Митчем Сэмюэль - Величайшая победа Роммеля
Роммель был в бешенстве. «Этот проклятый Бир—Хакейм стоит мне слишком дорого! Я намерен бросить его. Мы двинемся прямо на Тобрук!» — кричал он. Ни разу за последний год он не забывал о Тобруке.
Однако полковник Хеклер уперся. «Герр генерал—полковник, дайте мне батальон немецкой пехоты для продолжения штурма. Мы уже захватили несколько дотов, и я убежден, что мы сможем довести битву до победного конца».
Усилием воли Роммель подавил свое раздражение. После короткого совещания с полковником Байерлейном он приказал Боевой группы Бааде (главные силы 115–го панцер—гренадерского полка подполковника Эрнста—Гюнтера Бааде из состава 15–й танковой дивизии) двинуться на юг из «Котла». Подполковник Бааде, очень способный офицер, хотя и не без странностей (несколько раз он шел в бой, надев шотландскую юбку—килт и держа в руках меч),[56] руководил действиями своих солдат при штурме позиций генерала Кёнига с обычным мастерством. Ему оказали большую помощь пикировщики. Он захватил высоту 186 к северу от Бир—Хакейма. С нее хорошо просматривались все французские позиции.
Хотя ночью потрепанная 7–я моторизованная бригада Рентона доставила гарнизону продукты, воду и боеприпасы и забрала раненых, потеря высоты 186 предрешила падение Бир—Хакейма. Британский XXX корпус 9 июня попытался как—то облегчить положение осажденного гарнизона, послав несколько колонн из состава 7–й моторизованной, 29–й индийской пехотной бригад и 4–й бронетанковой дивизии, чтобы отвлечь внимание Роммеля. Им действительно удалось оттянуть на себя часть сил 90–й легкой дивизии, но кольцо вокруг крепости продолжало сжиматься. На следующий день 40 пикировщиков и 20 бомбардировщиков Ju–88 сбросили на Бир—Хакейм около 130 тонн бомб. На сей раз КВВС не смогли прорвать немецкое истребительное прикрытие. Тем временем на земле гренадеры 90–й легкой дивизии, атаковавшие без поддержки танков, прорвали главный оборонительный периметр. Роммель сообщил ОКВ, что Бир—Хакейм падет на следующий день. Какое—то время фельдмаршал Кессельринг убеждал Роммеля задействовать более крупные силы, в том числе танки, чтобы ускорить захват крепости. Однако Лис пустыни знал, что британские танковые пока еще существуют, хотя и были изрядно потрепаны. Роммель желал сохранить танки для действий на более открытой местности и не желал губить их на минах вокруг Бир—Хакейма. Дальнейшие события показали, что он был прав.
Вечером Пьер Кёниг радировал Ритчи: «Мы больше не можем держаться. Противник у стен моего штаба». Командующий 8–й Армией понял, что наступил конец. Он приказал французскому генералу постараться ночью вырваться из окружения.
Рано утром 11 июня германские радисты перехватили сообщение, что гарнизон готовится к прорыву. 1–я бригада Свободной Франции была атакована в тот момент, когда она проходила через узкий коридор. И все—таки более половины бригады удалось спасти, хотя французы потеряли 24 пушки и много автомобилей. Из 3600 человек гарнизона примерно 2300 прорвались к своим, в том числе 200 раненых. Генерал Кёниг был среди тех, кто спасся. По иронии судьбы именно он после войны стал военным губернатором французской зоны оккупации в Германии.
На следующее утро 90–я легкая дивизия все—таки захватила Бир—Хакейм. В руки к немцам попали около 1000 пленных, многие из которых были ранены. Они также захватили 24 пушки и «сотни» автомобилей. «Африканцы» обращались с новыми пленными с величайшим уважением. Французы заслужили всеобщее восхищение в ходе упорной борьбы с многократно превосходящими силами противника.
Глава 5
Найтсбридж и прорыв к Прибрежной дороге
К 11 июня 1942 года, через 2 недели после начала своего наступления, Эрвин Роммель еще не выиграл битву, и дорога на Тобрук оставалась закрытой, хотя главная оборонительная позиция союзников была прорвана. Во время передышки, обеспеченной боями за Бир—Хакейм, британская 8–я Армия восстановила свой левый фланг, который теперь был обращен фронтом на юг, а не на запад. Ключевыми пунктами новой линии обороны стали: укрепрайон 69–й бригадной группы на линии Газала; укрепленный пункт Найтсбридж, который представлял собой квадрат со стороной 2 мили, занятый частями 201–й гвардейской бригады; укрепленный пункт Эль—Адем, который обороняла 29–я индийская бригадная группа. Британский левый фланг опирался на оборонительный периметр Тобрука, который был расширен на юго—запад, чтобы включить в себя холм Карьер, самую высокую точку Рас—эль—Медавара, входящего в хребет Акрома. Его удерживала 2–я южноафриканская дивизия.
Между линией Газала и укрепленным пунктом Найтсбридж находились несколько промежуточных опорных пунктов, в том числе В. 154 (так называемый «Пост Уильяма «) и Эльвет—эт—Тамар («Пост Беста»), которые удерживали подразделения 1–й южноафриканской дивизии, а также высота 187, которую 10 июня у 69–й бригады принял 1–й Вустерский полк. Все они имели развитую систему полевых укреплений и были прикрыты минными полями. С Найтсбриджем эти позиции связывал хребет Ригель, который занимал Шотландский гвардейский батальон из состава 201–й гвардейской бригады. Он был усилен полевой и противотанковой артиллерией южноафриканцев.
Позади главной оборонительной позиции находилась высота 209 и высота Акрома — последние оборонительные позиции перед береговой террасой и морем. Каждую высоту занимала усиленная рота из состава 2–го шотландского трансваальского.
Хотя 26 мая 8–я Армия потеряла 4 бригады, она еще имела достаточно пехоты, чтобы укрепить свой южный фланг. Более важным было то, что армия располагала и танками, чтобы поддержать пехоту. В пустыне ни одна оборонительная линия, какой бы сильной она ни была, не может считаться надежной, если в тылу не расположен танковый резерв. Англичане имели все, что требуется. К 11 июня в распоряжении Ритчи еще имелись 330 исправных танков, в том числе 250 крейсерских и 80 пехотных. Эти цифры не слишком расходятся с детальным рапортом от 12 июня. 2–я бронетанковая бригада сообщила, что имеет 45 танков (17 «Грантов», 25 «Крусейдеров» и 3 «Стюарта»). 4–я бронетанковая имела 95 исправных танков (39 «Грантов» и 64 «Стюарта»). 22–я бронетанковая имела 34 «Крусейдера», 27 «Грантов» и 5 «Стюартов». Таким образом, три бронетанковые бригады 8–й Армии в общей сложности насчитывали 206 танков: 83 «Гранта», 64 «Стюарта» и 59 «Крусейдеров». Кроме того, переформированная 32–я армейская танковая бригада имела 63 пехотных танка, а 7–я моторизованная бригада имела эскадрон «Стюартов» — 16 танков. О численности 1–й армейской танковой бригады нет сведений, однако она наверняка имела не менее 50 танков, а может быть, и больше. Отсюда следует, что 8–я Армия располагала 340 танками (на 20 больше, чем было сообщено позавчера). В любом случае, войска союзников несколько превосходили Танковую армию по количеству танков.
На 11 июня две танковые дивизии Африканского корпуса имели в общей сложности 124 танка: 83 танка T—III, 27 танков T—III J, 8 танков T—IV и 6 танков T—IV F2. Роммель также имел 25 устаревших T—II и примерно 60 безнадежно скверных итальянских танков дивизии «Ариете» плюс неизвестное количество трофейных британских танков. Но в целом он уступал противнику в 3 раза, если исключить устаревшие и трофейные танки.
Танковая армия «Африка» была слаба практически во всех отношениях. На 7 июня Африканский корпус имел только 40 процентов штатной численности, а численность панцер—гренадерских полков колебалась от 34 до 50 процентов. На 10 июня 115–й панцер—гренадерский полк (единственный моторизованный полк 15–й танковой дивизии) насчитывал всего 667 человек, или 35 процентов штатного состава. В нем был расформирован один из трех батальонов. В 90–й легкой дивизии насчитывалась всего 1000 человек, но сюда не включена выделенная из состава дивизии 15–я стрелковая бригада, которая имела от 2000 до 3000 человек. Только с артиллерией в войсках Оси все было в порядке. Немецкие артиллерийские полки имели до 90 процентов штатного состава, а вскоре эта цифра превысила и 100 процентов, когда появились трофейные орудия. Зато британская 8–я Армия уже потеряла 7 артиллерийских полков.
Однако численность британских танковых частей примерно соответствовала немецким цифрам. Англичане уже потеряли половину «Грантов», с которыми начали сражение. Командиры всех уровней имели массу проблем с восполнением потерь. Английские танковые части были в лучшем случае изрядно потрепаны, а чаще — просто разбиты. Командованию приходилось формировать сводные соединения из остатков разбитых подразделений. Солдаты в таких формированиях не знали друг друга и никогда ранее не воевали вместе, поэтому ни о каких согласованных действиях не могло быть и речи. Вдобавок на танках, поступающих для замены поврежденных и уничтоженных машин, очень часто отсутствовали радиостанции и другое оборудование. Их орудия могли оказаться заржавленными или забитыми грязью, двигатели страдали от множества дефектов. Англичане пытались наладить взаимодействие родов войск, и это получалось лучше, чем во время операции «Крусейдер» в конце 1941 года. Но «лучше» не значит «хорошо», и результат этих попыток варьировался от не слишком хорошего до полностью провального. Шла подготовка новых соединений, обученных более совершенной тактике, но пройдет еще много времени, прежде чем они встретятся с немцами. Кроме того, как мы уже видели и еще не раз увидим в будущем, многие командиры британских танков упрямо цеплялись за устаревшую доктрину действий. Они полностью отрицали возможность взаимодействия различных родов войск. Для Эрвина Роммеля битва шла уже 2 недели, а он по—прежнему не подозревал о том, что англичане «наладили» взаимодействие родов войск.
