепенно подчинены задаче обеспечения государственной безопасности СССР. На дальневосточном направлении это было связано с необходимостью предотвращения военной интервенции Японии. Тактическая линия Кремля эволюционировала от обеспечения коллективной безопасности в АТР к двустороннему военно-политическому сотрудничеству с Гоминьданом.
Усилия СССР ориентировать международное сообщество на сдерживание экспансии Японии расходились со стремлением европейских стран и США защитить свои экономические интересы в Китае путем попустительства агрессии в ожидании советско-японского конфликта. В начале 1930-х гг. действия НКИД, направленные на заключение Тихоокеанского пакта, остались безрезультатны. В связи с этим ключевым партнером Москвы стал Гоминьдан. Наибольшее сближение геополитических интересов сторон было достигнуто на начальном этапе японо-китайской войны. Кремль поддержал ГМД на международных дипломатических форумах, а также в вопросах обеспечения обороноспособности и урегулирования внутриполитических кризисов.
Сокращение контактов Москвы с ГМД также находилось в зависимости от степени безопасности Дальнего Востока СССР. В обстановке роста военной угрозы со стороны Германии и, напротив, снижения опасности нападения Японии, формально гарантированного договором о нейтралитете, а фактически – затянувшимся противостоянием в Китае, свертывание советско-китайского сотрудничества было оправданной издержкой.
Исходя из вышеизложенного, можно представить схему развития военно-политического сотрудничества Советского Союза и Гоминьдана в 1923–1942 гг. (приложение 2). На основании анализа факторов, определявших формирование внешнеполитического курса Москвы в отношении Китая, следует выделить два периода сотрудничества СССР и ГМД. Первый («политико-идеологический») ограничен 1923–1927 гг. Москва стремилась тогда к решению следующих задач: обеспечению прихода к власти в Китае просоветского или лояльного к СССР режима и развитию коммунистического движения на Востоке; ослаблению в Китае позиций западноевропейских держав, Японии и США за счет подъема националистических настроений и создания противовеса этим державам в виде собственной сферы влияния в Маньчжурии и Внешней Монголии.
При этом на позицию СССР оказывал воздействие ряд факторов: его неудачные попытки подталкивания мировой революции в Европе; стремление к международному признанию и расширению контактов; наличие в Китае революционного движения, организационно представленного двумя партиями – Коммунистической партией Китая и Гоминьданом (Национальной партией); потребность ГМД во внешних союзниках для реализации своей политической программы; готовность Гоминьдана совместно с другими политическими силами Китая бороться за объединение страны и национальную независимость (основание для создания единого фронта КПК и ГМД). Курс СССР по отношению к Гоминьдану формировался в условиях неполного разделения партийных и государственных интересов, межгосударственных и межпартийных отношений, а также усиления с середины 1920-х гг. фракционной борьбы в ВКП(б).
Сотрудничество СССР и ГМД должно было способствовать дальнейшему расширению национально-революционного движения в Китае, росту авторитета Гоминьдана и объединению страны под его контролем. С укреплением в ВКП(б) положения И.В. Сталина получила развитие другая тенденция, направленная на усиление в Гоминьдане руководящей роли членов КПК и переориентировку политической программы ГМД. Внимание военному сотрудничеству уделялось в объеме, необходимом для реализации политических задач ГМД в условиях гражданской войны.
Кризис в отношениях сторон был вызван недостаточным учетом в политике ВКП(б) организационных и идейных принципов Гоминьдана. Реакцией на попытки Кремля развернуть революционное движение в Китае «по советскому образцу» стал рост в ГМД фракционной борьбы и укрепление правого крыла партии во главе с Чан Кайши. Оно было ориентировано на защиту партийных интересов и права на независимость проводимого курса. В результате диалог КПК и ГМД трансформировался в острое соперничество за власть. Это повлекло прекращение сотрудничества СССР и Гоминьдана. На этом основании можно констатировать, что определяющей в развитии военно-политического сотрудничества СССР и ГМД в 1923–1927 гг. стала идеологическая составляющая.
Продолжавшееся вмешательство Москвы во внутриполитическую борьбу в Китае и поддержка СССР коммунистического движения привели к дальнейшему обострению советско-китайских отношений. С распадом единого фронта и закрытием в 1927 г. советских представительств в Южном и Центральном Китае и внешнеполитический курс СССР был переориентирован на КПК. Пиком кризиса 1927–1929 гг. стал советско-китайский конфликт на КВЖД 1929 г., в ходе которого стороны прервали дипломатические контакты. Однако в данной модели период разрыва советско-китайских отношений 1929–1932 гг. выступает не как рубеж, полностью разрушивший прежнюю систему взаимоотношений, а как пауза, обусловленная кризисом и пересмотром концепции двусторонних отношений.
Новая концепция двусторонних отношений сложилась после восстановления в 1932 г. официальных контактов между СССР и Китаем. Это было связано с пересмотром ЦК ВКП(б) прежних целей и методов выстраивания диалога с гоминьдановской администрацией. На протяжении 1932 – первой половины 1937 г. происходило постепенное усиление внимания к геополитическим процессам в регионе. Эту стадию развития взаимодействия СССР и Гоминьдана нельзя характеризовать как полноценное сотрудничество. Однако данный период имеет принципиальную значимость для понимания механизма и динамики взаимодействия Москвы и Нанкина, а следовательно, является неотъемлемой частью его целостной оценки. Согласование позиций сторон и поиск оптимальных форм диалога оказали непосредственное влияние на выбор методов сотрудничества, предопределили переход от попытки организации коллективной безопасности в Тихоокеанском регионе к оказанию СССР военной помощи Китайской Республике. Отправной точкой для возобновления двустороннего военно-политического сотрудничества стало подписание в августе 1937 г. советско-китайского пакта о ненападении.
В связи с этим выделяется второй («военно-стратегический») период 1937–1942 гг. На его протяжении СССР стремился использовать улучшение отношений с Китаем для предотвращения открытого военного конфликта с Японией и создать в противовес
