Михаил Заборов - Папство и крестовые походы
Венеция и Византия. С конца XI в. Венеция играла первостепенную роль в левантийской торговле. Однако у нее имелись соперники как в Италии, так и за ее пределами: это были, с одной стороны, Генуя и Пиза, с другой — Византия, номинальным вассалом которой Венеция была в течение нескольких столетий. Правда, венецианская феодально-купеческая олигархия, опиравшаяся на экономическое и военно-морское могущество республики св. Марка, давно уже пользовалась широкими привилегиями в Византийской империи. Все более слабевшему византийскому государству поневоле приходилось идти на уступки Венеции: ее морской флот был серьезной силой, которая не раз выручала Константинополь из беды. Но так как эта же сила могла обернуться и против него, то с этим нельзя было не считаться. Давно уже венецианцы завели в портах Византии свои фактории, конторы, беспошлинно перевозили товары и торговали ими; они добились полного освобождения от таможенного надзора и права постоянно проживать в Константинополе. Вассальная зависимость от Византии со временем превратилась для Венеции в пустую формальность. Однако это привилегированное положение не было достаточно прочным. Хозяйничанье венецианских купцов, судовладельцев, ростовщиков на территории империи и особенно в столице часто наталкивалось на решительное противодействие константинопольского правительства, которое принимало порой против «морских разбойников с Адриатики» (так называет венецианцев византийский писатель Евстафий Солунский) суровые меры, серьезно ущемлявшие интересы венецианской торговли.
При этом правящие круги Византии в разных случаях руководствовались различными соображениями. Большую роль играло, в частности, то, что само византийское купечество требовало противодействия венецианскому засилью, так как венецианцы были прямыми и очень опасными конкурентами для византийской торгово-ремесленной верхушки. Так, в марте 1171 т. по распоряжению императора Мануила Комнина, были внезапно арестованы венецианские купцы и прочие граждане республики, находившиеся в тот момент на территории империи: их имущество, включая деньги, товары, недвижимость, подверглось конфискации. После этого торговля Венеции с Византией по существу была прервана почти на полтора десятка лет. Только в начале 80-х годов венецианцы вернулись в греческие города, и деловые отношения были восстановлены; в 1185 г. Венеции удалось даже достигнуть с правительством Андроника Комнина соглашения, по которому Византия обязалась возместить убытки, понесенные венецианцами. Последующие императоры подтверждали снова и снова (в 1187 г. и в 1198 г.) обязательства о покрытии убытков, но выплата этого долга подвигалась довольно медленно: ко времени, когда начался крестовый поход, задолженность Византии венецианцам была еще весьма порядочной.
Между тем, византийские правительства, противодействуя время от времени засилью венецианцев, не ограничивались прямыми репрессиями и отменой привилегий. Не раз были сделаны попытки столкнуть Венецию с ее итальянскими торговыми соперниками — Пизой и Генуей, открыв им византийские рынки. Подчас соперники вступали в самую настоящую рукопашную: «Нередко можно было видеть, — писал Никита Хониат, — как среди самого Константинополя или в открытом море граждане обеих республик (т. е. Венеции и Пизы — М. З.) схватывались между собой в отчаянной битве, попеременно побеждали или были побеждаемы и вследствие того грабили своих соперников или подвергались их грабежу».
Однако проникновение пизанцев и генуэзцев в экономику Византии влекло за собой не менее тяжкие последствия для греческого купечества, мелких торговцев и ремесленников, чем хозяйничанье венецианских купцов и ростовщиков. Об этом свидетельствует «константинопольская баня» 1182 г. В мае этого года царьградская знать и купечество задумали одновременно избавиться от западных конкурентов и отвести от себя назревшее к этому времени возмущение константинопольской «черни», направив его против латинян. Для этого в столице была спровоцирована резня иностранцев, и именно генуэзцы и пизанцы подверглись жестокому погрому во время этого возмущения столичного плебса[72].
Но, естественно, византийское покровительство — пусть временное — конкурентам Венеции вызывало озлобление в правящих кругах республики на лагунах. Они стремились прибрать целиком к своим рукам контроль над восточными берегами Средиземноморья: нужно было найти средства для того, чтобы обеспечить Венеции монопольное положение в левантийской торговле, проходившей через порты Византии в Средиземном и Черном морях, полностью вытеснив отсюда Пизу, Геную и других соперников. Столкновения и раздоры с Византией, учащаясь, становились все более ожесточенными.
Как раз в то время, когда началась подготовка к крестовому походу, отношения Венеции с Византией вновь резко ухудшились в связи с тем, что Алексей III нарушил им же заключенный договор с Венецией (1198): он стал взимать пошлины с венецианских купцов, приостановил выплату возмещения за убытки 1171 г., оказывал покровительство пизанцам, а затем (с 1201 г.) — генуэзцам. Обращение крестоносцев к Венеции при таких обстоятельствах явилось для нее кладом, который к тому же сам плыл в руки венецианской плутократии.
В более ранние времена, в период первых крестовых походов, венецианцы вообще не проявляли особого желания участвовать в предприятиях западного рыцарства по отвоеванию «гроба господня». Но они не могли и оставаться в стороне от них. Чем дальше, тем больше им приходилось быть настороже: к началу XIII в. венецианским рыцарям наживы стало очевидно, что более так продолжаться не должно, — в противном случае Генуя и Пиза смогут серьезно подорвать экономические и политические позиции Венеции на Ближнем Востоке, особенно — в Византии. Именно теперь, казалось, настал самый благоприятный момент для того, чтобы более активно, чем прежде, включиться в крестоносное движение. Это нужно было сделать, прежде всего, для того, чтобы покончить со своим неустойчивым положением в Византии и, нанеся ей сокрушительный удар при помощи крестоносцев, раз и навсегда оградить свои барыши и привилегии как от покушений со стороны самой Византии, так и от конкуренции итальянских соперников.
Планы такого рода созревали у венецианских политиков постепенно, по мере развертывания событий. Полностью они сложились только к весне 1204 г. Но зарождение их, возможно, относится уже к 1201 г. С полной определенностью трудно сказать, замышлял ли уже тогда умудренный опытом дож Энрико Дандоло (ему было в то время 89 лет) сделать наковальню для крестоносного молота именно из Византии. Это можно только предполагать. Однако решение использовать так или иначе захватнические аппетиты крестоносного воинства к выгоде Венеции было принято именно в этот момент. Предваряя последующее, мы можем сказать, что вторая, и притом наиболее существенная, причина, обусловившая поворот событий четвертого крестового похода, коренилась в глубоких экономических противоречиях Венеции с другими североитальянскими городами — Пизой и Генуей, а также — с Византией. Эти противоречия порождались и определялись главным образом столкновением их торговых интересов в Восточном Средиземноморье.
Договор Венеции с крестоносцами. Венецианцы приступают к осуществлению своих планов. Позиция папства. Первоначальный план вождей крестоносцев заключался в том, чтобы двинуть крестоносное ополчение в Египет, а уже сокрушив эту главную цитадель мусульманского мира, повести войну за Иерусалим. Между тем, Венеция вела с Египтом оживленную торговлю. Сребролюбивые венецианские купцы, изрядно наживавшиеся на перевозке паломников в Сирию, на доставке восточным франкам подкреплений и хлеба с Запада, в то же время с выгодой сбывали оружие египетскому султану. Они ежегодно зарабатывали миллионы, продавая в Египет, кроме того, лес и железо и покупая там рабов. Денежные люди республики на лагунах не прочь были срывать куш и с христиан, и с мусульман: их интересовал только барыш. Иннокентий III вынужден был даже осудить венецианцев за их беспринципность: еще в 1198 г. он запретил им продавать оружие сарацинам.
Завоевание Египта, таким образом, шло вразрез с интересами Венеции, и правители ее не желали содействовать этому делу. Вот почему, взявшись перевезти крестоносцев на своих кораблях, республика св. Марка позаботилась о том, чтобы оставить своим политикам свободу действий при определении направления похода.
По договору Венеция обязалась предоставить суда для переправы 4 1/2 тыс. рыцарей и стольких же коней, 9 тыс. оруженосцев и 20 тыс. пехотинцев. Сверх того, венецианцы согласились от себя снарядить еще 50 галер — «из любви к богу». Крестоносцы, со своей стороны, брались уплатить Венеции за услуги 85 тыс. марок серебра. Уплата должна была быть произведена в рассрочку, четырьмя взносами; последний платеж приходился на конец апреля 1202 г. Венеция выговорила для себя также половинную долю всего, что будет завоевано крестоносцами.
