Константин Горшенин - Нюрнбергский процесс, сборник материалов
Именно поэтому по существу партийные руководители и военные руководители работали совместно, именно поэтому генералы поддерживали Гитлера, именно поэтому третья империя, опираясь на партию и вооруженные силы, смогла достичь того, чего она достигла. Генералы, занимавшие руководящие посты в германской армии, весьма многословно рассказывали об этом Трибуналу. Бломберг заявил нам, что до 1938—1939 гг. немецкие генералы не относились к Гитлеру враждебно. Бласковиц сказал, что все армейские офицеры приветствовали перевооружение И поэтому не имели причин враждебно относиться к Гитлеру. Оба эти свидетеля заявили нам о том, что Гитлер добился именно тех результатов, которых желали все генералы.
Итак, обратимся сейчас к самой войне. Группа военных руководите -лей, получившая свою характеристику в Обвинительном заключении, сильно разрослась; мы теперь имеем дело не только с генералами, находившимися в Берлине, а также и с теми военными заправилами, которые командовали вооруженными силами на фронтах; имена их гораздо более знакомы народам территорий, захваченных немцами, народам, на которых они наводили страх. Это такие имена, как Бласковиц, фон Бок, фон Клюге, Кессельринг, фон Рейхенау, Рундштедт, Шперле и фон Вейхс.
Что сами генералы говорят в защиту нападения на Польшу? Некоторые из их показаний, как, например, объяснение Манштейна, заключавшееся в том, что поляки могли «безбоязненно» напасть на Германию, просто смехотворны. Лучшее, что они могут сказать в этой связи, это то, что они надеялись на сдачу Польши без сопротивления.
Однако, если бы это объяснение было использовано в качестве защиты, доверять ему было бы весьма сомнительно. Гитлер сам разъяснил военным руководителям, что перед ними стоит не вопрос о Данциге и коридоре, а вопросы жизненного пространства и увеличения снабжения Германии продуктами питания. Генералы вряд ли могли надеяться на то, что поляки сдадутся совершенно без всякого. сопротивления, и Гитлер сказал, что будет война, а не повторение чехословацких событий.
Однако, во всяком случае защитительным доводом не может являться то, что генералы надеялись на «блуменкриг» (триумфальное шествие). Свидетели защиты признали, что Германия должна была заставить Польшу принять ее требования при помощи военных угроз и использования вооруженных сил. Не существует доказательств того, что генералы противились этой политике явного разбоя.
В действительности совершенно очевидно то, что они искренне поддерживали эту политику, так как они рассматривали вопрос о польском коридоре как «осквернение», а получение обратно от Польши бывшей германской территории как «дело чести». Никогда не рассматривался в качестве защитительного довода тот факт, что вор, пораженный тем, что его жертва сопротивляется, был вынужден прибегнуть к убийству для того, чтобы получить ее деньги.
Нет разногласий по вопросу о сознательном участии членов генерального штаба и группы верховного командования в планировании и в осуществлении самого нападения. Браухич рассказывал о том, как планы разрабатывались, а затем были переданы главнокомандующим действующих армий с тем, чтобы они внесли свои предложения.
Нам известно как из собственных показаний Бласковица, так и из документов, относящихся к тому времени, что Бласковиц, один из главнокомандующих действующих войск, получил планы июньского нападения и затем усовершенствовал их путем консультации и с армейской группой и с ОКХ. Начальник штаба Рундштедт получил эти планы, и не может быть сомнения в том, что все другие главнокомандующие также их получили. За неделю до нападения все члены этой группы собрались в Оберзальцберге для получения окончательных инструкций.
По мере того как война распространялась на другие страны и, в конце концов на весь европейский континент, германские вооруженные силы росли; было создано большое количество новых армейских групп, армий, воздушных флотов, соединений морского флота, и количество членов группы соответственно увеличилось. Все три составные часта вооруженных сил участвовали во вторжении в Норвегию и в Данию, которое явилось блестящей демонстрацией «комбинированных операций», предполагавших самое тесное совместное планирование и координацию действий трех частей вооруженных сил. Документы, находящиеся перед Трибуналом, показывают, что идея проведения этой операции зародилась в мозгу германских адмиралов; предложения исходили от Редера и других членов этой группы, приверженных фюреру, и после того как была получена санкция Гитлера, планы были разработаны в ОКВ.
В планировании и осуществлении планов участвовали многие члена группы. Свидетельские показания нескольких командующих армиями о том, что им не было заранее известно о нападении, не вызывают удивления ввиду того, что ОКХ и главнокомандующие армиями были полностью поглощены в. то время планированием нападений гораздо больших масштабов — нападение на Нидерланды к Францию. В Норвегии и Дании были использованы лишь немногие германские дивизии, и, так как это была «комбинированная операция», планы разрабатывались в ОКВ, а не в ОКХ.
Защита доктором Латернзером нападения на Норвегию на том основании, что это было мерой, принятой для того, чтобы предупредить вторжение Англии в Норвегию, могла бы быть в какой-то степени правдоподобной, если бы было какое-либо доказательство того, что вступление в Норвегию было совершено без подготовки ввиду чрезвычайных обстоятельств. Но это абсолютно невероятно благодаря наличию документов, показывающих, что вопрос о нападении на Норвегию был предметом дискуссии с октября 1939 года, что фактическое планирование его началось в декабре, что 14 марта Гитлер все еще сомневался, отдать ли ему приказ о наступлении, так как он «все еще искал какого-то оправдания», и что в течение нескольких недель перед наступлением на Норвегию в генеральном штабе велись дискуссии о том, не лучше ли было бы начать общее наступление на Западе против Франции и Нидерландца до начала кампании против Норвегии.
Что касается главного нападения на Западе, то из показаний свидетелей защиты явствует, что Гитлер намеревался осуществить это нападение осенью 1939 года и что Браухич и другие генералы убеждали его в том, что это нападение должно быть отложено до весны 1940 года. Эта отсрочка фактически показывает, что генералы оказывали большое влияние на Гитлера, но она едва ли оправдывает нападение в более поздний период. Когда наступила весна 1940 года согласно заявлению Манштейна, «... с точки зрения солдата наступление на Западе стало совершенно неизбежным». Нет никаких доказательств того, что хотя бы один германский командующий протестовал против вопиющего и грубого нарушения нейтралитета Нндерландов.
Объяснения, которые дает защита по поводу преступлений против мира, надуманы и неправдоподобны и находятся в противоречии как с документами, имеющимися в распоряжении Трибунала, так и с историей событий, имевших место в рассматриваемые нами годы. Также неверно и то, что военные руководители являлись лишь марионетками, не оказывавшими влияния на Гитлера или на ход событий. Конечно, разногласия имелись не только между Гитлером и германскими вооруженными силами, но и внутри самих германских вооруженных сил. Если временами торжествовало мнение Гитлера, то в другое время брало верх мнение вооруженных сил, касалось ли это вопроса об отсрочке нападения на Запад или о начале нападения на Данию и Норвегию...
Нет, руководители вооруженных сил не являлись марионетками.
Если генералы были в очень большой степени обязаны Гитлеру и нацистам за предоставленную им возможность вновь создать германские вооруженные силы, то совершенно справедлив тот факт, что Гитлер полностью зависел от своих генералов в осуществлении своих планов. Браухич подчеркнул, что «выполнение приказов, отданных армии и армейским группам, требовало такого глубокого знания военных вопросов и таких способностей и психологического чутья, что существовало лишь очень небольшое число людей, которые действительно могли провести в жизнь эти приказы». В этой связи очень важно отметить, что, несмотря на весьма реальные и естественные трения между корифеями военного искусства и бывшим капралом, Гитлер никогда, до июля 1944 года, не выбирал своих главнокомандующих вне армейских кадров Даже в течение последних безнадежных месяцев только четыре человека не из армейских кадров — сам Гиммлер и трое других из войск СС — добились этого завидного отличия.
Германские вооруженные силы, которыми кишел весь континент Европы, находились под руководством людей, действовавших отнюдь не против собственного желания. Эти агрессивные войны были развязаны и велись людьми, которые преклонялись перед военной мощью и желали расширить гегемонию Германии. Вот почему, в сущности, нацисты и руководители вооруженных сил сделали третью империю единой. Я обращаю внимание Трибунала на меморандум адмирала Фрике от июня 1940 года:
