Интимная жизнь римских пап - Которн Найджел

Между тем, священники XV века с амвона клеймили новую моду — глубокое декольте. Женщины демонстрировали в храмах свою открытую грудь.

«Вы переступаете порог храма, но по вашей роскошной, неприличной одежде можно подумать, что вы явились на бал. Отправляясь на танцы, пирушку или в бани, одевайтесь как хотите, — заявил один из священников того периода, — но когда вы приходите в церковь, прошу вас, сделайте так, чтобы была заметна разница между домом Господа нашего и притоном дьявола».

Другие с презрением осуждали нравственные устои того времени.

«Как редко стыд посещает людей, живущих в нашем столетии. Они не краснеют на публике, когда совершают святотатство, играют в азартные игры, воруют, одалживают деньги под высокие проценты, дают ложные показания в суде, произносят недостойные слова и даже их поют. Женщины ходят с неприкрытыми руками, шеей и грудью, выставляют себя передо мной, чтобы склонить к чудовищным грехам прелюбодеяния, изнасилования, осквернения и педерастии».

Брат Мейлард также выступал против новой моды.

«А вы, женщины, показывающие свою прекрасную грудь и шею, неужели вы хотите умереть в таком виде? — спрашивал он. — Скажите мне, глупые, разве у вас нет поклонников, которые приносят вам цветы, и разве вы не кладете их цветы себе на грудь?»

И в наказание, утверждал брат Мейлард, их атакует жаба, извергающая потоки огня.

Между тем, мужчины начали носить гульфик, охватывающий пенис, как палец перчатки. «Какова цель этого чудовищного безобразия, которое мы в наши дни демонстрируем на своих панталонах? — вопрошал эссеист Мишель Монтень. — И, кстати, очень часто оказывается, что у многих гульфик большего размера, чем необходимо».

В Англии духовенство продолжало идти своим собственным «сладким» путем. В приходе святого Иоанна Захарии в Лондоне открылся бордель, который обслуживал исключительно монахов и священников. Войти туда мог только тот, у кого имелась тонзура. Без сомнения, работающие там леди чувствовали, что их призвал на службу сам Господь.

Преемника Мартина V, Евгения IV (1431–1447) сместил антипапа Феликс V (1439–1449), герцог Савойский, который до своего избрания не был даже священником. Впрочем, он отказался от герцогства, когда стал папой. Еще будучи герцогом Амадеу-сом VIII, он был женат и имел двух сыновей, но смерть жены и старшего сына так сильно потрясла его, что он ушел в орден рыцарей-отшельников возле Тонона на Женевском озере, оставив младшего сына Людовико управлять герцогством.

Хотя за пределы Савоя его влияние практически не распространялось, он нанял в качестве секретаря Энеа Сильвио Пикколомини, еще одного писателя того времени, который специализировался на порнографии. Феликс V отрекся от престола в пользу нового римского папы Николая V (1447–1455), а в виде компенсации получил пост архиепископа святой Сабины и солидную пенсию. Кроме того, его назначили папским легатом в Савое, где когда-то он был герцогом.

Взойдя на престол. Николай V передал поэту Франческо Филельфо более 1000 фунтов, чтобы тот написал книгу рассказов. Позднее их называли «самыми отвратительными историями, на которые только способно воображение». Однако Николаю его работа понравилась, он щедро платил Филельфо и регулярно делал ему заказы.

В то же время писатель Лоренцо Валле сочинил эссе под названием «Об удовольствии», в котором высмеивал саму идею обета безбрачия. Однако у него не возникало проблем с папским престолом до тех, пока он прямо не атаковал церковь.

В действительности, между 1400 и 1550 годами многие итальянские писатели, среди которых были кардиналы, а иным делали заказы папы, сочиняли поэмы, рассказы и комедии «настолько продвинутые в сексуальном плане, насколько это вообще характерно для мировой литературы» — по словам историка Джозефа Маккейба. Творили на заданную тему не только кардиналы и писатели. Один из известных создателей эротических произведений сам сидел на престоле святого Петра.

Пий II (1458–1464), прежде чем стать папой, являлся вышеупомянутым писателем Энеа Сильвио Пикколомини, весьма умудренным жизнью. Его отец, Сильвио Пикколомини, служил в армии простым солдатом. Мать, Виттория, говорят, отличалась такой плодовитостью, что у нее часто рождались близнецы. Всего она родила восемнадцать детей, хотя у нее ни разу не было десяти живых отпрысков одновременно. Энеа появился на свет в 1405 году и вырос в нищете в городе Корсиньяно, в долине Орсия. Когда он был еще совсем ребенком, началась эпидемия чумы, которая унесла почти всех его сестер и братьев. Остались только Энеа и две его сестры Лаодамия и Катерина.

С Энеа постоянно происходили разные несчастные случаи. Когда ему исполнилось три года, он свалился с высокой стены на камень. В восемь на него напал бык, и он избежал смерти только «благодаря вмешательству свыше, а не помощи людей». Тем не менее, он обладал чем-то большим, чем просто талантом к выживанию.

В возрасте восемнадцати лет он отправился в Сиену и Флоренцию, чтобы изучать поэзию и ораторское искусство, но война, разразившаяся между этими городами, помешала его литературным занятиям. Не желая возвращаться в маленький городок, где он родился, Энеа нанялся в качестве секретаря к Бартоломео Висконти, епископу Новары. Постепенно он заинтересовался историей средневековой церкви. Однажды, вернувшись домой после пятидневного визита к своему дяде Николо Пиккинино. знаменитому генералу, Энеа обнаружил, что Бартоломео предъявлены обвинения в «страшных преступлениях», и он предстанет перед судом.

Энеа поступил на работу к кардиналу Николо из Санта-Гросе и начал оттачивать свой литературный стиль. Со временем он стал разъезжать по свету в роли представителя кардинала и побывал в Шотландии. «Женщины там красивы и обаятельны, а их сердца легко завоевать, — писал он. — Для них поцелуй значит меньше, чем пожатие руки в Италии». И в самом деле они так легко позволяли себя завоевать, что у Энеа родился мальчик от одной шотландской красотки. К его глубокому огорчению ребенок умер.

В Англию он отправился вместе с двумя слугами, проводником и сотней женщин. Вечером две молодые дамы отвели его в комнату, пол в который был усыпан соломой, «где собирались переспать с ним, если он того захочет — по обычаям страны», — вспоминал папа Пий в своих «Тайных мемуарах», написанных от третьего лица. Однако он стоически отказался, опасаясь, что если займется с ними любовью, то может пропустить появление грабителей. Позднее послышался лай собак и шипение гусей. Женщины тут же убежали, но грабители так и не показались. Пий решил, что это награда за его воздержанность. Во всяком случае, такова история, рассказанная им в книге.

Впрочем, вернувшись в Италию, он дал волю своему неуемному темпераменту. В Неаполе Энеа увлекся «божественной» Лукрецией ди Алонго — «красивой женщиной или девушкой, дочерью бедного неаполитанского аристократа (если только в бедности может быть аристократизм)», — говорил он. К несчастью, в нее отчаянно влюбился Альфонсо, король Неаполя. «В ее присутствии король забывал обо всем и не слышал никого, кроме Лукреции. Он не мог оторвать от нее глаз, восторгался каждым словом, превозносил ее мудрость. Он приносил ей множество подарков, приказал, чтобы с Лукрецией обращались, как с королевой, а под конец был так околдован ею, что никого не хотел слушать, если тот не получал ее одобрения».

«Удивительна сила любви», — комментировал Пий.

Лукреция обещала Энеа, что не станет заниматься любовью с королем. «С моего согласия никогда король не возьмет мою невинность, — заявила она. — Но если он применит силу, я не стану повторять путь Лукреции, жены Коллатина, которая сначала пережила насилие, а потом покончила с собой. Я не отдам себя на поругание — лучше покончу с собой прежде, чем это произойдет».

Но совершать благородные поступки гораздо труднее, чем произносить благородные речи, размышляет Пий в своих мемуарах, «да и в загробной жизни вряд ли кто-нибудь услышит жалобы жертвы насилия». После смерти Альфонсо Лукреция сбежала в лагерь Пиккинино, где стала любовницей его секретаря и родила от него ребенка. Когда она снова появилась в Риме, многие кардиналы стремились с ней подружиться, однако разочарованный Энеа остался в стороне. На последней странице своих «Тайных воспоминаний» Пий с горечью говорит, что Лукреция отправилась в Далмацию вместе со своим любовником. Больше он ее никогда не видел.