Василий Васильевский - Печенеги
Зимой 1190 года один из черноклобуцких князьков, Чюрнай, сделал донос на другого такого же князька, Кунтувдея. Последний был посажен в Торческ[122], главном городе всего Поросья. Это, очевидно, было завидно Чюрнаю, получившему в свое владение один из второстепенных городов. Святослав Всеволодович, поверив Чюрнаю, не разобрав дела, приказал схватить Кунтувдея. Узнав об этом, Рюрик Ростиславич стал уговаривать его освободить торческого князя, указывая на пользу, приносимую им Русской земле его храбростью. Оказывается, Рюрик лучше Святослава знал натуру степняка. Он предвидел худые последствия этого дела. Он добился от Святослава освобождения Кунтувдея, который был приведен к присяге, и вместе принял меры для безопасности Поросья. Он не ошибся. Что значит для тюрка эта вынужденная клятва, когда он чувствовал правоту своего дела, считал себя опозоренным. Понятно, что он, не «стерпя сорома своего», бежал к половцам. Они с охотой приняли Кунтувдея. Князь Торческа стал подбивать их сделать набег на Русь. Несмотря на то что всего лишь летом был заключен мир между Русью и половцами, последние решили помочь Кунтувдею. Они прежде всего сделали наезд на городок Чюрная, взяли острог, зажгли двор, захватили все его имущество, двух жен и много челяди. Отсюда Кунтувдей с своими союзниками отступил к реки Выси. Дав передохнуть коням, половцы двинулись к Боровому, но, узнав, что Ростислав Рюрикович[123] находится в Торческе, отступили. В отмщение за эти набеги черные клобуки решили сами сделать наезд на половецкие кочевья. Лучшие люди их собрались, поехали к Ростиславу в Торческ и сказали ему: «Этой зимой половцы часто нас разоряют. Мы не знаем, подунайские они, что ли? Отец твой далеко, а к Святославу и не шлем: толку не будет, потому что сердит на нас за Кунтувдея». Ростиславу понравилась мысль их. Он послал сказать Ростиславу Владимировичу[124]: «Брат, я хотел бы поехать на вежи половецкие, а отцы наши далеко, и других старших нет. А будем мы с тобой за старших. Приезжай ко мне поскорее!»
Соединившись с черными клобуками, они неожиданно явились у Протолчи, где захватили много стад и веж, которым некуда было спастись. За Днепр князья не могли перебраться, ибо был ледоход. С богатой добычей они отступили. Но половцы быстро узнали о своем несчастии. Они не побоялись ледохода и вплавь переправились чрез Днепр. На третий день они настигли черных клобуков на реке Ивле. Ими предводительствовали два сына Урусобы, Кольдечи и Кабан, Бегбарс и четыре Кочаевича. К ним пристал со своим отрядом еще один половецкий князь, Ярополк Томзакович. Ростислав Рюрикович пустил вперед стрелков. Половцы не выдержали смелого их нападения и смешались. Стрелки и черные клобуки «въвертешася» среди них, много взяли живых, много перебили. Попался тут в руки черным клобукам и половецкий князь Кабан. Они не повели его к Ростиславу, уладились с ним за выкуп и выпустили его…
Кунтувдей бежал. Прошел год с небольшим. Он все жил у половцев. Осенью 1192 года черные клобуки снова стали подбивать Ростислава идти на половецкие кочевья. Рюрик не пустил его. Тогда Святослав решил сам наказать половцев за их набеги, которым прошло уже года полтора. Он с черными клобуками двинулся к Днепру, очевидно, тою же дорогой, какой шел Ростислав, — к Протолче. Дошли до Днепра, а за него… за него черные клобуки не захотели ехать, переругались с Святославом, и все воротились восвояси. Тогда Рюрик решил помочь делу. Он послал в землю половецкую звать Кунтувдея назад. Половцы вместе с ним приехали к Рюрику. Он одарил их, возобновил мирный договор, а Кунтувдея оставил у себя и дал ему город Дерновый «ради Русской земли».
Так уладилось дело Кунтувдея. Оно рисует нам довольно живо отношения черных клобуков к Руси и земле Половецкой. Имеются еще два факта, показывающие, как сильно было тяготение каракалпаков к кипчакам, как сознавалась ими родственная связь с последними. В 1187 году Святослав и Рюрик решили неожиданно напасть на половцев, которые, по слухам, были на левой стороне Днепра у Татинского брода[125]… «Князем же руским идущим на ня, — говорит летопись, — ис Черных же Клобук даша весть сватом своим в Половцы». Половцы успели бежать. В другой раз, во время большого похода Мстислава, «бысть весть половцем от кощея от Гаврилкова от Иславича». Половцы успели скрыться, побросавши свои вежи. Что здесь под именем кощея разумеется какой-нибудь каракалпак, это видно из дальнейшего рассказа летописи об этом походе… Очевидно, это было бранное слово. Им крестили и половцев… Шаткость, непрочность отношений черных клобуков к Руси сознавалась современным обществом. Князья постоянно могли опасаться с их стороны измены.
…Русь в этой почти четырехвековой борьбе со степью вышла победительницей: кочевнические волны разбились о нее. Она на своих плечах вынесла эту борьбу и всею грудью прикрыла Европу. Но, будучи знакомы теперь с ходом этой борьбы, с бедствиями областей Переяславской, Киевской, Северской, с теми усилиями, какие пришлось делать их населению, чтобы удержать свою прадедовскую территорию, мы вправе честь защиты Руси и Европы отдать по справедливости Южной Руси. Только в некоторой степени с ней может в этом отношении соперничать область Рязанская. Испытывала нападения кочевников и Венгрия, но до нее доходили лишь ослабленные волны этого неистощимого моря среднеазиатских наездников. Немало вытерпела и Византия. Отчаянно приходилось ей защищаться против печенегов и половцев с севера, против турок-сельджуков и османов с юга… Византия не просуществовала бы долго и предоставленная самой себе, но тюрки ускорили смерть неизлечимо больного. Византия пала под ударами среднеазиатских братьев. Дорога в Европу с юга была открыта. Оплотом Запада с этой стороны является Венгрия. Но это было уже позже, когда западноевропейские государства окрепли настолько, что могли бы и сами с успехом выдержать борьбу с турками. Путь с востока оберегала Русь. Таково значение вековой оборонительной борьбы южнорусского населения со степью.
Обратите внимание на территорию, которую занимали кочевники, на их быт, и вы придете к заключению, что борьбы наступательной Русь вести не могла, что все походы в глубь степей были совершенно бесполезны. Разбитые кочевники рассыпаются в разные стороны на необъятном пространстве степей, бегут с своими вежами в глубь их — преследовать их бесполезно, догнать их нет возможности. «Со славою и честью великою» возвращаются русские ополчения из похода, а кочевники в глубине степей собираются с силами, вновь придвигаются к границам Руси, и их летучие отряды снова грабят, жгут, убивают, уводят в плен. Они сторицею вознаграждали себя за потери, понесенные ими при походе князей.
Трудно сказать, как смотрело население Руси на эти смелые предприятия своих князей. Мы знаем лишь мнение летописцев, но это еще не есть голос народа. Они смотрят на эти походы с религиозной точки зрения, как на подвиги, предпринимаемые во славу Бога для сокрушения врагов его, «поганых». «Вложи Бог в сердце Русьским князем мысль благу», — говорит летописец по поводу похода 1103 года. Знаменья небесные предшествуют походам; чудеса Божий способствуют победам князей. Пред походом 1103 года были знаменья в луне и солнце, а поход 1111 года был возвещен явлением огненного столпа над Печерским монастырем… Как подвиг на пользу христианства рассматривали эти походы и князья с более пылкими, воинственными натурами. «Не дай Бог, — говорит Игорь Святославич, — отказываться от похода на поганых: они нам всем общий враг». Молодые дружинники, полные отваги, стремились положить свои головы за христиан православных и подбивали князей на смелые предприятия. Напали половцы в 1093 году на Поросье, и идет совет у князя с дружиной. Говорят князю старшие, опытные дружинники: «Не покушайся на них ударить, ибо у тебя мало сил!» — «У меня восемь сот отроков, которые могут стать против них», — отвечает князь. А эти молодые дружинники усиленно подбивают князя: «Пойди, князь!»
…Князья других областей не всегда участвуют в походах. Когда Мстислав Владимирович[126] с большими усилиями защищал Переяславль, князья полоцкие не хотели идти к нему на помощь, а, напротив, «молвяху Бенякови шелудивому во здоровье». Смоляне, призванные в 1185 году на защиту Руси после поражения Игоря Святославича у Дона, остановились у Треполя, собрали вече и отказались идти дальше. «Мы пошли только до Киева, — говорили они, — и если бы здесь была война, мы дрались бы; зачем нам искать неприятеля где-то в другом месте: мы уже утомились». В этих фактах мы не имеем права видеть какой-то розни. Каждая область, с своими собственными князьями во главе, была совершенно автономна в своих внутренних распорядках. Князья мирились, воевали, не имея права требовать поддержки у соседних областей. Заключались союзы, ряды, но это уже свободное соглашение, а никак не обязанность. Суздальская земля ведет борьбу с болгарами, Новгород — с финскими племенами, Рязань — с кочевниками; и ни одна не получает помощи от других областей. У каждой области были свои враги, и каждой из них предоставлялось вести дело самозащиты. Защищать себя — как бы относилось к внутренним распорядкам…
