Роман Ключник - От Петра I до катастрофы 1917 г.
Чему ещё мог научить 48-летний Гордон (род. в 1635), пожилой Лефорт и его «мудрецы» молодого юнца-максималиста? Многие исследователи с большим удивлением и непониманием не могут объяснить, почему Петр «вдруг» стал относиться негативно и даже издевательски к церкви и священникам. Ведь в России время было такое религиозное, все его предшественники были глубоко верующими, его батюшка был глубоко верующим, все его российские современники были верующими. И «забывают» или не обращают внимания, что для масонов нормальной и основной деятельностью является борьба с идеологическим конкурентом - христианской церковью за власть над умами, за «массы», это для масонов давняя информационная, мировоззренческая война против библейского мировоззрения.
И только это объяснение, бесспорно, даёт понять многие последующие «странные» для России, «непонятные» действия Петра.
Петр быстро обучался, он был талантливым учеником, теперь он - свободный от всяких предрассудков, от всяких морально-нравственных и религиозных догм - создал свой издевательский религиозный собор - «Сумасброднейший, Всепьянейший и Всешутейный Собор», один из пунктов устава этого сатанинского собора гласил: «быть пьяным во все дни и не ложиться трезвым спать никогда». Теперь его боги - это постоянная пьянка и постоянный разврат. Если обратиться к закону «Сварги», «Большого Креста» глянуть на «мировые координаты», то Петр полностью игнорировал нравственно-духовную вертикаль и бросился во все крайности «горизонтали», во все «тяжкие» крайности. Эта однобокость, чёрная односторонность - и есть сатанизм.
В этом потешном Соборе Петр назначил своих кардиналов, епископов, архимандритов и т.д. - и все они имели у Петра пошлейшие клички, все откалывали пошлейшие шутки, которые по утверждению знаменитого историка В.О. Ключевского, «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати». Например, наставник Никита Моисеевич даже не пытался образумить своего ученика, наоборот активно ему помогал во всём этом кощунстве над христианской церковью и носил «достойнейший» титул: «архиепископ Прешпурский, всея Яузы и всего Кокуя патриарх».
Это было со стороны Петра святотатством и кощунством. У «собора» Петра были свои Боги пьянства и разврата - Бахус и «Ивашка Хмельницкий». Интересно заметить, что православная церковь его не осудила ни тогда, ни после, ни сейчас, никто анафеме не предавал. А Петр чувствовал трусость и безнаказанность, «развивался» дальше - «паскудства, творимые Петром и его сподвижниками, вполне подобны всему, что выделывали члены «Союза воинствующих безбожников» в 1920-е годы. И с черепами на палках бегали, и матом орали в церкви, и блевали на алтарь, и… - писал А. Буровский. - В общем, собор был откровенной и до крайности похабной пародией на Церковь и на её обряды». Это было противоположная - сатанинская церковь, - «учитель» и «наставник» Никита Моисеевич «пьяный, естественно, в дупель, восседал на этой бочке, с «крестом», сделанным из двух табачных трубок, в одежде монаха, но с прорезью на заднем месте». Для чего прорезь? Это А. Толстой объяснял: «князю… забили в задний проход свечу и пели вокруг неё ирмосы» (ирмосы - религиозные песнопения). Туда забивали не только свечи…
«О педерастии Петра говорили совершенно открыто ещё при его жизни. Ученые же мужи, если и ведут споры, то исключительно о том, кто приохотил к педерастии Петра - Франц Лефорт или Александр Меншиков? Но, во всяком случае, при дворе мало кто не знал, что Петр «живет с Меншиковым бляжьим образом», - фиксировал в своей книге А. Буровский.
Слухи о непристойнейшем, бесовском поведении Петра расширялись всё больше и шокировали всё большее количество людей, и это стало волновать родню Романовых, было стыдно и неудобно, всё труднее было сослаться на «трудный буйный возраст». Надеялись - «перерастёт», не перерастал, а всё более бесился, сатанел. Спохватилась мать - Наталья Нарышкина, и решили Петру помочь - женить Петра, в надежде, что после этого он станет ответственнее, повзрослеет, будет нормально тратить свою неуемную энергию, как все нормальные люди. И чтобы убедить своенравного Петра поступили хитро-оригинально - в 1688 г. организовали конкурс красоты на вакантное место жены царевича, заинтриговали Петра очередной потехой, и собрали большое количество российских красавиц. Петр сам принимал активное участие в выборе невесты. И по согласию всех сторон выбрали Евдокию Фёдоровну Лопухину, не только самую красивую девушку, но ещё и умную. Женитьба состоялась в январе 1689 г.
Спокойная семейная жизнь не нравилась Петру, скучно, через несколько недель Петр созвал друзей, и все едут в Кокуй, бесо-образие опять началось. Петр стал не ночевать дома. Естественно, Лопухина стала возмущаться, начались ссоры с неуравновешенным и психически ненормальным Петром.
В 2007 году вышла книга И.Н. Шорниковой и В.П. Шорникова «Петр Первый - Отец Отечества», в которой авторы восторженно относятся к Петру, и пытаясь его любым способом оправдать, пишут о Евдокии Лопухиной: «не желала менять привычного уклада старозаветной жизни, ссорилась из-за постоянных отлучек из дома». На фотографии в вышеназванной книге пожилые супруги Шорниковы выглядят как интеллигентные порядочные люди, но умудрились осудить Евдокию Лопухину за то, что она была нормальной супругой, непорочной порядочной женщиной, соблюдавшей традиции семейной чистоты и семейной крепости своих предков и не желала участвовать в кокуйских попойках и развратах Петра, не была его «единомышленницей», развратницей. Современные учебники умудряются вообще ничего не говорить о законной жене Петра, о свадьбе, а про личную жизнь Петра начинают говорить с его «романтического» увлечения «Монсихой».
Верующий христианский народ также милосердно, с пониманием списывал бесовщину Петра на молодость и был уверен, что после свадьбы женатый Петр остепениться. Но все ошиблись.
Образ жизни Петра вызывал оправданную резкую критику многих бояр, церковников и стрелецких начальников. Современные учебники пишут, что Петр подвергся критике за неудачные военные походы, за «вечный мир» с Польшей, но это - абсурд, вернее - ложь, Петр ничем из названного не занимался, он занимался в это время совсем иным… А всеми государственными делами в этот период занималась Софья и Василий Голицын.
В атмосфере критики и страха Петр немного утихомирился и вёл себя выжидательно. «Масла в огонь» добавило одно событие - А. Бу-ровский в своём исследовании утверждает, что в августе 1689 г. в Кремле были пойманы трое неизвестных подозрительных мужчин со спрятанными ножами. Под пыткой все трое показали, что их подослала Наталья Кирилловна с заданием убить Софью и Василия Голицына. Было похоже на правду. Властная Наталья Нарышкина исчерпала все виды «оппозиционной борьбы» и, похоже, прибегла к крайности. В Москве 7 августа 1689 года прошло собрание стрельцов, якобы роптавших против Нарышкиных и возмущавшихся Петром.
Софья и Голицын не стали принимать репрессивных мер. Но кто-то запустил слух, дезинформацию или зло пошутил, что Софья направила в Преображенское стрельцов для ареста Петра, и испуганный Петр ночью в нижнем белье, бросив в случае опасности молодую жену, мать и родственников, на неосёдланном коне бросился утекать без портков в соседний лес, где и спрятался. Стрельцы в Преображенское не приезжали, тревога оказалась шутейной, но «вони» и смеху было много, народ недоумевал, пожимая плечами. «Вольно же ему взбеситься бегать», - понимающе комментировал Шакловитый, к «необыкновенности» Петра уже привыкли.
Меншиков нашёл в лесу Петра, чтобы передать ему портки и рассказать, что всё нормально, тихо, но Петр домой в Преображенское не вернулся, а «партизанскими тропами» добрался в Троице-Сергиевский монастырь и «попросил убежища». Между монастырём и Кремлём начались длительные переговоры, в период которых Наталья Нарышкина по прозвищу «Медведиха» и весь «обиженный» клан Нарышкиных развернули ярую агитационную деятельность против Софьи. В результате позиция Софьи и Голицына зашаталась, придворные, бояре и стрельцы должны были сделать окончательный выбор: «поставить крест» на ненормальном Петре или поддержать Софию и согласиться, что она будет править не временно, а постоянно, что впервые Россией будет править женщина, царица. Второй вариант был труднее - непривычнее. После ложного испуга Пётр вроде «отрезвел», образумился, повзрослел.
И в этой ситуации всё решил глава православной церкви, Патриарх, как мы видели ранее давно симпатизирующий Нарышкиным, он прибыл из Кремля на переговоры и остался в лагере изобретателя кощунственного «Всешутейного собора». Это был переломный момент. После нескольких недель колебаний чаша весов стала склоняться на сторону Нарышкиных. В глубоко религиозном обществе выбор Патриарха имеет решающее значение. В Троице-Сергиев монастырь, теперь уже и на защиту Патриарха, потянулись люди разных сословий.
