Военная разведка Японии против России. Противостояние спецслужб на Дальнем Востоке. 1874-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин
Между тем с началом Первой мировой войны наметившееся русско-японское сближение достигло своего апогея. Используя нейтралитет России как союзника по Антанте, Япония значительно укрепила свои позиции в Китае, захватив в 1914–1915 гг. немецкую военно-морскую базу Циндао и восточную часть Внутренней Монголии, провинции Шаньдун и Фуцзянь. Япония также превратилась в основного поставщика легкого вооружения и боеприпасов для остро нуждавшейся в них русской армии: в период с 1914 по 1917 г. Россия получила порядка 450 000 японских винтовок, задолжав к декабрю 1917 г. за оружие и боеприпасы, произведенные в Японии, 23 142 556 иен304.
Одним из факторов, обусловившим тесное сотрудничество двух стран в военной и военно-технической областях, стало сокращение численности группировки русских войск на востоке ввиду систематических перебросок наиболее боеспособных частей Омского, Иркутского и Приамурского ВО на запад в 1914–1915 гг., которое было своевременно вскрыто японской военной разведкой: уже 19 августа 1914 г. чанчуньский разведцентр проинформировал Рёдзюн о мобилизации подвижного состава КВЖД для отправки на фронт дислоцированного в Забайкалье армейского корпуса, а 7 сентября Квантунское генерал-губернаторство доложило в Генштаб со ссылкой на агентурные источники в командовании 5-го Сибирского армейского корпуса о спланированной переброске в действующую армию всех армейских корпусов Приамурского ВО, за исключением крепостных частей во Владивостоке и Приморье. В следующем году Разведуправлению стало известно о восполнении убывших войск народными ополченцами, переброшенными на Дальний Восток, в Забайкалье и Северную Маньчжурию из европейской части страны305.
Безусловно, приоритетным для руководства Японии в ходе войны стало получение достоверных сведений о боевых действиях на Западном театре. С августа 1914 г. Генштаб рассылал в адрес военного министерства, МИД и других государственных органов ежедневные разведсводки «Война в Европе», в которых обобщал донесения японских военных наблюдателей и атташе в России, Великобритании, Франции, Италии, Швейцарии, доклады Квантунского генерал-губернаторства и Корейской армии о действиях армий Антанты и Четверного союза, мероприятиях русских властей по комплектованию, передислокации и материально-техническому обеспечению войск, использованию закупленного у Японии оружия и боеприпасов.
Альянс с Россией открыл перед военной разведкой новые перспективы, связанные с использованием ею легальных возможностей, поскольку в рамках договоренностей между странами Антанты в августе 1914 г. Токио смог командировать в царскую армию четырех своих наблюдателей – капитанов Микэ Кадзуо (10-я армия), Хасэбэ Сёго (23-й армейский корпус), майоров Нагано Икумаро (3-я армия) и Сакабэ Тосио (2-я армия) из числа офицеров Генштаба, проходивших годичную языковую стажировку в нашей стране306. Чуть позже в Харбин в распоряжение Заамурского округа погранстражи были направлены капитаны Хасимото Тораносукэ и Хаяси Дайхати. Всего же за годы войны в царской армии в качестве военных наблюдателей побывало около 30 японских офицеров307.
В соответствии с указаниями военного министра японские представители при штабах русских фронтов, армий и корпусов на Западном ТВД собирали информацию об органах военного управления и военном искусстве русской армии, изучали работу Верховного командования Российской империи, добывали любые полезные для развития японских вооруженных сил сведения308. Поэтому постоянное пребывание японских офицеров на передовой и наблюдение за работой русских штабов обогащало их знания о тактике и стратегии потенциального противника. Весьма показателен в этом ряду пример капитана Обаты Тосиро, который, будучи прикомандирован к штабу 7-й армии Юго-Западного фронта, принимал непосредственное участие в Брусиловском прорыве, а позднее использовал полученный опыт в качестве руководителя Военно-штабного колледжа и начальника оперативного отдела Генштаба Японии.
Общее руководство японскими офицерами осуществлял главный военный представитель при русской Ставке Верховного главнокомандования, которым, как правило, являлся сотрудник разведки с большим опытом военно-дипломатической или агентурной работы309. Два представителя – генерал-майоры Накадзима Масатакэ (1915–1916) и Такаянаги Ясутаро (1917–1918), по возвращении из России возглавили Разведуправление и приняли непосредственное участие в подготовке и проведении японской интервенции на советском Дальнем Востоке.
Кроме того, в рамках союзнических договоренностей между двумя странами в 1914–1918 гг. Генеральные штабы японской и русской армий обменивались информацией о военно-экономическом потенциале Четверного союза и деятельности разведывательных органов противника в Китае. Передаточными звеньями выступали военные атташе, а источниками сведений – штабы русских фронтов на Западном ТВД и японская агентура за границей310.
К сбору разведывательной информации о ходе боев на Европейском театре были привлечены даже ранее не занимавшиеся агентурной разведкой военные стажеры и военные резиденты японской армии: директивой военного министра от 4 августа 1914 г. они в этом вопросе были оперативно подчинены военным атташе в Великобритании, Франции, Германии, России и Австро-Венгрии, причем военное ведомство заранее позаботилось об отправке одного резидента в Нидерланды с комплектом шифров для организации связи с немецкой агентурой в условиях неизбежного разрыва диломатических отношений с Берлином311.
Еще одним новшеством в деятельности военной разведки стало активное использование ею для прикрытия торговых организаций, вовлеченных в российско-японские отношения. В январе 1915 г. МИД Японии выдал паспорт на имя Кобаяси Дзиро сотруднику Генерального штаба капитану Такахаси Сутэдзиро, направленному на полтора месяца во Владивосток под видом члена Ассоциации мира и спокойствия, выступавшей посредником в поставках японского вооружения царской армии. Удачно подобранная для Такахаси легенда не вызвала подозрений у русской контрразведки, поэтому в августе того же года в двухмесячную командировку в Северную Маньчжурию и Приморье убыл другой разведчик – капитан Ямагути Масахиро, обеспеченный по линии МИД документами прикрытия на имя торговца зерном Накамура Кадзио312.
Практика отправки офицеров Генштаба с фиктивными документами в краткосрочные разведывательные поездки в приграничные с Россией районы Китая сохранилась и в следующем году. С февраля по март 1916 г. Корею, Южную Маньчжурию и КВЖД посетили полковник Кисимото Сикатаро и капитан Оки Наомити, которые изучили транспортную инфраструктуру региона, железнодорожные перевозки русских войск, базирование транспортных судов царского флота в Дайрэне и состояние его гавани. Параллельной военно-топографической разведкой в Северной Маньчжурии занимались полковник Муто Нобуёси и капитан Ямада Кэндзо, а с августа по октябрь 1916 г. водные и речные пути региона обследовали капитаны Такая Цунэхико и Хамамото Минэсабуро313.
Некоторые изменения с началом войны коснулись агентурной работы Квантунского генерал-губернаторства. Хотя оно не стало развертывать новые разведцентры, сохранив два в Чанчуне и Мукдене, в 1914–1916 гг. на узловых станциях КВЖД и Транссиба у него появилась информированная агентура из числа проживавших там колонистов во главе с резидентами Тории Тёдзо (служащий филиала концерна «Кухара» в Благовещенске), Югами Дзисабуро (легализовался в Иркутске в августе 1916 г. как
