Эйлин Пауэр - Люди средневековья
Торговля шерстью процветала в Англии до конца Средних веков, но в XV веке торговцы сырой шерстью начали ощущать конкуренцию со стороны другой гильдии — знаменитой Компании суконщиков. Соперники, воспользовавшись ростом производства шерстяных тканей у себя в стране, начавшимся в предыдущем веке, принялись вывозить на экспорт готовые ткани и наживать на этом большие деньги, это возмущало торговцев сырой шерстью — они хотели, чтобы все шло по-старому, чтобы они по-прежнему снабжали континент шерстью, из которой в Ипре, Генте, Брюгге и Мехлине и других знаменитых ткацких городах Нидерландов выделывали прекрасные ткани. Их производство позволило Нидерландам в течение всех Средних веков занимать в Европе первое место по развитию промышленности, которая целиком зависела от снабжения отличной английской шерстью, ибо из другой хорошей шерсти в Европе, производившейся в Испании, можно было получить ткань хорошего качества только в том случае, если ее смешивали с английской. Отсюда и тесные политические связи между Англией и Фландрией, ибо одной нужен был покупатель, а другой — поставщик сырья. Один поэт XV века сказал об этом так:
Чем Фландрия богата?Да ничем, и все, что в ней растет,Фламандцев не прокормит и не дастИм денег на роскошное житье.И что ж имеют храбрые фламандцы?Мадеру да фламандское сукно —Из нашей шерсти делают его.Тем бедняки живут, и правят богачи,Без нашей шерсти с голоду б ониПоумирали, ну а с ней цветутИ дружбой с нами очень дорожат[18].
В те дни одежду, которую носили англичане, изготовляли из английской шерсти, но во Фландрии, и торговцы сырой шерстью не понимали, зачем менять сложившийся порядок. Что касается фламандцев, которых экономическая необходимость заставляла всегда находиться в политическом союзе с Англией, то они даже придумали пословицу, которая гласит, что они купили у англичан лисью шкуру за ломаный грош и продали им хвост этой шкуры за гульден. На самом деле они покупали овечью шерсть, но им не суждено было приобретать ее вечно. После того как в Англии появилось множество ткацких мануфактур, которые работали на местной шерсти, великие ткацкие города Нидерландов пришли в упадок. Тем не менее, несмотря на то что торговля английскими тканями расширялась и к началу XVI века ее объемы превышали объемы торговли шерстью, которая была главной статьей английского экспорта, Компания торговцев сырой шерстью в течение всего XV века процветала и славилась на весь мир.
Много было богатых и уважаемых торговцев шерстью, которые в те дни управляли английскими городами, избирались мэрами Лондона и важных портов, становились подрядчиками и ссужали деньги для нуждавшегося в средствах короля. Они были так богаты и влиятельны, что создали даже угрозу власти парламента, превратились, так сказать, в четвертую власть, к которой король, минуя парламент, обращался за финансовой помощью. До сих пор в архивах многих городов Англии хранятся завещания торговцев шерстью, свидетельствуя о процветании этих городов и их общественном духе. В приходских церквах Котсволда и других районах, где производили шерсть, встречается множество надгробий, которые хранят память об этих купцах. В церкви Чиппинг-Кемпдена лежит Вильям Гревел со своей женой, «бывший житель Лондона и цветок среди торговцев шерстью всей Англии». Он умер в 1401 году, его красивый дом до сих пор стоит на деревенской улице. В Нортличе покоится Джон Форти, который перед своей смертью, наступившей в 1458 году, перестроил-неф церкви. На надгробной доске мы видим Джона Форти, стоящего одной ногой на овце, а другой — на мешке с шерстью, а рядом лежат надгробные доски Томаса Форти, «торговца шерстью», и еще одного, неизвестного нам купца, вместе с мешком шерсти. Могилы других великих представителей этого братства можно найти в Линвуде, Сиренстере, в Чиппинг-Нортоне, Лех-лейде, в Ол-Хэллоуз в Баркинге. Сейчас они покоятся с миром, но когда были живы, относились к числу самых о удачливых торговцев своего времени. Поэт Говер, вспоминая об источнике их богатств, восклицает:
О шерсть, благородная дама,Богиней купцов названа ты,Служить тебе всякий готов.
«О шерсть, благородная дама, ты богиня купцов, все они готовы служить тебе; одним ты даруешь удачу и богатство и поднимаешь очень высоко, других — уничтожаешь. Шерсть, с которой ты имеешь дело, всегда связана с мошенничеством и обманом, глубоко ранящими совесть. О шерсть, христиане, так же как и язычники, и сарацины, хотят владеть тобой и доверять тебе. О шерсть, мы промолчим о том, что ты творишь в нечистых руках; ибо купцы всех стран во время мира и войны приходят за тобой по причине их великой любви, ибо всякий имеет врагов, а ты всегда имеешь верных друзей, которые поступают к тебе на службу, приносящую огромные доходы. Тебя ценят во всем мире, и страна, где ты родишься, может совершать великие дела благодаря тебе. Тебя развозят по всему миру по воде и по суше, но ты попадаешь только к самым богатым людям; в Англии ты рождаешься, но говорят, что тобой плохо управляют, ибо Обман, имеющий много денег, был сделан регентом сырой шерсти; по своей воле он отвезет тебя за границу, где продаст себе во благо, а нам — в ущерб. О светлая, о белая, о прекрасная шерсть, твои изгибы и уколы так хороши, что сердца тех, кто продает тебя, не могут устоять. И они изобретают разные уловки и трюки, чтобы завладеть тобой, а затем заставляют тебя пересекать пролив, королеву и даму своего флота, и, чтобы вызвать у других зависть и алчность, торопятся поскорее продать тебя» (из поэмы Говера «Зеркало человека»).
Повседневную жизнь торговцев шерстью воссоздать не так уж и трудно, частично потому, что золотое руно оставило в жизни англичан очень много следов, и частично потому, что книга государственных указов заполнена постановлениями, касающимися торговли шерстью, но главным образом потому, что до нас дошло много личных писем, посланных людьми, которые занимались перевозкой шерсти из Англии в Кале. Из всех видов источников, по которым можно проследить жизнь простых людей Средневековья, письма этих людей самые содержательные и увлекательные, поскольку в них живые люди предстают во всей своей индивидуальности. В XV веке большинство мужчин и женщин уже умели писать и читать, хотя правописание у них хромало на обе ноги и слова «церковь Святого Олава», с трудом выведенные гусиным пером, могли превратиться в «цирькоф Святого Толовиса», да и знаки препинания они ставили где ни попадя. Но в чем тут проблема? Ведь все равно понятно, о чем идет речь. К счастью, во многих английских архивах сохранилось несколько больших коллекций семейной переписки XV века. Самой лучшей является знаменитая Пастоновская коллекция, состоящая из писем, которые писали друг другу члены дворянской семьи из Норфолка и которые насыщены сведениями о политической жизни страны и повседневной жизни этой семьи. Менее интересным, но от этого не менее ценным является собрание писем Пламптонов, лордов из Йоркшира. Но для наших целей наибольший интерес представляют две другие коллекции, а именно письма семьи Стонор, чьи поместья находились в Оксфордшире и соседних графствах, и бумаги семьи Сели, хранившиеся в семье, принадлежавшей к Компании торговцев сырой шерстью.
Эти два собрания дают нам живую картину общественной и личной жизни купцов, торговавших шерстью. Письма Сели охватывают период с 1475 по 1488 год, и так получилось, что именно в этот период Вильям Стонор (в 1478 году он стал сэром Вильямом) тоже заинтересовался этой торговлей, ибо в 1475 году он женился на Элизабет Рич, дочери и вдове богатых торговцев шерстью. У Стоно-ров в их поместьях Чилтернс и Котсволд имелись большие отары овец, и Вильям быстро понял, какие возможности открывает для него союз с семьей Элизабет. Поэтому он стал партнером друга своей жены, торговца шерстью из Кале по имени Томас Бетсон, о котором и пойдет наш рассказ, и до самой смерти Элизабет в 1479 году поставлял на экспорт этот продукт. Томас Бетсон умер в 1486 году; он был современником других торговцев шерстью, Джорджа и Ричарда Сели, которых, вероятно, хорошо знал. И вправду, Вильям Сели, их кузен и агент, в 1481 году пишет из Лондона в Кале Джорджу, сообщая, что он отправил ему 464 овечьи шкуры на корабле «Томас» из Ньюхита, и «вышеназванные шкуры лежат на корме позади мачты под шкурами Томаса Бетсона». С помощью собрания «Письма и документы Стоноров», в котором содержатся многие письма, написанные Томасом Бетсоном, а также писем, в которых речь идет о нем самом в годы его партнерства с сэром Вильямом, и «Документов Сели», полных сведений о жизни торговцев шерстью в Кале, Томас Бетсон предстает перед нами как живой. И он вполне заслуживает, чтобы о нем вспомнили, ибо он один из самых приятных людей XV века, о которых мы узнали из личной переписки. По своему обаянию он не имеет равных, за исключением красавицы Марджери Брюс, вышедшей замуж за Джона Пастона-младшего и производящей такое приятное впечатление на фоне тучных женщин семьи Пастон.
