Феликс Чуев - Молотов. Полудержавный властелин

Внук Молотова Вячеслав побывал в Соединенных Штатах и написал книгу.

— Прочитал я, — отозвался Молотов. — Хорошим, живым языком написана. Я читал для себя и с точки зрения понимания американской политической жизни. У меня неотчетливо получилось.

— А вы бы спросили у него, пускай поясняет, — советует зять, Алексей Дмитриевич Никонов.

— А так — неплохая книга, — говорит Молотов.

— Неплохая книга, неплохая, — подхватывает зять. — А главное, он влезает в дела, которыми мы мало занимаемся, мало знаем их, а их надо знать «от» и «до».

— Правильно, — соглашается Молотов, — но отчетливой политической жизни Америки я не увидел.

— Она сложная очень, Америка, и нам не привычная.

— Сложная. Не совсем похожая на нас, — добавляет Молотов.

— Конечно. Но это та реальность, с которой нам приходится иметь дело. А иначе и наша пропаганда пойдет вхолостую, и нас не поймут.

— Славик! — обращается Молотов к вошедшему внуку. — Твою книгу я прочитал.

— Ну и как?

— Написана живым языком, хорошо. В общем, полезно почитать. Но объективной, как бы это сказать, политической жизни в Америке еще не получилось.

— Ну, тут кусочек, — поясняет внук. — Это отрывок истории с 1962 по 1968 год.

— Нужно более отчетливо в голове иметь, в чем же основные черты политики республиканской и демократической партий. Здесь это недостаточно.

— Понятно. Буду работать, — говорит Вячеслав.

— Надо более широко, — советует дед.

— Более широко не позволят давать.

— Я понимаю, но ты не обязан придерживаться тех мнений, которые уже сложились, надо какое-то еще свое иметь. Более правильное осмысление того, что делается в Америке, — в какой-то мере это получается, но мне хотелось большего. Пока этого не получилось.

— Понятно. В следующей книге буду стараться поправить это дело. Это первая часть задуманного труда.

— Человечество будет осчастливлено, — шутит Алексей Дмитриевич.

— В конце, по-моему, надо было бы что-то сказать, как понимать политическую борьбу, которая идет в Америке, русским, которые там не были. Многие еще не понимают, — говорит Молотов.

— Есть интервью со Славкой в «Московском комсомольце», — сообщает Алексей Дмитриевич. — Он рассказывает, какое представление имеют о нас американцы, — очень плохое, маленькое представление.

— Я думаю, да, — соглашается Молотов. — Значительно искаженное, по-моему. Так же, как и мы. У нас, может быть, менее, но тоже искаженное представление об Америке. Мы все-таки марксистским методом подходим, но не во всех отношениях правильно.

— Спасибо, что прочитал, — говорит внук деду.

— Считаю порядочной. Для большинства должна быть полезной. Во многих местах я подчеркивал, — говорит Молотов.

— Я ее и писал как популярную. Шестьдесят тысяч тираж положили для научной книги.

— Нам надо их знать как следует. Они — серьезные мужики, — говорит Алексей Дмитриевич.

— Но окунаться в американское представление об Америке, по-моему, вредно, — считает Вячеслав Михайлович.

— Но нам надо знать, иначе как мы на них воздействовать будем? — говорит зять.

— Безусловно, надо знать. Детали надо знать, — соглашается Молотов.

— В этой книжке выкинули два слова, — говорит внук. — У меня было написано: «Отец Рональда Рейгана, католик и запойный пьяница…» Они написали: «католик по вероисповеданию». У Рейгана вообще воспоминания детства — отец его бьет постоянно, приходит пьяный домой, лупит. Он убегал из дома…

01.01.1985

Мао Цзэдун показал палец…

— Хрущев мне рассказывал, — говорит Молотов, — что, когда он уезжал из Китая, Мао Цзэдун на прощание ему палец показал: один вопрос остался нерешенным — Монголия. Он считал, что это китайская территория. Большая часть монголов в Китае живет. В свое время эта территория называлась Внешней Монголией — та часть, которая стала самостоятельным государством. Она отделилась от той части, которая в Китае находится. Так и считалось раньше, что это не Монголия, а Внешняя Монголия. В Китае вроде не очень церемонятся с монголами, которые там живут. Но есть там памятник Чингисхану. Китайцы поставили в честь монголов.

Маньчжурию нам нельзя было брать. Невозможно. Противоречит нашей политике.

Взяли много. А это совсем другое.

28.08.1981

Китай

Рассказываю Молотову:

— Я слышал, что Сталин послал военному советнику в Китае Р. Я. Малиновскому такую телеграмму: «Завтра в Шанхае состоится пленум ЦК Компартии Китая, на котором будет избран Мао Цзэдун. Это может иметь крупные политические последствия, товарищ Малиновский».

— Вообще о Мао Цзэдуне мы тогда мало знали, — говорит Молотов. — Знали, что у них два руководителя: Мао Цзэдун — политический и Чжу Дэ — военный. Вот Ван Мина мы хорошо знали. Он с Мао воевал уже в тот период. Он критиковал Мао. Кто из них тогда был прав, нам трудно было разобраться. А Мао в то время уже убирал своих конкурентов из руководства, подставлял их на опасные места.

29.02.1980

В конце сороковых годов по указанию Сталина советская пресса много внимания уделяла Большому берлинскому мосту, и взоры политиков были прикованы к этой проблеме. А в это время в Китае произошла революция, провозглашена народная республика. Кто-то из американских деятелей сострил: «Мы долго и внимательно смотрели на Большой берлинский мост и потеряли маленький Китай».

…Вдвоем с Молотовым отмечаем столетие Сталина. В последнее время я занят киносценарием об обороне Москвы — для режиссера А. Салтыкова. В фильме будет показан Мао Цзэдун. Спрашиваю:

— Как он вел себя в 1941 году? Вроде бы не хотел, чтобы его Восьмая армия помогала нам против японцев?

— Он все-таки скрывался довольно серьезно, — вспоминает Молотов. — Против нас открыто ничего не говорил в то время. Я помню, даже в 1957 году на совещании коммунистических и рабочих партий он сказал, что компартия Китая дышит с КПСС одним дыханием. Как его было отталкивать?

Показываю фотографию актеров в роли Мао Цзэдуна и его супруги.

— Неплохо подобраны, — говорит Молотов. — Подходят. Особенно сам Мао Цзэдун. А эта мадам была более симпатична, артистка менее симпатична. — Показывает фотографии домработнице Тане: — Мао Цзэдун подходит, верно?

— Меня интересует позиция Мао Цзэдуна в 1941 году. Была ли она выжидательной?

— Это похоже.

— В этот период он не верил в нашу победу и ждал?

— И это могло быть. Но я не знаю ничего об этом. Есть книга Владимирова, вы не знаете о ней? «Особый район Китая». Написана по данным, какие уже теперь есть. Я думаю, там переделано кое-что. Это в характере воспоминаний — так отредактировать, как будто автор все знал и видел. Но я, например, ни от кого не слышал такой характеристики в таком определенном, враждебном тоне, о таком направлении мао-цзэдуновской политики — ни от кого не слыхал, а автор пишет, что все это знал и понимал.

— Вы знали Ван Мина?

— Знал. Немного знал. Но его фигуру я знаю хорошо.

— Он ближе был к нам?

— Он совсем близок был к нам.

— Мне говорили, что Мао контактировал с японцами и даже с немцами пытался наладить связь.

— С американцами у него контакт, по-моему, был, — говорит Молотов. — Но такого открытого противоречия с нами в тот период все-таки нельзя обнаружить. Он постепенно отходил, а в 1957 году, наоборот, о Советском Союзе очень сочувственно сказал.

— Можно сказать, что в период 1941–1942 годов Мао руководствовался доктриной «Война на сохранение собственной силы»?

— Это да. Это правильно. Есть воспоминания Чуйкова в «Новом мире», в двух номерах. Он с ним не имел непосредственных дел. Он имел дела с Чжоу Эньлаем, который был в Чуньцине, где был и сам Чуйков. Не получается такой картины, что тогда уже Мао Цзэдун вел себя более-менее полуоткрыто врагом Советского Союза… Чуйков не повторяет то, что у Владимирова. А у Владимирова очень просто: Коминтерн и Советский Союз были за единый фронт коммунистов Китая и гоминьдановцев против японцев, а, дескать, Мао Цзэдун шел против этого. Это, по-моему, очень сложный вопрос, и если бы большевики были на месте Мао Цзэдуна..; Конечно, правильно, надо создавать единый фронт, и, поскольку гоминьдан не создавал практически этого единого фронта, а готовился к борьбе против коммунистов, нам нельзя это изображать так, что уже тогда Мао Цзэдун был ярым врагом Советского Союза и потому не шел на единый фронт вместе с гоминьдановцами. В таком случае требовать от него союза крепкого с гоминьданом невозможно, а получается, по Владимирову, что вот он какой был нехороший, Мао Цзэдун, не шел против японцев вместе с гоминьдановцами.

А Чуйков показывает, что гоминьдан все время готовил разгром Мао Цзэдуна и его армии. Как же он мог очень дружно выступать с гоминьдановцами? Я думаю, что упрощать это дело нельзя. Нужно быть очень осторожным. Кто бы ни был на месте Мао Цзэдуна в тот период… Конечно, в отношении Советского Союза Мао Цзэдун вел себя неправильно, это можно более или менее понять, но чтобы у него был с гоминьданом полный союз… Обстоятельства не позволяли. И еще логическая, так сказать, полезность этого дела. Поэтому обвинять голо, безоговорочно, я думаю, неправильно. Сам-то гоминьдан готовил гибель компартии. Против японцев надо было воевать, но гоминьдан создавал такие условия, при которых постоянного, единого фронта не могло быть.