Лин фон Паль - Аненербе. Оккультный демарш СС
После гибели Калинина аналогичную конструкцию предложил другой советский конструктор — Александр Макаренко. Это был маленький самолёт, разработанный в воронежском авиатехникуме, основа для будущего истребителя-перехватчика, который задумал его автор. Основа была всё та же — летающее крыло. Маленький воронежский самолёт мог развивать скорость выше тысячи километров в час! Назвали его «Стрела». Как вспоминает испытатель «Стрелы» лётчик Колыванов, «на «Стреле» был установлен французский авиамотор «Рено-Бенгали» мощностью в 140 л.с. Довольно толстое, округлённое по всему периметру крыло всего три с половиной метра размахом (а точнее — диаметром), начиналось от самого носа машины и простиралось до самого кончика хвоста. Можно сказать, что лётчик помещался не в фюзеляже, а в передней части вместительного крыла, и над головой его был прозрачный округлый фонарь, плавно переходящий сначала в обтекатель и далее — в невысокий, но длинный и стрелообразный киль и руль направления… Продувки модели и даже всего самолёта в аэродинамической трубе ЦАГИ выявили необычные и даже удивительные по тому времени свойства новой машины. Необычность заключалась в том, что почти полностью круглое крыло сохранило довольно устойчивую характеристику подъёмной силы до очень больших (по тогдашним понятиям!) углов атаки, т. е. углов встречи поверхности крыла с направленным воздушным потоком, в то время как на средних углах, и тем более на малых, несущие свойства этого специфического крыла были на удивление невелики. В этом, что называется, и состояла загвоздка, к пониманию сущности которой удалось подойти только после первых двух полётов. Но зато мы тогда вполне смогли представить первые практические шаги, исторически очень важные, в разгадке удивительной аэродинамики круглых крыльев, предопределившие много лет спустя прогресс современной сверхзвуковой авиации… Несколько опытных лётчиков, таких как Галкин и Веденеев, попробовали взлететь на этом диковинном «блюдце», но, совершив два-три подлёта, в воздух подняться так и не рискнули. Оторвавшись от земли на метр-полтора, «Стрела» не имела ни малейшего желания переходить в набор высоты, из чего был сделан определённый вывод, что аэродинамический расчёт в корне неверен и полноценные полёты на «Стреле» невыполнимы. Однако начальник лётной части 8-го отдела ЦАГИ Иван Фёдорович Керн вызвал меня к себе и сообщил буквально следующее:
— У нас имеются достоверные сведения, что американцы ведут подозрительно интенсивные работы именно в этом направлении. И в положительных результатах испытаний заинтересован лично шеф НКВД Берия. Я не знаю, что об этом думает сам Сталин, но лучше нам с испытаниями не тянуть…»
Колыванов хорошо понимал, что выиграть время — выиграть всё. И хотя другие лётчики-испытатели от «Стрелы» отказались, он решился совершить на самолёте пробный полёт. «В один из первых дней сентября Керн разрешил полёт. Я забрался в кабину, запустил мотор и стал рулить на полосу. Разбежавшись до скорости отрыва, которая благодаря увеличенной площади крыла составляла всего 35 км/ч, самолёт очень медленно стал набирать высоту… Увеличив мощность двигателя, я продолжал прямолинейный полёт и внезапно обратил внимание на то, что с увеличением скорости увеличивается и продольная остойчивость «тарелки» в воздухе. Однако проверить истинность своих ощущений, разогнав «Стрелу» до максимальной скорости, я не рискнул — самолёт не был ещё достаточно изучен для подобных экспериментов. Я пролетел по прямой несколько километров, затем плавно развернулся и возвратился на аэродром.
По предложению Керна, испытавшего острейшее напряжение при виде моего полёта на необычном самолёте, было решено как можно скорее продолжить полёты для полнейшего изучения всех характеристик и особенностей «летающего крыла». Для этого нужно было наметить для взлёта и посадки ровное поле подальше от перенаселённой Москвы и, возможно, большей площади. В результате последующих испытаний начали выявляться совершенно новые, недоступные для летательных аппаратов обычной схемы способности «Стрелы» к достижению высоких скоростей при сохранении потрясающей манёвренности. Это объяснялось прежде всего особенностями поведения воздушных турбулентных потоков, обтекающих необычный корпус самолёта-тарелки. Однако как только первые доклады об обнадёживающих результатх полётов были отправлены в ЦАГИ, а оттуда дальше — на самый ВЕРХ, то оттуда пришёл неожиданный приказ… немедленно прекратить испытания и передать самолёт представителям ВВС (которые не замедлили явиться на аэродром на следующий же день!). Больше мы о «Стреле» ничего не слышали. Поговаривали, что после испытаний, проведённых ВВС на своих собственных полигонах, отправили конструктору для доработки, но в связи с начавшейся войной в Европе в воронежском авиатехникуме сменили программу исследований, и многообещающий проект отложили «в долгий ящик». Как бы там ни было, а после этого я с Макаренко никогда больше не встречался и про него ничего никогда не слышал…»
Очевидно, что конструктор советской «летающей тарелки» исчез так же, как до этого исчезали другие. Почему-то все попытки создать подобную машину в СССР заканчивались одинаково плохо. Для конструкторов.
В Америке такими «крылышками» занимался Циммерман, создавший, в конце концов свои «скиммеры», те самые, что участвовали в экспедиции адмирала Бэрда. Но наибольшее внимание этому виду летального аппарата уделяли в рейхе. Там и до прихода Гитлера к власти были энтузиасты новой формы самолёта. Самую большую известность получили братья Хортены, которым удалось создать реактивный самолёт с невероятной для того времени скоростью — 910 километров в час. Но всё же самую занимательную часть истории немецкой авиации составляют истинные летающие тарелки — самолёты со сплошным дисковидным крылом. Считается, что всеми этими проектами занимался Четвёртый опытно-испытательный центр СС, имеющий мистическое название «Чёрное Солнце».
«Чёрное Солнце» в той системе миросозерцания, которая была в СС, имело совершенно конкретный смысл. Древний знак «Чёрного Солнца» считался имеющим особую силу, он мог быть как оберегающим от повреждений и опасностей, так и дающим победу и славу. Знак представляет собой находящуюся во вращении свастику — чёрный круг с двенадцатью лучами в форме руны «Зиг». Это один из древнейших солярных знаков, который затем любили изображать рыцари Тевтонского ордена. В годы войны такой знак изображали на фюзеляже самолётов Люфтваффе, летавших в полярных широтах; очень часто знак был маскировочным, чтобы самолёт был не опознан союзниками. А В.Ландиг в своих послевоенных романах помещает сообщество «Чёрное Солнце» в Антарктике, а «Золотое Солнце» — в Арктике (известно, что эта ось север — юг предельно интересовала немецких мистиков). Север считается стороной света, принадлежащий силам Зла (чёрная точка на белом фоне — советское освоение Арктики, американская база «Туле» в Гренландии), для равновесия требуется, чтобы юг был укреплён силами Добра стороны тьмы (белая точка на чёрном фоне — нацистские базы в Антарктиде). По толкованию Серрано Чёрное Солнце находится позади Золотого Солнца, нашего небесного светила. (Это Солнце гитлеризма, чьим символом является левонаправленная или правонаправленная свастика, т. к. именно в этой точке находятся вход и выход из не-Демиургической Вселенной. Именно оттуда появляются ОВНИ (Вимана). Чёрное Солнце — синоним «Астральной Трубы» инициации. Правосторонняя и левосторонняя свастики совместно образуют т. н. «Колесо катаров», или «Мельницу Вотана», которую вращают три Норны. Вращение этого Колеса — суть трансцендентная жизнь ариев, не ограниченная нашим миром. Чёрное Солнце считается также Ночным, Подземным Солнцем, единственной силой, способной противостоять вечному Льду. Р.Генри отмечает, что Чёрное Солнце — это собирающая точка, цель, в которую мы направляем свои энергии. Всё, что Солнце излучает к нам, мы поглощаем и используем, а затем отдаём обратно — уже Чёрному Солнцу. Излучение Чёрного Солнца — Вриль, некая Сила, пользуясь которой, арий мог осуществлять переходы через миры, управлять космическими процессами, т. е. был по-настоящему подобным богам. А Серрано дополняет пояснение: «Чёрное Солнце — это шаг к иной Вселенной, к антиматерии, которая развивается в другом направлении и в которой господствует иное время, т. е. Вечность — время не использованное, не воплотившееся, пребывающее за гранью реальности. Это врата входа и окно выхода из нашей Вселенной в ту, из которой, по его мнению, приходили наши Боги-Предки и через которые приходят Аватары, чтобы развязать решающий бой с врагами белой расы. Посредством Чёрного Солнца осуществляется Инициация, Герой умирает и воскресает в ином, в бессмертном обличье, уподобляясь своим богам. Символами Чёрного Солнца служат две разнонаправленные свастики, именно две, ибо они образуют Колесо Перехода. Левонаправленная свастика, являясь собирающей и разрушающей, символизирует переход в мир, где пребывают боги, как правосторонняя — возвращение обратно. И вращение этого Колеса представляет Вечное Возвращение — бессмертную жизнь ариев, не ограниченную одним миром. Именно за Чёрным Солнцем находятся скрытые Силы белой расы. Алхимически Чёрное Солнце соответствует гниению, разложению, т. е. состоянию смерти, промежуточному состоянию в процессе преобразования. Пребывая полностью в материальном и низменном состоянии, как сознания, так и тела, — невозможно пройти, выйти в иное состояние, нужно пересечь некие врата, за которыми остаются лишние оболочки, отягощающие дух. Будь то смерть инициатическая или по сроку, она неизбежна, но не всегда смерть станет моментом перехода, потому что ему должна предшествовать работа духа, а не тела, ибо дух — первоначальное состояние. И Чёрное Солнце во всём этом играет важную роль, оно символ преображения, оно являет собой драму возвращения к первоматерии, смерти, прежде чем обрести чистую, обновлённую и более совершенную природу».
