Иван Клула - Борджиа

Столкнувшись с этим бичом в облике человеческом, нужно иметь закаленный ум, чтобы не поддаться страху. Даже не являясь хозяином положения, Александр демонстрирует замечательное хладнокровие. Он принимает французских вельмож, беспорядочно заполонивших Ватикан, он дарует им редкую привилегию поцеловать ему ступню в праздник Богоявления, 5 января. Но в тот же самый день он отклоняет три просьбы короля: отдать французам замок Сант-Анджело, освободить Джемаля и передать Чезаре Борджиа в качестве заложника. Как компенсацию и залог он предлагает отдать город Чивитавеккью. Этот ответ Карла удивил: «Мои бароны сообщат папе мою волю!» Враги Александра кардиналы делла Ровере, Сфорца, Колонна, Савелли советуют королю низложить папу в связи с тем, что его выборы были запятнаны грехом симонии. Всерьез восприняв эту угрозу, понтифик по тайному коридору уходит в замок Сант-Анджело в сопровождении шести кардиналов, среди которых находятся его племянник Джанни Борджиа, архиепископ Монреальский, и сын Чезаре. Как только он оказался в крепости, часть крепостных укреплений обрушивается рядом с коридором, по которому он прошел, при этом были уничтожены семь бойниц и погибли трое часовых. Это новое разрушение стен, как и то, которое произошло еще до появления Карла VIII, некоторым кажется новым знаком Неба, призывающим папу отступить. Но Александр отказывается верить в предзнаменования. Будучи реалистом, он приказывает залатать брешь в стене и нацеливает пушки своей артиллерии на французов. Епископ Агридженты Хуан ди Кастро, управляющий замком, приказывает гарнизону из 400 испанцев занять позиции на дозорной дороге. Для защиты крепости он использует также главные римские реликвии, которые там хранятся. Оба раза, когда подходят вражеские войска, на крепостные валы выносят раку с мощами Святых Петра и Павла и покрывало Святой Вероники. Пораженные французы отступают. Король и папа постоянно переговариваются, посылая друг к другу эмиссаров. Филипп де Брест, дядя Карла VIII, Жиль Бер де Монпансье и Жан де Гане начинают переговоры с кардиналом Александрийским, епископом Непи, секретарем Святого отца, и епископом Перузы, его датарием. Король, уверенный в том, что папа уступит, оставляет своих послов обсуждать статьи договора, а сам отправляется осматривать античные памятники и церкви Святого города.

15 января выработан текст соглашения между Римом и Францией. Первая статья уточняет, что «Наш Святой отец останется добрым пастырем короля, а король останется благочестивым и добрым сыном Нашего Святого отца». Папа передает в распоряжение короля кардинала Валенсийского, который будет сопровождать его в течение четырех месяцев в походе, и принца Джемаля, который будет находиться под охраной в крепости Террачино «для обеспечения безопасности вышеуказанного сеньора и чтобы помешать туркам войти в Италию». Джемаль будет возвращен папе, когда король покинет Италию. В качестве гарантии Карл VIII выплатит за особу принца через баронов и прелатов 500 000 дукатов в папскую казну. И папа сохранит ежегодное содержание в 40 000 дукатов, которую уплачивает султан Баязид II за охрану своего брата.

Во время похода в Неаполь король будет распоряжаться городом Чивитавеккья, «чтобы там устроить склады продовольствия, собрать людей и все необходимое», но при этом французы обеспечат свободное движение товаров и купцов в Чивитавеккья, Остию и другие города папских провинций. Неаполитанским купцам предписано иметь охранное свидетельство Святого отца. Папа предоставит королевской армии «проход и снабжение продовольствием» во все города своего государства «за разумную оплату вышеуказанного продовольствия». Кардиналы и сеньоры, которые отдали укрепленные города королю, не будут подвергнуты никаким наказаниям. Управляющими замков и легатов в своих провинциях папа назначит друзей короля Франции. Кардиналу делла Ровере вернут его должность легата в Авиньоне и все его имущество. Кардинал Перо получит все деньги, как если бы он постоянно находился при Священной коллегии; папа ему передаст епископство в Меце и Безансоне. Кардиналы — друзья короля смогут покинуть Рим и отправляться куда им заблагорассудится без разрешения папы.

Против всех этих значительных уступок папа просит у короля только формальных гарантий. «Король подтвердит свое повиновение Нашему Святому отцу до отъезда из Рима…; король пообещает не наносить оскорблений Нашему Святому отцу; а кардиналы не будут помогать его врагам ни солдатами, ни деньгами, ни какими-либо другими способами».

Это подобие капитуляции папы Борджиа вызывает массу совершенно противоречивых реакций. Король удовлетворен и утешился: не прибегая к использованию силы, он заручился поддержкой Святого отца. Но кардиналы-бунтовщики не верят в полную перемену в настроении понтифика, считают подписанный договор обманом. Римляне не скрывают своей радости: они чувствуют скорый отъезд французов, освобождение своих домов, прекращение голода после окончания блокады Тибра. Но счастливее всех Александр VI. Посредством ничтожных уступок он сделал наивного Карла VIII своим союзником. Отныне он уверен в своей неприкосновенности. Чтобы сохранить доброе расположение короля, он решает использовать ни с чем не сравнимую пышность римского церемониала.

На следующий день после подписания договора, 16 января 1495 года, Карл направляется в римский собор Святого Петра слушать мессу во французской часовне Святой Петронилы, а потом обедает во дворце Ватикана, который папа предоставил в его распоряжение. Днем он направляется навстречу Александру, которого по коридору крепостного вала из замка Сант-Анджело несут в его sedia gestatoria. Набожный король два раза преклоняет колени согласно ритуалу. Александр его не останавливает. И только когда низкорослый король собирается это сделать в третий раз, он наконец соизволил его «заметить». Папа его поднимает, одновременно с ним обнажает голову, обнимает. В качестве первой милости Карл просит у него кардинальскую красную мантию для своего фаворита Гийома Брисонне, епископа Сен-Мало: Александр охотно соглашается. Тогда король требует, чтобы церемония назначения произошла немедленно. Оказавшись в затруднительном положении, Александр пытается этого избежать, изобразив обморок. Но Карл терпелив. Он ждет окончания недомогания. Александр, придя в себя, вынужден подчиниться: он созывает консисторию в зале Попугая. Епископ Сен-Мало провозглашен кардиналом. Папа возлагает на него кардинальское облачение, данное Чезаре Борджиа, и шапку, за которой Буркард сходил в комнату кардинала церкви Святой Анастасии. Удовлетворенный король удаляется в свои апартаменты, не забыв, правда, расставить своих шотландских гвардейцев у всех дверей Ватикана.

Теперь Карл VIII хочет получить от папы инвеституру как король Неаполя и добиться своего провозглашения как предводителя крестового похода. Александр дает ему понять, что сначала хочет получить клятву послушания короля. В результате очень долгих переговоров решено, в какой форме будет произнесена клятва. Папа будет там признан как «Настоящий наместник Христа и преемник Святого Петра». Взамен король хочет добиться уступки: уменьшить до 10 количество дворян, баронов и прелатов, которые будут переданы в качестве гарантов неприкосновенности принца Джемаля, хотя папа требует, чтобы их было 40. Спор продолжается в течение трех часов. Наконец текст компромисса выработан, его читают два нотариуса: на латыни Этне де Нарви, представляющий папу, а по-французски — Оливье Иван, причетник епархии Ле-Мана, представляющий короля. После весьма утомительного рабочего собрания все расходятся.

На следующий день, 19 января, после вчерашних дискуссий король и его окружение чувствуют себя одураченными. Карл хочет, чтобы папа узнал о его плохом настроении. Утром, когда Александр входит в зал консистории, короля там нет. Он отправляет к нему епископа Конкордии и Буркарда, который записывает: «Он был в своей комнате, около огня, в жилете и без штанов». Карл спокойно и медленно продолжал одеваться. Потом спустился в собор послушать мессу и возвратился завтракать в Ватикан. Час прошел, а короля все еще не было. Александр решает начать заседание. Он направляется в зал Попугая, где принимает папский убор — драгоценную красную мантию без шва, сделанную для папы Иннокентия VIII, и тяжелую митру из золота и серебра Павла II. Он усаживается на своем троне, но короля все нет. Устав, Александр снимает свою тяжелую митру и надевает легкую. Еще раз посылает церемониймейстера к королю в сопровождении четырех кардиналов и шести епископов. Карл, который продолжает свою трапезу, заставляет их ждать еще полчаса, затем еще полчаса беседует со своими советниками по поводу принятия присяги повиновения. Наконец он направляется в консисторию. Предупрежденный о его приходе, Александр опять надевает свою драгоценную митру. Он с удовлетворением наблюдает за тем, как король три раза преклоняет колени в соответствии с ритуалом и целует его ступню и правую руку. От имени своего повелителя Жан де Гане просит папу оказать ему три милости, «которых обычно просят вассалы перед тем, как произнести клятву повиновения». Первая состоит в том, чтобы подтвердить все привилегии, традиционно даруемые Всехристианнейшему королю и его семье; вторая — предоставить ему инвеституру Неаполя; третья — отказаться от гарантий восстановления Джемаля-Султана. Папа выполняет первую просьбу, но говорит, что две другие он должен обсудить с кардиналами. Несмотря на уклончивый ответ, королю теперь трудно отказаться от клятвы повиновения. Скороговоркой он произносит свою клятву: «Святой отец, я принес свое повиновение и благоговение Вашему Святейшеству, как делали это мои предшественники, короли Франции». Далее председатель Жан де Гане раскрывает смысл слов своего повелителя: «Он признает вас, Преподобный Отец, верховным понтификом христиан, истинным наместником Христа, преемником апостолов Петра и Павла. Он выражает вам свое сыновнее почтение, как это всегда делали его предшественники, короли Франции, по отношению к верховным понтификам. Самого себя и все то, что ему принадлежит, он вверяет Вашему Святейшеству и Святому престолу». Александр добился того, что ему было нужно: признания законности его избрания. Но взамен он не дал ничего. Он не даровал неаполитанской инвеституры. Демонстрация плохого настроения короля ничего не принесла!