Павел Мельников-Печерский - В лесах (Книга 1, часть 2)
- Тьфу! - плюнула чуть не в самого Патапа Максимыча Аксинья Захаровна.Бесстыжий!.. Поминать вздумал!.. Патап Максимыч только улыбался.
- А ты слушай-ка, Захаровна,- молвил он,- насчет Настасьи я кое-что вздумал...
- Снежков, что ль, опять?.. Чужим людям жену нагишом казать? - спросила Аксинья Захаровна.
- Ну его к шуту, твоего Снежкова! - ответил Патап Максимыч.
- Не мой, батюшка, не мой,- твое сокровище, твое изобретенье!скороговоркой затростила Аксинья Захаровна.- Не вали с больной головы на здоровую!.. Я бы такого скомороха и на глаза себе близко не пустила... Твое, Максимыч, было желанье, твоим гостем гостил.
- Заверещала!.. Молчи, дело хочу говорить,- молвил Патап Максимыч, но, заметив, что дочери тащат чемодан, смолк.
- После,- сказал он жене.
Чемодан вскрыли. Патап Максимыч вынул сверток и, подавая Аксинье Захаровне, молвил:- Это тебе, сударыня ты моя Аксинья Захаровна, для Христова праздника... Да смотри, шей скорей, поторапливайся... Не взденешь этого сарафана в светло воскресенье, и христосоваться не стану. Стой утреню в этом самом сарафане. Вот тебе сказ...
- Куда мне, старухе, такую одежу носить! - молвила обрадованная Аксинья Захаровна, развертывая кусок толстой, добротной, темно-коричневой шелковой материи...- Мне бы пора уж на саван готовить.- Не смей помирать!..- топнув ногой, весело крикнул Чапурин.- Прежде две дюжины таких сарафанов в клочья износи, потом помирай, коли хочешь.
- Уж и две дюжины! - улыбаясь, ответила Аксинья Захаровна.- Не многонько ль будет, Максимыч?.. Годы мои тоже немалые!..
- А это вам, красны девицы,- говорил Патап Максимыч, подавая дочерям по свертку с шелковыми материями.- А вот еще подарки... Их теперь только покажу, а дам, как христосоваться станем.
И открыл коробку, где лежали сахарные пасхальные яйца.
Качая головой, Аксинья Захаровна рассматривала их... Вдруг сердито вскрикнула на мужа:
- Выкинь, выкинь!.. Ах ты, старый греховодник!.. Ах ты, окаянный!.. Выбрось сейчас же, да вымой руки-то!.. Ишь каку погань привез?.. Это что?.. Четвероконечный!.. А... Не видал?.. Где глаза-то были?.. Чтобы духу его в нашем доме не было... Еретицкими яйцами христосоваться вздумал!.. Разве можно их в моленну внести?.. Выбрось, сейчас же выкинь на двор!.. Эк обмиршился, эк до чего дошел.
Патап Максимыч не возражал. Нельзя.- Исстари повелось по вере бабе порядки блюсти. Он только отшучивался и кончил тем, что в мелкие крошки раздробил привезенные подарки.
- Ишь, грозная какая у вас мать-та...- шутливо молвил он дочерям.- Ну, прости, Христа ради, Захаровна, не доглядел... Право слово, не доглядел,сказал он жене.- То-то, не доглядел,- ворчала Аксинья Захаровна.- Ты такого, батька, натащишь, что после семеро попов дом-от не пересвятят... Аль не знаешь про Кирьяка преподобного?
- Какого там еще Кирьяка? - зевнул Патап Максимыч,- надоедать стала ему благочестивая ругань жены.- Бысть инок Кириак,- протяжно и с распевом, по обычаю старообрядских чтецов, зачала Аксинья Захаровна,- подвигом добрым подвизался, праведен же бе и благоговеен. И восхоте пресвятая богородица в келию к преподобному внити, обаче не вниде. Преподобный же Кириак паде ниц и моли владычицу, да внидет в келию. Она же отвеща ему: "Не могу, старче, к тебе внити, поне бо еретическая книга в келии твоей лежит..." Видишь ли, безумный ты этакой!.. От книги от одной не вошла богородица к Кириаку, а ты чего натащил?.. Поди, поди, вымой руки-то!
- Да полно ж тебе! Ведь уж раздробил, чего еще тростить-то? - сказал Патап Максимыч.
- Руки вымой,- настаивала Аксинья Захаровна.- Сейчас мой... При мне - чтоб я видела!.. Настасья! принеси отцу руки мыть.
Настя принесла умывальник и полотенце. Нечего делать, пришлось Патапу Максимычу смывать с рук великое свое прегрешенье.
Аксинья Захаровна, на радости, что выпал на ее долю час воли и власти, хотела было продолжать свои сказанья, но вошел Алексей.- Здорово, Алексеюшка,сказал, здороваясь с ним, Патап Максимыч.- Что?.. Как у нас?.. Все ли благополучно?
- Все, слава богу, Патап Максимыч,- отвечал приказчик.- Посуду докрасили и по сортам, почитай, всю разобрали. Малости теперь не хватает; нарочно для того в Березовку ездил. Завтра обещались все предоставить. К страстной зашабашим... Вся работа будет сполна.
- С послезавтраго горянщину помаленьку надо в Городец подвозить,- сказал Патап Максимыч.- По всем приметам, нонешний год Волга рано пройдет. Наледь (Вешняя вода поверх речного льду.) коням по брюхо... Кого бы послать с обозом-то?
- Да я, коли угодно, съездил бы,- отвечал Алексей. - Тебя в ино место надо посылать. Маркела разве?
- Что ж, Маркел работник хороший, усердный. Кажись, ему можно поверить,ответил Алексей.
- Маркела и пошлем,- решил Патап Максимыч.- Ступайте, однако, вы по местам,- прибавил он, обращаясь к жене и дочерям. Те вышли.
- Послушай-ка, Алексеюшка,- тихим голосом повел речь Патап Максимыч.- Ты это должон понимать, что я возлюбил тебя и доверие к тебе имею большое. Понимаешь ты это аль нет? Алексей встал и, низко кланяясь, проговорил:
- Как мне не понимать того, Патап Максимыч? Потому, как бог, так и вы... И призрели меня и все такое...Вспоминал он про погибель и путался маленько в речах, не зная, куда клонит слова свои Патап Максимыч.
- Садись. Нечего кланяться-то,- молвил хозяин.- Вижу, парень ты смирный, умный, руки золотые. Для того самого доверие и показываю... Понимай ты это и чувствуй, потому что я как есть по любви... Это ты должон чувствовать... Должон ли?.. А?..
- Я, Патап Максимыч, чувствую... Как же мне не чувствовать! Не чурбан же я какой!..
- И чувствуй... Должон чувствовать, что хозяин возлюбил... Понимай... Ну, да теперь не про то хочу разговаривать... Вот что. Только сохрани тебя господи и помилуй, коли речи мои в люди вынесешь!..
- Помилуйте, Патап Максимыч. Как это возможно?..- молвил Алексей, робко взглядывая на хозяина.
- Был я на Ветлуге-то,- понизив голос, сказал Патап Максимыч.Мошенники!..
- Кто-с? - вполголоса спросил Алексей.
- И Стуколов, и Дюков... Все... Виселицы им мало!
- Это так точно, Патап Максимыч... Дюков даже в остроге сидел.
- Знаю, что сидел,- молвил Патап Максимыч.- Это бы не беда: оправдался, значит оправился - и дело с концом, а тут на поверку дело-то другое вышло: они, проходимцы, тем золотом в беду нас впутать хотели... Да.
- Это так точно-с. И то я вашего приезду дожидался, чтоб сказать про ихние умыслы, Патап Максимыч. Доподлинно узнал, что на Ветлуге они фальшивы деньги работают.
- Кто сказал?- пристально взглянув на Алексея, спросил Патап Максимыч.
- Пантелей Прохорыч говорил,- отвечал Алексей.- Пантелей? Он от кого проведал? - спросил Патап Максимыч. Глаза его засверкали.
- Не могу знать,- опустя глаза, отвечал Алексей.- Сами спросите! - Кликни его! - сказал Патап Максимыч и, вскочив со стула, быстро зашагал взад и вперед по горнице.
"И Алексей знает, и Пантелей знает... этак, пожалуй, в огласку пойдет,думал он.- А народ ноне непостоянный, разом наплетут... О, чтоб тя в нитку вытянуть, шатун проклятый!.. Напрасно вздумали мы с Сергеем Андреичем выводить их на свежую воду, напрасно и Дюкову деньги я дал. Наплевать бы на них, на все ихние затейки - один бы конец... А приехали б опять, так милости просим мимо ворот щи хлебать!.."
- Здорово, Прохорыч,- сказал он вошедшему с Алексеем Пантелею.- Как живется-можется?..
- Пеньшим помаленьку, батюшка Патап Максимыч,- отвечал старик.- Ты подобру ль, поздорову ли съездил?
- Слава богу,- отвечал Патап Максимыч.- Садись-ка и ты, чего стоять-то?
Уселись. Патап Максимыч, пристально глядя на Пантелея, спросил:
- Ты что Алексею про Стуколова с Дюковым рассказывал?
- Нехорошие они люди, Патап Максимыч, вот что,- сказал Пантелей.Алексеюшке молвил и тебе не потаюсь - не стать бы тебе с такими лодырями знаться... Право слово. Как перед богом, так и перед твоей милостью...
- А ты толком говори, речь-то не заворачивай!.. - Зачем они нехорошие люди? Что приметил за ними? - спрашивалПатап Максимыч.
- Самому мне где примечать?.. А по людям говор нехорошходит,- отвечал Пантелей.- Кого ни спроси, всяк проДюкова скажет, что век свой на воровских делах стоит.
- На каких же таких воровских делах? - спросил Патап Максимыч.
- Да хоша б насчет фальшивых денег,- отвечал Пантелей.- Ты думаешь, напрасно он в остроге-то сидел? Как же!.. Зачем бы ему кажду неделю на Ветлугу таскаться?.. За какими делами?.. Ветлуга знамо какая сторона: там по лесам кто спасается, а кто денежку печатает...
- Спрашиваю я, кто про это тебе сказывал?.. Какой человек?.. Стоющий ли? приставал к Пантелею Патап Максимыч.
- Все говорят, кого ни спроси,- отвечал Пантелей.- Поздешним местам еще мало Дюкова знают, а поезжай-ка в город либо к Баки, каждый парнишка на него пальцем тебе укажет и "каторжным" обзовет.
- Гм!.. Что ж ты мне прежде о том не довел? - спросил Патап Максимыч.
- Прежде что не довел?- усмехнулся старик.- А как мне было доводить-то тебе?.. Когда гостили они, приступу к тебе не было... Хорошо ведь с тобой калякать, как добрый стих на тебя нападет, а в ино время всяк от тебя норовит подальше... Сам знаешь, каков бываешь... Опять же ты с ними взапертях все сидел. Как же б я до тебя довел?..
